Разговор с греческим архимандритом Харалампосом Пападопулосом после его беседы «Молитва – это встреча двух тайн» (опубликовано ранее в двух частях). В этой беседе речь идет о внутреннем спокойствии, о выражении чувств и о детской молитве.
О постижении исихии или безмолвия
Определенно, человеку очень трудно собрать свой ум. Сегодня мы уже говорили об одном важном аспекте молитвы. Молитва имеет много измерений, и одно из них – это проблема, о которой вы говорите: как может человек собрать свой ум, чтобы действительно молиться. Действительно, собрать ум – это непросто, это очень сложно. Отцы Церкви часто говорят об этом, считая это последствием грехопадения, то есть, умственным (психическим) заболеванием.
Первое, что нам нужно сделать, насколько странным бы вам это ни казалось: когда начинаем жить со Христом и имеем много помыслов, не смущаться этим. То есть, когда ко мне приходит какая-то мысль во время молитвы, и я беспокоюсь по поводу того, что эта мысль пришла, или оттого, что вообще такое происходит, тогда проблема увеличивается. Св. Порфирий говорит: когда мо́литесь, не моли́тесь с тревогой и паникой, потому что если вы молитесь о чем-то в таком состоянии, то это увеличивает тревогу и беспорядок внутри вас.
То же происходит и с помыслами, то есть вы должны понимать, что это «естественно», что они приходят – это свойство ума. Неисцеленный ум не может оставаться спокойным, сконцентрированным на чем-то одном, и перескакивает от одного к другому, создавая сценарии, ужасающие сценарии. Например, твоего ребенка нет дома, он задерживается, и твой ум начинает создавать сценарии: мне его приведут избитым, мне позвонят из полиции и т.п. Или другие помыслы: клевета, ревность, зависть и т.п. Первое, примем это как факт. Скажем себе: хорошо, пусть, успокойся, расслабься, продолжай свою молитву. Даже один старец нам говорит, что когда ты в храме и твой ум отвлекается, и ты начинаешь думать о том, что ты будешь есть, что ты будешь делать, думаешь о своем муже, о детях и обо всем остальном, что тебя мучает и занимает, не смущайся, собери его [ум] и верни снова в храм. Он отвлекается, верни его снова в храм, но это должно происходить нежно, с добром, спокойно, а не с замешательством, тревогой, чувством вины и принуждением, потому что это увеличит беспокойство, а беспокойство увеличивает и помыслы.
Как нужно исповедовать помыслы священнику. Приходим и говорим:
– Отче, у меня есть помыслы – это, это и это.
Не анализируем, не нужно, потому что глубокий анализ не всегда помогает. Имею помыслы блуда, гнева и т.п. Это исключительно исцеляюще, то есть, когда открываешь помыслы, они утрачивают свою силу. Как будто испытываешь какую-то му́ку и говоришь о ней другу. Автоматически, на первом уровне чувствуешь облегчение: о, я рассказал об этом, и оно исчезло от меня. Тем более на духовном уровне – говоришь об этом духовнику и на этом первом уровне это приносит тебе облегчение.
Вторая важная вещь – стараться причащаться часто. Без св. Причастия ум, согласно св. отцам, становится или темным, или демоноподобным. Нужно святое Причастие.
Все это нужно делать с Божией благодатью и постепенно, потому что это не только человеческое дело – тут нужно Божие соработничество, Божия благодать. С ней постепенно помыслы уменьшаются, и вы увидите, что тот, кто упражняется в молитве, постепенно с Божией благодатью начнет легко входить в состояние без особого рассеивания, в котором он сразу собирает свой ум, тогда как другим для этого нужно много времени или у них вообще не получается.
Не стоит совершать большую ошибку, когда молитва прекратилась, ум рассеялся, мы зеваем, нам тяжело – не стоит говорить: «Что я сделал сейчас? Ничего не сделал». Или: «Отче, была ли хорошей эта молитва?» Все не так. И простая молитва имеет значение, и молитва простого человека, и продвинувшегося [по духовному пути], потому что Бог смотрит на наше расположение духа. Он смотрит не просто на слова, а на твое сердце, имеешь ли благое расположение. И ради этого тебе поможет. И так помыслы постепенно будут ограничиваться и ты дойдешь до момента, когда они сведутся к минимуму. А те, которые имеешь, ты сможешь легко контролировать. Разумеется, необходимо и внимание. Но не после того, как ходила сплетничать с соседкой за чашечкой кофе, потому что помыслы усилятся. То есть, имеет значение, что ты делаешь в своей повседневной жизни. Если осуждаешь, если сплетничаешь, если вмешиваешься в жизнь другого человека, это возбуждает помыслы. Одно помогает другому.
Думаю, что верующий человек и подвижник будет проходить через все стадии молитвы. И через молитву, которая не является молитвой, а является молитвой-просьбой, то есть он будет хотеть чего-то от Бога, будет испытывать беспокойство, боль, волнение, и будет обнаруживать перед Богом нужду в помощи и желание, чтобы Он избавил его от всего этого, помог ему. Поэтому Церковь не отвергает людские просьбы, а в ектении есть много прошений: о благосостоянии, добром плавании, о добром ответе и др. Это не плохо.
Прошения, тем не менее, должны быть встречей, связью с Богом, должны быть результатом живой связи. Одно дело – и вы видите это и в жизни – говорить: «я тебя люблю», «я о тебе беспокоюсь», «хочу тебя повидать и поговорить». Одним словом, через эту связь хотим чего-то от другого. Хочу, чтобы ты составил мне компанию, сходил со мной к врачу, потому что мне страшно, хочу, чтобы мы пошли на экскурсию и немного развеялись, чтобы ты мне помог финансово. У тебя есть просьбы, но они являются аспектом ваших отношений.
Совсем другое дело, когда вообще не интересуешься другим, не разговариваешь с ним, не общаешься, но когда видишь его, говоришь «у тебя не найдется для меня 50 евро»?! Это показатель того, что ты хочешь что-то от него, но не хочешь отношений с ним. Такое встречается очень часто – в религиозном пространстве, не так часто в церковном, потому что церковный человек – это другое дело. Церковный человек – это тот, кто чувствует, что является частью Тела Христова, участвует в святой Евхаристии, в Таинствах Церкви, хочет, чтобы Христос стал средоточием его жизни. Религиозный человек исполняет какие-то религиозные обязанности и приходит на Пасху, на Рождество Христово, и, даже когда причащается на эти большие праздники, говорит: «Счастья и здоровья на следующий год! Если будем живы-здоровы, и в следующем году причастимся». Поскольку Христос не является сердцевиной его жизни, то его интерес в том, чтобы причаститься и таким образом исполнить обязанность.
Разумеется, человек в Церкви должен развиваться. Наша цель не в том, чтобы пребывать в неизменном состоянии, в котором только чего-то хотим от Бога, а в том, чтобы добраться до славословия и благодарения, которые являются высшими состояниями молитвы. Как говорит старец Паисий, есть благородство в том, чтобы благодарить, славословить Бога, не хотеть [чего-то] постоянно, а благодарить Бога – и за хорошее, и за плохое, и за легкое, и за трудное, и за понятное, и за непонятное.
* * *
О выражении чувств
У человека есть эмоциональный мир, у него есть чувства – печаль, радость, гнев, любовь – это эмоции. Они должны быть выражены, нам нужно находить пути и способы их выражения – будь то в словах, или с помощью искусства. Что такое искусство? Необходимость выразить свой внутренний мир чувств. Это даже является высшей формой исцеления и выражения, потому что берется чувство – аморфное, хаотичное – и ему придается форма, оно оформляется, становится стихотворением, поэзией, скульптурой.
Старец Софроний говорит, что наивысшее искусство – это молитва, потому что, по его словам, ты берешь этот мир, в котором есть борющиеся, хаотические, темные чувства, и превращаешь их в слово или молитву. Тут нужно их извлечь и выявить, потому что если мы их не выразим, то они воплотятся. Как говорит о.Ананий Кустенис, эти «страстные желания» человеческой души, если они не исполняются, то получают телесную форму и становятся головной болью. Обычно поражаются мягкие ткани, то есть получаем мигрень, становится трудно глотать, появляется тяжесть в желудке, не можем успокоиться. Поэтому человек должен выражать себя, проявлять свои чувства. Тут есть другая проблема, и целую беседу можно провести о том, как их проявлять, каким образом их выражать, и как сделать так, чтобы это не причиняло ущерб другим – потому что есть и такая проблема. Некоторые доходят до другой крайности и говорят: я буду говорить то, что чувствую! – и этим разрушают других. Тут необходимо искусство, т.е. как сказать то, что чувствую, без того, чтобы ранить другого и разочаровать его. Необходима духовная рассудительность.
* * *
О детской молитве
Ребенок молится легче [чем взрослый], потому что он естественен, искренен, не носит маски, хотя сейчас мы легко растлеваем детей, дорогие, потому что с малых лет учим их лукавить. Говорим им: солги бабушке! Солги кому-нибудь! Что угодно. Они не перестают быть естественными, и поэтому мы иногда этому сопротивляемся, потому что мы приходим куда-нибудь, и они говорят все как есть, и так разоблачают нас. Им легче иметь естественную и реальную связь с Богом. В чем отличие? Чтобы войти в молитву, им нужен живой пример, потому что они не могут анализировать и не имеют аналитического ума, а имеют синтетический ум – записывают состояния и создают ассоциации. Когда мама молится, она радостна! – значит, молитва – это что-то хорошее. Понимаете? Мама идет в церковь и возвращается спокойной! Этот поп добрый, этот свирепый, и так они соединяют понятия. Поэтому в прошлом было очень хорошо, когда мама нам говорила:
– Эту одежду наденешь на Литургию. Эту обувь обуешь в церковь.
Или бабушка мне говорила:
– Сегодня суббота, и в селе не работают.
Теперь не так. Тогда мы кадили ладан, зажигали ночную свечу, купались и утром шли в церковь. У ребенка эти вещи, поскольку они являются определенными символами, начинают действовать, и ребенок связывает понятия: воскресная трапеза – радость, церковь – радость. Воскресение, свет. И наоборот.
Поэтому, если мы хотим приучить детей к молитве, главное для нас – молиться самим, подавать пример молитвы. Св. Нектарий Эгинский до конца жизни благодарил свою бабушку. Старец Софроний Сахаров был обязан своей воспитательнице тем, что позже молился. Она ему передала сакральность молитвы.
На Крите есть один очень хороший клирик, о.Ставрос, у которого есть частица Честного Креста. Поскольку его мать была бедной, его воспитывала тетя. Он рассказывал своей матери, что когда кто-то был болен, она говорила: «Крест нам поможет! Крест Христов нас излечит!» Так ребенок отождествил, что всякое благословение и доброта, во время бури и испытаний, исходит от Креста.
Однажды, маленьким ребенком, о.Ставрос играл на крыше, подскользнулся, упал с крыши и умер. Бил колокол, его отнесли в дом, и в отчаянии, оплакивая своего ребенка, его мать вспомнила о частице св. Креста, взяла ее, положила сверху на ребенка и почувствовала, что ребенок еще теплый, и начала кричать: ребенок жив! Разумеется, все решили, что она сошла с ума, но она настаивала на своем, и ребенок на самом деле ожил. Это сегодняшний о.Ставрос, который получил крестное имя таким образом [«Ставрос» по-гречески означает «крест»]. Весь Крит знает об этом случае, потому что в то время оно было очень известно. Сейчас отец уже в возрасте, хранит частицу, исключительно ее почитает, не занимается торговлей, не рекламирует ее, не говорит много слов, не занимается религиозной торговлей, это очень скромный и серьезный человек. Только один раз, и об этом писали в газетах, он взял частицу и принес ее папе Ефрему Катунакиотису, сказав ему:
– Геронда, эта частица св. Креста имеет одно свойство.
– Какое?
– Если перекрестишь кого-нибудь ею, она прилипает к больному месту и легко не отлепляется. Почему так происходит?
Тогда папа Ефрем, после того как молился дни напролет, открыл ему, что [эта] частица св. Креста имеет особенное благословение, потому что эта частица содержит засохшую Христову кровь. Поэтому она и приобрела это особенное благословение.
Я вам об этом рассказал, чтобы показать, как важно для детей иметь образцы для молитвы, церковной атмосферы и тому подобного. Это помогает им иметь естественную и живую связь с Богом. Достаточно собственными глазами видеть радостных людей, видеть радостными своих родителей, видеть, что они любят Христа и являются частью Церкви, а не полны ропота, озлоблены, несчастны, замкнуты в себе, бормочут под нос и говорят, что все грех, зло, все им виноваты – злые грешники, дьявол, 666, сатанисты… А видеть, что родители радуются Христу, свету Христову, святым, св. Литургии, молитве, что имеют веру, хотят жить и во всех людях видят их хорошие, положительные стороны. Вот это Божий человек, и согласно старцу Эмилиану Симонопетрскому: «Если у человека нет радости – у него нет Бога…»
Перевод Веры Грязновой специально для «Киевской Руси»