— Старец Иероним был великим постником. Он имел обыкновение жить один, чтобы другие братья не тревожили его и не заставляли есть. Так, он постепенно перестал ходить в церковь и не пошел в храм даже на Пасху. Затворничество привело Иеронима к тому, что у него стали появляться всякие фантазии, в том числе мысль, что он достиг самых высоких уровней святости. В результате, он стал принимать каждую мысль, которая посылалась ему дьяволом. Однажды ночью дьявол сказал ему: «Прыгни в глубокий колодец, и ты увидишь, что Бог, по твоим добродетелям, защитит тебя». Он прыгнул в колодец, и братья достали его полумёртвым. Через три дня он умер.
Из этой истории видно, что христианин в своём делании сталкивается с двумя серьезными опасностями. Первая – это чрезмерное рвение к достижению святости, и другая – иллюзия собственного совершенства. Здесь наблюдается недостаток духовного баланса, меры.
Что же необходимо для того, чтобы духовная жизнь была лишена крайностей? Ответ дают отцы-пустынники. Святой Кассиан пишет Леонтию: «Крайности в любом деле вредны: чрезмерный пост и слишком много еды; чрезмерная бдительность и слишком много сна, потому что мы знаем некоторых людей, которые не были побеждены чревоугодием, но были побеждены чрезмерным постом». Главное – найти меру. Наиболее эффективное средство для этого – рассуждение. В борьбе за святость надо различать, что нужно делать, а чего нельзя, за что бороться и чего избежать. Различать, что приходит от Бога и что от дьявола. Рассудительность св. Кассиан называет «королевой и величайшей из всех добродетелей». Однако она не является ни интеллектуальным, ни моральным достижением, ни одной из человеческих способностей, но даром Святого Духа (Кор. 12: 4). Хотя достижение этого дара, конечно, – результат духовной борьбы. «Авва Моисей сказал, что истинное рассуждение не может быть достигнуто кроме как через исповедь святым отцам с настоящим смирением не только в наших действиях, но и во всём, что мы имеем в сердцах» (св. Кассиан).
Духовный отец – это тот, кто направит, научит, поведёт за собой. Это, действительно, – дар Бога. Он, конечно, не может быть первым, кого мы встретим в своей жизни. Он не может быть тем, за кем идут все. Выбор духовника – это не вопрос моды. Авва Моисей предупреждает, что «мы не должны скрывать мысли от наших духовников; и мы не должны сообщать наши мысли любому отцу, которого мы встречаем; мы должны исповедоваться старцам-духовникам, которые не просто седы и уважаемы из-за возраста, а имеют дар рассуждения».
— Чтобы найти священника, обладающего даром рассуждения, надо и самому иметь его, а не бросаться к очередному популярному духовнику. Как это происходит у вас в стране, с вашей традицией духовничества?
— Для ответа приведу два примера. Женщина, которая постоянно исповедовалась у меня, поехала однажды в монастырь со своей сестрой из Канады. В том монастыре жил известный монах-духовник. Она хотела помочь своей сестре пойти на исповедь и для этого пошла первой, несмотря на то, что была моей духовной дочерью. Духовник наложил на неё епитимию, велел на две недели ехать в монастырь и там бесплатно работать. У женщины были проблемы со здоровьем, такая епитимия была очень тяжела для неё. Но монах сказал ей: если ты хочешь в рай, тогда делай так, как я велю. Она приехала и рассказала мне о своей проблеме. Но я не имел права снять с неё эту епитимию, поэтому отправил её к тому монаху. Через 15 дней она опять вернулась. Так она приходила шесть или семь раз. Наконец, я всё-таки решил встретиться с епископом Хризостомом. Владыка разрешил снять с этой женщины епитимию, но посоветовал ей быть серьёзней и рассудительнее.
Другой случай. Наш прихожанин, Андреас, был директором одного крупного банка на Кипре. Он хотел стать священником, несмотря на то, что ему было уже 60 лет. Я хорошо знал его и не стал отговаривать от принятия сана. Андреас отправился на гору Афон. Там он исповедался у какого-то монаха, который ему сказал: «Ты хочешь быть священником в 60 лет? Слишком поздно!» И Андреас перестал даже думать об этом. Через несколько месяцев как член церковного комитета он был на встрече в Солониках, подошёл к владыке Афанасию из Лимассола и рассказал ему о своей проблеме. Теперь Андреас – протопресвитер в епархии владыки Афанасия…
— Раз уж мы затронули вопрос епитимии, то расскажите, пожалуйста, когда, в каких случаях и какие епитимии налагаются в православных церквах на Кипре?
— По каноническому праву, есть разные виды прещения. Например, отлучение на какое-то время от Причастия, совершение земных поклонов (по 50 или по 100). Но есть у нас в практике и другое. Кто-то, предположим, очень любит деньги. Я ему скажу: помогай бедным. И это будет епитимией. Другому, с иными проблемами, я задам прочитать Евангелие от Иоанна и выписать оттуда все фразы, где речь идёт о любви… Однажды к некоему духовнику пришёл на исповедь человек и сказал, что он ругается на другого человека неприличными словами. Духовник велел ему в следующее воскресение общипать цыплёнка и принести перья. Человек принёс эти перья. «Теперь ты должен подняться на гору и пустить перья по ветру». Он выполнил. «Теперь ты должен вернуться и собрать все перья». Человек воскликнул: «Отче, это же невозможно!» «Ты находишься в том же положении – сказанные слова нельзя собрать обратно». Эта епитимия не относится к каноническому праву, но это прекрасная епитимия. И она будет действовать.
— Часто ли бывает, что вы не допускаете человека к Причастию?
— Это очень тяжёлая ситуация. Мы всегда стараемся показать свою любовь к человеку и допустить его к Причастию. Конечно, это происходит в том случае, если мы уверены, что покаяние действительно есть. Как вы помните, Господь принимал грешников. Что касается наказания, то это не наша задача – давать наказание. Епитимия – не первая ступень на пути к исправлению. В наших реалиях и в наших странах мы должны привести человека к церкви, а не оттолкнуть его. Апостол Павел дал епитимию коринфянину. Первое послание к коринфянам говорит об этом. Но во втором послании он её снимает, потому что у этого человека было покаяние. Покаяние – это ключ. Благодать – не моя и не ваша, она принадлежит Богу. Мы являемся руками, глазами, мыслями, через которые эта благодать доходит до людей.
— Что входит в полномочия священника, принимающего исповедь? Вправе ли он судить?
— Пусть каждый постарается ответить сам: имеет ли он право быть судьёй? Готовы ли мы подтвердить эту фразу: «не судите, да не судимы будете»? Что делаем мы на исповеди, какую позицию занимаем по отношению к исповедующемуся? Осуждаем ли, критикуем? Или, наоборот, не участвуем, ведём себя смиренно, действуем с любовью, заботимся о близком нашем брате, чтобы он не повторил свои грехи? Работаем ли мы над его самосознанием, помогая ему увидеть ошибку?
Надо различать грех и грешника, бичевать преступление, без того чтобы уничтожить преступившего. Мы должны помнить, что для нас тоже существует опасность совершить подобную ошибку. Поэтому будем думать об исправлении. Если же наказание действительно необходимо, то тогда мы должны быть уверены, что оно даётся не для удовлетворения нашего собственного эгоизма. Насколько возможно, нужно продумать наказание, чтобы не было каких-то неучтённых обстоятельств, чтобы не лишить наказанного свободы, основных потребностей, чтобы оно не было только ради удовлетворения закона. Мы не должны использовать каноны как пушки для убийства людей.
У одной женщины, по моему мнению, было много ошибок. И я сказал себе: если она придёт ко мне на исповедь, я буду строг с ней. Когда она, наконец, пришла, то стало видно, что она находится на самом начальном уровне духовной жизни и нуждается в человеке, который помог бы ей совершенствоваться. Никакого наказания с моей стороны не последовало.
В начале нашей беседы мы говорили о рассуждении. Рассуждение стоит на двух ногах. Первое – каждый случай отличается от любого другого. Второе – каждый человек отличается от всех других. Не может быть готовых ответов. Мы не можем видеть полностью весь предмет, не можем одинаково реагировать на сходные ситуации. Однажды в Афинах архиепископ Иероним решил устроить встречу всех духовников города для того, чтобы найти ответ на вопросы о сексуальных отношениях в семье. Он предполагал, что будет найдено одно решение, одна дорога для всех. Однако было высказано огромное количество мнений, ответов, суждений. Архипастырь был совсем ошарашен. На следующий день после Божественной литургии он сказал только одно: отцы, идите на свои приходы, но, пожалуйста, всегда перед исповедью молитесь, чтобы Господь дал вам возможность найти правильное решение. Это касается исповеди каждого человека.
— У нас часто путают исповедь и беседу, как не допустить этого? И могут ли ваши священники, не будучи духовниками, высказывать какой-то совет, руководство?
— Исповедь – одно, а руководство – другое. В руководстве мы обсуждаем разные варианты решения: вот у нас положительный выход, вот – отрицательный. Человек должен сам решать, что он выберет. Нам запрещено сказать: делай так. Многие, например, приходят и задают такой вопрос: можно ли мне жениться на этой женщине? И иногда священник отвечает: нет, она не религиозная, и у тебя будут проблемы. Но после этого он всё равно на ней женится, и они счастливы. Неужели этот человек потом снова пойдёт к этому духовнику? Очень часто бывает так, что священник должен совмещать и беседу, и исповедь, точнее, и руководство, и исповедь, т.е. отпущение грехов. Хорошо иметь одного и того же человека для исповеди и для совета. Потому что если встретятся две противоположные идеи, то будет проблема.
Для духовного отца главный принцип: вопросы задавать запрещено. В прошлом мы имели очень много проблем между нами и исповедующимися. И решение было только одно: запретить спрашивать. Единственный вопрос, который священник может задать: что вы имеете в виду?
— Способность исповедовать – дар Божий, или этому можно научиться?
— Конечно, это наука. Но нужно учиться всю жизнь, это не вопрос 2-3 лет обучения. Согласно нашей традиции, священник может быть духовником только по решению Церкви. Он должен хотеть помочь прихожанам, не являясь судьёй или распорядителем. Духовник – сосуд, через который люди получают Божью благодать.
Подготовила Гелия Антонова
Источник: http://www.reshma.com.ru/