Одна из самых животрепещущих проблем практического богословия, когда мы говорим о конкретном участии в Божественной литургии, связана с взаимосвязью между исповедью и причастием. В этой статье нам бы хотелось проанализировать практику неоднократного причащения после одной исповеди. Все без исключения клирики последовательно придерживаются этой практики в отношении себя, однако к мирянам применяют иные правила. Иными словами, речь идет о так называемой практике «двойных стандартов», т.е. о различных условиях причащения для духовенства и мирян. Богословы не замедлили на это отреагировать, в результате чего возникли многочисленные споры, подчас весьма драматичные. Эти дискуссии начались много веков назад и продолжаются по сей день.
В дебатах относительно соотношения между этими двумя таинствами есть положительная сторона. Так, эти споры свидетельствуют о том, что Церковь представляет собой живой организм. Богословие призвано к постоянной динамике. Связывание его какими-либо формальными правилами ведет к институциональной закоснелости, которая угашает дух и жизнь. Проф.-архидиак. Иоанн И. Икэ-младший справедливо назвал эту дискуссию о причастии и его связи с исповедью спором, который призывает современных богословов и клириков к глубокой интроспекции и ответственности.
Однако в этом споре вопрос о частом или редком причащении заслонил собой не менее существенный вопрос о том, сколько раз мирянин может причащаться после одной исповеди. Это привело к тому, что практика двойных стандартов не обсуждалась напрямую или игнорировалась вовсе. Остальные даже не дерзнули поднять эту проблему, зная, насколько жестко клеймятся те, кто осмеливаются задаваться подобными вопросами.
Неприятие этой проблемы имеет под собой определенные основания, поскольку многочисленные отклонения в этом отношении, вплоть до неканонической практики общей исповеди, сделали эту тему своего рода табу. Тем не менее, если посмотреть на историю, в церкви никогда не было запретных тем. Напротив, уравновешенный и ответственный подход ко всем вопросам помогал прояснять сложнейшие проблемы, с которыми сталкивалась церковь.
Вместе с тем, отклонения и канонические нарушения не привели, да и не должны приводить к полному устранению этих чинов. Это было бы подобно тому, что выплеснуть из купели ребенка вместе с водой. Например, многочисленные отклонения в литургической жизни оказались связаны с открыванием Евангелия на таинстве соборования. Это не означало, что литургический акт открывания Евангелия следует полностью убрать из чинопоследования. Необходимо устранять только те отклонения, которые искажают смысл таинства соборования.
В данном случае тема года, посвященная Евхаристии, дает нам возможность обсуждать к нашей пользе и назиданию все вопросы, связанные с исповедью и причастием, проникать в глубину и понимать все нюансы, касающиеся, в том числе, проблем с вышеупомянутыми чинопоследованиями.
Мнения по поводу практики двойных стандартов, касающихся связи между исповедью и причастием, можно резюмировать следующим образом.
Акривия или снисхождение?
Первой точки зрения придерживаются те богословы, которые делают больший упор на строгость и суд Божий, защищая практику двойных стандартов, которая, по их мнению, возникла с течением времени в церкви из необходимости, поскольку в современных христианах нет той ответственности и благоговения, которые были у христиан древности. Жизнь первохристиан была совершенно другой, намного более святой, нежели жизнь современных верующих.
Если следовать этой логике, практика двойных стандартов связана с редким причащением и защищает церковь от частого, неконтролируемого участия мирян в таинствах, профанирующего или искажающего подлинный смысл Святых Таин. По мнению сторонников первого лагеря, истинно православным верующим следует причащаться гораздо реже клириков, после соответствующей подготовки, не менее трех дней поста, исповеди и разрешительной молитвы, только тогда, когда они ощущают себя достойными и получили у духовника подтверждение этого достоинства.
Так возникли различные правила относительно ритма причащения. Например, такие правила гласят, что причащаться следует, по меньшей мере, раз в год, на Пасху, или дважды в год, на Пасху и Рождество, четыре раза в год, во время многодневных постов, или же не чаще, чем раз в сорок дней. В качестве аргумента к представлению о допустимой частоте раз в сорок дней приводится то, что Спаситель после Своего воскресения оставался на земле сорок дней, после чего вознесся на небо. Точно так же и благодать после причастия якобы почиет на нас сорок дней, после чего “возносится” от нас. Таким образом, считается, что причащаться чаще чем, раз в сорок дней, – это непозволительная дерзость для мирян.
Поэтому, по мнению приверженцев этой позиции, те, кто выступает за частое или неоднократное причащение после одной исповеди, являются настоящими предателями православия, поскольку нечто подобное просто невозможно, так как исповедь строго означает одно незамедлительное причастие (разумеется, если на это было дано благословение). Причем непозволительно, чтобы интервал между исповедью и причащением был слишком продолжителен, потому что «срок действия» исповеди якобы продолжается всего лишь один день.
Согласно такому представлению, миряне могут причащаться только в первый день Пасхи (Рождества, Пятидесятницы, и т.д.), но ни в коем случае не на второй или третий день этого праздника, особенно после вкушения мяса. Это дозволяется только клирикам, которые через рукоположение получили право и обязанность причащаться на каждой литургии.
Богословы, придерживающиеся второго мнения, противоположного первому, больше делают акцент на снисхождении и любви Божьей. С их точки зрения, практика двойных стандартов является искажением литургической жизни, которое возникло вследствие клерикализации и институционализации церкви и привело к сегодняшнему евхаристическому кризису.
Кроме того, сторонники этой точки зрения считают чрезвычайно несправедливым выдвигать мирянам более жесткие условия подготовки к причащению, нежели клирикам. Так, например, последние не постятся по субботам, за исключением многодневных постов, и могут причащаться в воскресенье, хотя, если принимать во внимание огромную ответственность, которое несет священство, все должно быть ровно наоборот.
Естественным образом, Православная церковь строже относится к жизни духовенства, которое должно быть примером христианского пути, и снисходительнее к мирянам. Однако в отношении исповеди и причастия церковная практика парадоксальным образом действует наоборот. Иными словами, требования к мирянам оказываются намного жестче, чем к священнослужителям. Эти двойные стандарты напоминают нам слова Спасителя о книжниках и фарисеях, которые «связывают ноши тяжелые и неудобоносимые и возлагают на плечи людей, сами же и пальцем своим не хотят двинуть их» (Мф 23:4).
Кроме того, богословы, придерживающиеся этого мнения, осуждают практику двойных стандартов на том основании, что не находят ей подтверждения ни у святых отцов, ни в церковных канонах. Согласно святоотеческому богословию, ключ к подлинной духовной жизни состоит в свободе духовника ответственно связывать и развязывать в жизни христиан, сознающих тайну спасения. Тайна духовной жизни не позволяет установить математические правила или удушающие формалистские принципы (одна исповедь – одно причастие). Это пространство воплощения в жизни Священного Писания и канонических предписаний церкви.
Норма церковных таинств
Каждому христианину, руководствующемуся своей совестью, следует исповедоваться тогда, когда он ощущает в этом необходимость, и причащаться как можно чаще, даже на каждой литургии, в которой он участвует. Ведь сердцевиной, полнотой и кульминацией литургии является как раз акт причащения. Поэтому нельзя установить математическое правило о связи между исповедью и причащением. Но духовник может свободно и ответственно давать разрешительную молитву, в зависимости от ситуации, либо для одного причастия, либо для нескольких, особенно когда речь идет о праздниках, следующих один за другим.
При этом не следует пренебрегать возможностью не допускать к причастию в тех ситуациях, когда это необходимо, поскольку исповедь – это не “конвейер” разрешительных молитв. Поэтому духовник всегда должен опасаться не только того, чтобы неоправданно дать разрешение, но и того, чтобы несправедливо не допустить к причастию. К сожалению, нынешнее духовенство очень часто не боится лишить человека причастия.
Иными словами, сознание того, что ты не причастил недостойного, не должно тебя успокаивать. Но тебе следует тревожиться о тех, кого ты не причастил, но которых Господь призвал и ожидал и которые были достойны приступить к Чаше. Этого следует опасаться еще в большей степени, чем первого.
Так или иначе, ответственность и свобода являются основополагающими и неотъемлемыми ценностями в жизни духовника, сознательного и усердного в исполнении своей миссии, радеющего не только о своем спасении, но и о спасении других. В этом смысле апостол Петр призывал жить “как свободные, а не как прикрывающие свободою зло, но как Божии рабы” (1 Пет 2:16).
Кроме того, церковные каноны нельзя путать с юридическими, формалистскими правилами, потому что они ни в какой форме не навязывают двойные стандарты для допуска к причастию. Например, 66-е правило Шестого Вселенского собора гласит: “От святого дня воскресения Христа Бога нашего до недели новой, во всю седмицу верные должны во святых церквах непрестанно упражняться во псалмах и пениях и песнях духовных, радуясь и торжествуя во Христе, и чтению Божественных писаний внимая, и святыми тайнами наслаждаясь. Ибо таким образом со Христом купно воскреснем, и вознесемся”.
“Наслаждение Святыми Тайнами ” на практике означает то, что верующий, исповедовавшийся в Страстную седмицу, может причащаться, по крайней мере, все три дня Пасхи. Более того, ни один канон не требует от мирянина, который соблюдает все посты в течение года, а также все среды и пятницы, поститься и в субботу перед причастием на воскресной литургии. Иными словами, каноны не требуют от мирян больше, чем от духовенства, и дают им право причащаться не только по воскресеньям, но даже ежедневно. Каноны также предусматривают, что непричащение в течение сорока дней – это епитимья (наказание), а не уступка тем, кто хочет причащаться регулярно (48-ое правило Иоанна Постника).
Так, мы попытались кратко изложить суть этих двух взглядов на каноническое соотношение между исповедью и причастием, которые, хотим ли мы этого или нет, сосуществуют во всем православии. Печально наблюдать жесткость и непримиримость между сторонниками этих двух позиций, которые не диалогизируют, а, скорее, занимаются сведением счетов, доходя вплоть до обвинений в отступничестве или предательстве истинного православия.
Любая крайность вредна
Каждый богослов, придерживающийся одного мнения, видит худшее в других богословах, утверждающих противоположное. Например, противники частого причащения видят в сторонниках этого подхода искаженное понимание Святых Таин, которые смешиваются с обыденной пищей («Святые Тайны – это вам не борщ с мамалыгой!») или же неверный взгляд на исповедь (неоднократное причащение после одной исповеди якобы ведет к умалению его значимости в домостроительстве спасения или, что еще хуже, к практике общей исповеди).
Во всех этих нововведениях и искажениях сторонники первой позиции видят опасность неконтролируемого преподания Святых Таин, которое может довести недостойно причащающихся до одержимости. Как тогда воспринимать тот факт, что духовенство причащается на каждой литургии? Об экстремизме этих нападок можно заключить на основании 3-его правила святителя Тимофея Александрийского, который сокращает частоту причащения человека, искушаемого нечистым духом, с ежедневного до ежевоскресного! Вот что говорится в этом правиле: “Если кто верный одержим бесом, должен ли приобщаться Святых Тайн или нет? Ответ: Если не нарушает тайны, не хулит иным каким-либо образом, то да причащается, но не каждый день: довольно для него только по временам”.
С другой стороны, сторонники частого причащения осуждают тех, кто редко допускает к Чаше свою паству, считая, что они не выполняют свою миссию. Так, клирики, по их мнению, должны призывать, а не клеймить, открывать, а не закрывать. Приверженцы первой позиции также видят лицемерие в том, что священник, ранее не допустивший своих пасомых к причастию, на литургии обращается к ним с возгласом «Со страхом Божьим, верою и любовью приступите». Это обстоятельство, по их мнению, делает Божественную литургию похожей на некий спектакль и приближает причастие к католической евхаристической практике.
Если следовать логике редкого причащения, то церковь уподобляется мачехе, которая просто показывает еду своим пасынкам, но не кормит их даром. Так возник нынешний евхаристический кризис, который привел и к другим искажениям, например, к тому, что таинство соборования, культ усопших или так называемые “пасхальные” традиции заслонили собой Божественную литургию и причастие.
Как видим, жесткие реплики звучат и с той, и с другой стороны. Все защищают себя, приводя в подтверждение своих слов примеры выдающихся богословов или духовников, которые придерживаются той или иной точки зрения. Так возникает большая путаница, особенно для непосвященных. Тогда встает вопрос: что делать? Ведь проблему сосуществования этих позиций по всей Православной церкви совершенно невозможно обойти вниманием.
Пожалуй, разумнее всего было бы взаимное и терпеливое принятие двух этих мнений через стяжание самой важной христианской добродетели – рассуждения. В этой добродетели надо возрастать и ее защищать начиная с богословских учебных заведений. А там, где эта добродетель угасает или исчезает вовсе, те, кто несет ответственность, должны вмешиваться – с любовью и мудростью, но не с холодным и унижающим авторитаризмом.
Также не следует забывать об удобопреклоненности человека ко греху. Каждый может ошибаться, независимо от того, какой позиции он придерживается. Преувеличения, искажения и надменность могут появиться когда угодно и где угодно, независимо от того, как человек себя позиционирует в богословском плане и на какой иерархической ступени находится.
Тайна существования и спасения человека может побуждать к тому, чтобы в одной ситуации придерживаться первой позиции, а в другой ситуации разумнее выбрать второй подход. Подобная неоднозначность возможна даже внутри одной и той же общины, в зависимости от жизни каждого верующего и конкретного понимания каждого верующего или священника-сослужителя, но так, чтобы не утрачивалось “единство Духа в союзе мира” (Еф 4:3).
Каждый отвечает за свои действия. Только так можно побороть неприятие другого человека, который не поступает так же. На наш взгляд, лучше всего, когда каждый епископ, священник или богослов имеет свободу и несет ответственность за участие в деле спасения всех, в той или иной форме. В конечном счете, все будут держать ответ не перед людьми, но перед Самим Богом.
В этом отношении на помощь нам приходит Сам Христос, призвавший нас к свидетельству. Когда Христос является для тебя Главой, ты не можешь ничего делать «от ветра головы своея». Лучше всего наставить нас на этот путь к стяжанию добродетели рассуждения могут слова апостола Павла: “Кто ест, не уничижай того, кто не ест, и кто не ест, не осуждай того, кто ест; ибо Бог принял его” (Рим 14:3).
Об авторе: свящ. Иримие Марга – преподаватель канонического права на богословском факультете им. митрополита Андрея Шагуны в Сибиу.
Перевод с румынского Елены-Алины Патраковой