Как быстро в этом году пролетел Великий пост! В этом году он выдался очень интересным, принёс много поучительных ситуаций и интересных мыслей, во многом неожиданных даже. Но таково уж свойство многогранных церковных событий и праздников: каждый раз с удивлением наблюдаю, какой стороной повернётся тот или иной праздник в этот раз, что нового обнаружу для себя.
В этот раз мысль вдохновил эпизод с искушениями Христа в пустыне. Напомню, что искушений было три: голодом, гордыней и властью. Мне бы хотелось сказать о третьем искушении.
«И, возведя Его на высокую гору, диавол показал Ему все царства вселенной во мгновение времени. И сказал Ему диавол: Тебе дам власть над всеми сими царствами и славу их, ибо она предана мне, и я, кому хочу, даю ее. Итак, если Ты поклонишься мне, то все будет Твое. Иисус сказал ему в ответ: отойди от Меня, сатана; написано: Господу Богу твоему поклоняйся, и Ему одному служи» (Лк.4:6-9)
Пожалуй, впервые заметил глубинное, а не по форме, противопоставление: поклонение дьяволу и поклонение Богу. Мне представляется, что поклониться дьяволу означает поработиться чему-то косному, застывшему, признать примат, абсолютность чего угодно, кроме Бога, т.е. истины, фактически единственной абсолютной истины, которая при этом есть динамика и жизнь.
Увы, все мы часто не выдерживаем этого искушения и принимаем приглашение поработиться. Будь-то идее, или собственному представлению о вещах, которые запросто объявляем «истинным, неизменяемым и нерушимым что бы ни случилось». Конечно же, я и себя вспоминаю… Заметить порабощение не всегда просто, ибо часто оно бывает завуалированным (хоть и скверно). «Ну конечно, дьявол не был бы и дьяволом, если бы в открытую играл!» — как метко отметил Владимир Соловьёв в «Трёх разговорах». Но, как бы то ни было, почти каждое однозначное и категоричное суждение есть именно отказ от Истины в её полноте, которая, безусловно, гораздо глубже и шире чем наши представления о ней. И порой, как ни парадоксально это прозвучит, но чтобы не поклониться дьяволу, необходимо усомниться… И сейчас мне бы хотелось сказать о сомнении, которое может помочь приблизиться к истине, но также и о вере, которая способна преодолеть любые преграды на пути к истине, и о том, как эти могут переплетаться между собой.
Много лет назад, от одного человека, врача, я услышал фразу, которую, должен признаться, меня тогда удивила. Он сказал: «врач, который никогда не сомневается в себе и своём диагнозе и своём решении — не врач, а убийца». Слова эти озадачили меня: ну, как же?! Настоящий профессионал непременно должен быть уверенным в своих силах, своих знаниях настолько, что сомнению не должно быть никакого места оставлено, и вдруг такое?.. Лишь спустя время осознал смысл сказанного. Врач, никогда не сомневающийся, не способен исправить возможную ошибку, потому что для исправления ошибки необходимо, прежде всего, допустить факт её существования и пересмотреть свои представления и решения. Но мы также запросто можем стать и часто становимся убийцами правды, т.е. попросту лжецами в большем или меньшем или «почти убийцами» других людей, не сомневаясь в своём представлении о них, их намерениях, конкретных ситуаций… Если всё «просто и понятно», то, во-первых, легко можно навесить на человека свои ожидания — пусть и вполне искренние, но неоправданные, — а затем, по несоответствию им, «разочароваться», не забыв при этом обвинить человека в том, что он не совпал с нашими о нём представлениями. Во-вторых, можно также легко обидеться или осудить другого или воздвигнуть подозрения.
Событием Входа Господня в Иерусалим открывается Страстная Неделя. И, если вдуматься, то увидим, что каждый день её противоречил ожиданиям и представлениям людей. Собственно, всё Священное Писание полно иллюстраций того, когда всё «просто и понятно», например беседа Христа с Самарянкой у колодца о воде жизни (Ин. 4) или ответ Христа иудеям о разрушении храма и воздвижении его на третий день (Ин. 2:18-22). На протяжении же нескольких дней Страстной недели можно увидеть трагические примеры того, что происходит, когда слишком мало места оказывается в человеческой душе для сомнения в собственном мировоззрении и понимании, сомнении в себе, а раз так, то неудивительным является разочарование в Другом.
Мы читаем Священное Писание обычно с сегодняшней позиции, т.е. как прошлое, которое уже прошло и которое нам давно известно. Однако очень интересно читать о происходящих событиях, как о настоящем, не зная, что произойдёт завтра или в следующий миг. Вот Гефсимания, и в тишине ночного сада спят апостолы… Не от злого умысла они не бодрствуют со Христом, они действительного по-человечески устали от дневной жары и переживаний… А вот Христа ведут на казнь, — Того, кто воскресил Лазаря и дочь начальника синагоги Иаира, исцелил и насытил множество людей, которого ещё несколько дней назад приветствовали как Царя Иудейского… И люди наблюдают за всем, что происходит. Быть может, даже живы пастухи, которые пришли в ясли поклониться Новорожденному… О волхвах, которые поклонились Христу в доме, мы знаем, что они отошли в страну свою (Мф.2:12), но мы забываем о пастухах, которые страну не покидали. Признаюсь, мне сложно представить, что те, у кого хватило веры поклониться младенцу в пещере как царю, чтобы они не проявляли никакого интереса в дальнейшем, чтобы могли сказать: «Мы поклонились, долг выполнен». И вот эти пастухи наблюдают за происходящим, за тем, что противоречит ожиданиям и собственным представлениям. У каждого из пастухов наверняка было своё представление о спасителе и о царе. У каждого своя конструкция из ожиданий. Быть может, кто-то из них с радостью дождался торжественного Входа в Иерусалим, когда ни у кого нет сомнений что это именно Он — «царь и мессия, который…». А далее следует описание конструкции собственных ожиданий. И думаю, что чем монолитнее и «однозначнее» такая конструкция, тем ей проще разрушиться о реальность. Истина всегда гораздо шире и глубже наших о ней представлений. И если мы это забываем, то вера наша становится хрупкой.
Множество людей было со Христом на протяжении недель, месяцев, лет… И вот пришли Страстные дни… И одного дня или часа даже хватило, чтобы разрушить многое, что вместе созидалось, или даже растоптать все плоды общения… Отреклась толпа, которая ещё несколько дней назад приветствовала, люди отреклись потому что в их представлении «что такое царь» и «каким должен быть спаситель» не было вопросов и не было сомнений; всё было просто, очевидно, понятно и незыблемо и Спаситель Христос в это очевидное представление не вписывался… Отрёкся Пётр… быть может, потому что до последнего ожидал ещё одного чуда, всего одного, как несколько дней назад, ведь должно же быть! Почему не быть ему, ведь вера людей снова подкрепиться и снова все уверуют, и Учитель будет свободен. Это же «ясно и понятно». Также ему, Петру, было «ясно и понятно», что он никогда не отречётся от Христа… От Петра, в свою очередь, отреклись апостолы, потому что и им было всё также «ясно и понятно», что Пётр — предатель и никто не увидел слабости человеческой, того ужаса и страха, которые, конечно же, каждый испытывал сам, но которые не мог или не желал увидеть в другом. Отчасти не пожелали увидеть, а отчасти именно затем, чтобы заглушить свой страх, свой ужас, свою растерянность и своё отречение (пусть даже молчаливое). Отреклись от Петра подобно тому, как «грешники, обвиняющие грешников, чувствуют себя не потерявшими нравственной чистоты» (Арх. Иоанн (Шаховской)). Слова умолкли у Креста, и не было там заверяющих в собственной верности и поддержке. Лишь молчаливое присутствие Иоанна… Но как много в этом молчании!!! Бесконечно больше, чем в любых словах.
Недавно осознал я одну вещь. Точнее не просто осознал, пропустил через себя, на мой взгляд, нечто очень важное. Можно слышать громкие слова, видеть человека каждый день, знать человека много лет и проговорить с ним «до дыр», но всё это вовсе не обязательно будет гарантией, что в трудную минуту, например, во время какого-то душевного сотрясения, этот человек окажется рядом… С другой стороны, случается, что человек присутствует в жизни почти незримо, и, вместе с тем, рождается какая-то уверенность — не «проект», а именно уверенность — в том, что когда будешь падать, или даже просто выпадешь за пределы «очевидности», за пределы ожиданий – людских и самого человека, он сам не отойдёт в сторону. И осознание этого, точнее даже память об этом важны, на мой взгляд, превыше всякого видимого общения и внимания! Евангелие ясно даёт нам пример первого и второго человеческого образов: апостол Пётр — говорящий много и первый, среди обещающих, и апостол Иоанн — почти молчаливый, остающийся как бы в тени событий. Но чего стоят слова Петра, и чего стоит молчание Иоанна!..
Но помимо этой уверенность, которая внутри нас, есть ещё нечто. Вера другого человека в нас. Когда о тебе знают практически всё, и вместе с тем это знание не сокрушает веру в тебя как человека… — это сложно рационально объяснить, и, думаю, что встретится с этим можно лишь в плоскости честности, где не просто нет лжи, но где правда – какой бы приятной или неудобной она ни была — обнаруживает свой триумф. Такая вера человека являет большую поддержку. И даже память о такой вере мне представляется неким стержнем, или даже что-то вроде страховки, которую замечаешь лишь тогда, когда падаешь…
И я искренне желаю, чтобы, с одной стороны, в жизни каждого из нас были такие люди, хоть один человек! В этом огромная радость и поистине такое общение дарит свободу для души. С другой стороны, я также желаю, чтобы и мы были таковыми, чтобы у нас у самих хватило сил, мужества и веры не отвернуться от кого-то или чего-то, что превосходит нашу конструкцию ожиданий и представлений, всегда такую «ясную и очевидную».
А сейчас, в оставшееся время, мне кажется, представляется удивительная возможность прочесть Евангелие именно как настоящее, смотря на события глазами их участников и правдиво обнаруживая себя в них. Думаю, что было бы здорово, если бы мы вспомнили и о тех людях, которые быть может, не находятся в эпицентре нашей повседневной жизни, которые, вполне вероятно, немногословны вовсе, но о которым мы совершенно точно знаем, что этот человек не отвернётся. И посмотрим на себя с другой стороны, посмотрим, для кого мы являемся таким человеком, дающим поддержку своей верой.