Продолжение статьи греческого священника о. Харалампоса Пападопулоса о молитве как искреннем и живом разговоре с Богом. Читайте также начало.
Чтобы встретиться с Богом, необходимо быть истинными и в молитве. Раньше я написал такое: Знаешь, путь, по которому мы движемся в духовной жизни, чтобы встретить и познать Христа, не прямолинеен, а волнообразен. Иными словами, будут моменты, когда ты будешь чувствовать умиление, и моменты духовной засухи, будут моменты, когда ты с радостью будешь идти на св. литургию, но будут также и моменты, в которые тебе будет тяжело туда идти. Если спросишь священников, они тебе скажут то же самое – что переживают моменты слез во время св. литургии, глубокого умиления от присутствия Святого Духа, как и моменты, в которые чувствуют не все это, а усталость. Эти перемены естественны для человека, потому что мы переменчивы: просыпаешься радостным, к вечеру тебе грустно. Утром радостный, в обед нет настроения. Это человек. Так и с молитвой: придет момент, когда у тебя не будет такого большого желания молиться. Что тогда происходит? Оставить все? Нет. Первое, чего Бог хочет от нас – чтобы мы были истинными.
Есть один хороший случай со старцем Софронием. Одна женщина пришла в его монастырь и сказала ему:
– Ты, отче, хорошо говоришь в беседах, что нужно молиться и говорить с Богом. Но у меня есть один грех. У меня есть некоторые разногласия с Богом и нет желания говорить «Спасибо».
Обратите внимание на эту проблему женщины – она говорит: «Не могу сказать “Господи, спасибо Тебе”, потому что в этот момент внутри себя имею разногласия с Богом». А вот что ответил ей отец Софроний:
– Не бойтесь спрашивать Бога, не бойтесь быть искренней с Богом. Скажите Ему то, что чувствуете: «Господи, я не согласна с этим», или: «У меня есть жалобы».
Видите, какая разница есть между святым и теми, кто советует людям то, что делает их исполненными вины и разрушает их связь с Богом.
Множество людей говорят: «Испытываю боль и роптание». Не препятствуй этому! Скажи это Богу, преврати эту свою проблему в связь с Богом. Или матери, потерявшие своих детей, говорят, что не хотят молиться, исполнены гневом.
Гнев – это основная стадия горя, я имею в виду любое горе, включая любовное, то есть горе от разделения. Поэтому в духовной жизни человек испытывает гнев к Богу: «забрал моего ребенка!» Или еще что-то. Это предельные психические и духовные состояния, но как реагирует на них старец? Говорит:
– Пусть так, скажите об этом, выразите перед Богом ваш гнев!
Бог не жалкий и несчастный человек – это мы Его превращаем в такого – который будет таить злобу на мать, потому что она Ему пожаловалась или не знаю что еще. Помню, в селах, в прошлом, когда у какой-то матери был выкидыш и она приходила выразить свое горе и сказать что-то, ей давали пощечину: «Перестань!» Били ее по губам и говорили ей: «Не говори! Ты что, не боишься Бога, как тебе не стыдно?! Ты получишь!» Не давали ей выразить свои чувства, пока это выражение чувств было здоровым. Если не выразишь гнев, который чувствуешь, и все то, что чувствуешь, не будет ничего хорошего. Чтобы не цитировать психологов, которые очень хорошо это объясняют, давайте посмотрим, что говорит прп. Порфирий: невыраженные чувства становятся болезнями.
Одна из основных проблем сегодня в том, что супруги не разговаривают. Муж целый день на работе, приходит поздно, жена пытается с ним заговорить, он говорит: «Не говори со мной, не могу сейчас!» После ужина говорит: «Поговорим позже», – но ложится и засыпает. Нет общения. Это очень большая проблема – потому что если жена не может поговорить с тобой, она найдет кого-то другого, с кем можно поговорить. Это единственное, в чем можно быть уверенным, потому что потребность человека в общении и самовыражении не может быть пресечена и заглушена.
Когда найдем себя, будем искренними с Богом и превратим все, включая свои проблемы, в связь с Богом, следующим шагом нужно увидеть: кто же Бог, к Которому мы обращаемся? Понимаете, недостаточно говорить, что ты православный и веришь в Бога. В какого Христа веришь? В какого Бога? Потому что мы часто говорим, что верим в Бога Православия, но только на практике этот бог – это что угодно, но не Бог Православия. Конкретнее. Когда с детства у тебя формируется идея Бога как бога-мстителя, когда, если ты не исполняешь Его волю, Он причиняет тебе зло. Когда если согрешишь, Он ответит тебе злом – может послать тебе какую-то болезнь, может убить тебя на трассе, может подпалить резину на машине, может послать рак твоему ребенку и не знаю что еще. Более-менее так верит большинство людей. Не так ли? В это верят. И поэтому говорят, Бог послал ему рак, кто-то погиб в катастрофе – Бог сделал это. Это одна сторона. Другая, подобная ей: Бог меня любит, но когда? Когда я хороший ребенок. Разве не так нас учат? «Если съешь свою еду, Богородица будет тебя любить, если не съешь, отрежет тебе язык!» Однажды я шел по улице и увидел одну знакомую женщину – мать, которая кормила своего ребенка. Подошел его погладить по голове, а она ему говорит:
– Ешь, ешь, а то поп тебя съест!
Один ребенок из прихода никак не может к мне привыкнуть. Я пытаюсь его убедить, что не ем людей. И каждый раз, когда начинаю ему объяснять, он прячется, уже не говоря о том, какие богохульства он говорил мне в последний раз. Я сделал вид, что не слышу…
И вот, если ты воспитан верить в Бога таким образом – а есть и клирики, которые культивируют такое мышление у людей, – тогда у тебя создается искривленное представление о Боге. Как тогда ты встретишься с живым и истинным Богом, если Он не таков? Это все равно что ты взял неправильный адрес и номер, и никогда не придешь к Нему, потому что ты веришь в «Бога», который очень далек от реальности живого и истинного Бога, Который тебя любит.
Знаете, сколько людей терзаются виной и говорят: «Но, отче, любит ли меня Бог теперь, когда я настолько грешен? Сотворит ли Он мне зло?» Знаете, сколько людей терзаются такими вещами? Очень много. Это очень глубокие, многослойные отложения [в душе], которые просто так не исчезают. Нужны большие усилия духовника, чтобы душа снова смогла найти свое равновесие.
Митрополит Антоний Сурожский рассказывает, как один человек его встретил, захотел исповедоваться и сказал ему:
– Я молюсь уже 25 лет и совсем не почувствовал Бога!
Митрополит Антоний ему ответил:
– Скажи мне, пожалуйста, какое-то место из Евангелия, которое тебе нравится, какой-то отрывок.
– Мне очень нравится тот случай с блудницей, когда все приходят, осуждают ее, собираются бросать в нее камни, но Христос говорит, что тот, кто без греха, пусть первым бросит в нее камень; и все оставляют свои камни и уходят. А после этого Христос ей сказал: «И Я не осуждаю тебя; иди и впредь не греши».
Митрополит Антоний сказал:
– Скажи мне теперь, если бы ты был там вместе с людьми, на чьей стороне бы ты был – с Христом, с блудницей, с людьми?
А тот ответил:
– Если я должен сказать правду и быть искренним, я, отче, не оставил бы камень.
Знаете, что это значит? Что этот человек очень далек от Христа. Он, в сущности, хочет Христа, Который бросает камни, как большинство из нас хочет святую Богородицу, которая отрезает руки, отрезает языки, «превращает» людей в камень, но это была бы не святая Богородица, а самый плохой человек. То есть, если святая Богородица отрезает руки тем, кто собирается что-то украсть, понимаете, это не добродетель. Обратите внимание на жития святых. Пришли грабить святого Мирона, он вошел внутрь, увидел воров и сказал им: «Дети, не утруждайтесь, я вам помогу!» Вот святой. Если святая Богородица отрезает руки и ослепляет людей и т.п., понимаете, это не может быть святая Богородица. Она св. Богородица именно из-за того, что она – лицо святости и чистоты, которое подражает Христу, Который на Кресте простил всем.
Вопрос в том, что если я таков, то какого бога я встречу? Сколько раз между собой мы желаем, чтобы Бог наказал того, кто нас нервирует или ранит: «Бог ему это вернет!» Не говорим ли так? Во-первых, это богохульство, ко-вторых, это месть. И в-третьих, это психологическая проекция Бога на наше Я, на нашу мстительность. Мы хотим, чтобы Он причинил другому зло, которого мы ему желаем. Не злорадствуем ли мы тайно, когда свекровь или какая-нибудь соседка что-то уронит: «Ах, она уронила! Видели, как она теперь платит?!» Мы считаем, что Бог ее наказал, потому что мы всегда правы, не имеем ни малейших сомнений, что можем быть виноваты. Всегда виноваты другие, значит, кто-то другой будет наказан.
Третий шаг – для начала говорить Богу правду в молитве. Это обнажение нашего Я, в ней (молитве) я не хочу показать свое превосходство, показать, насколько я хорош, как мы, к сожалению, делаем и в исповеди. Все безгрешны. Я в своем краю создал «школу безгрешных» (смех). Приходят и говорят мне:
– У меня все хорошо!
– Нет ли у тебя какого-то греха?
– Абсолютно ничего!
Некоторые, не один, два или три, даже говорят:
– Отче, таких, как я, больше нет!
Таким я отвечаю:
– Ясно.
Однажды спросил одного человека:
– Скажи мне, ты вообще молишься?
– Как же не молиться! Каждое утро, когда стою перед зеркалом, говорю себе: тьфу-тьфу, чтоб не сглазить! Таких хороших людей не бывает!
Это действительно было, я не преувеличиваю.
Помните случай с о. Епифанием Теодоропулосом, когда одна женщина исповедовалась и на протяжении часа от начала до конца рассказывала, какая у нее плохая невестка: у моей невестки острый язык, моя невестка то, моя невестка сё. В конце концов остановилась и сказала:
– Отче, теперь прочитаешь ли молитву надо мной?
– Нет, конечно! Позови свою невестку и я прочитаю над ней, потому что ты не сама исповедовалась, а исповедовала, что твоя невестка сделала!
Уже не говоря о том, что в селе, в котором я живу, исповедь – это «больничный бюллетень». Приходят люди и говорят:
– Что тебе сказать, поп, ах, что же мне делать, кости мои болят! Поясница болит. И вены расширены!
Да будут благословенны! Показывают мне, какими мазями пользуются. Даже те, которые ждут в очереди, меняются таблетками. Если какая-то женщина нашла какие-то хорошие таблетки от повышенного давления, дает другой.
Вы сейчас смеетесь, но это наша жизнь. Так же получается и в молитве. Тогда как молитва – это не похвальба перед Богом, а выражение моего разочарования, нехватки, боли. Мы говорим в ней: Боже мой, я хочу быть с Тобой, я нуждаюсь в Тебе, чтобы Ты пришел в мою жизнь, хочу Твоего присутствия, благословения, благодати, хочу живого, действующего Твоего присутствия. А после этого выражаю в молитве мои страсти и немощи, не ищу специальных и сложных выражений, но просто и искренне.
Продолжение следует.
Перевод с болгарского Веры Грязновой специально для “Киевской Руси”.