Блог

Богослужебные песнопения восточной (то есть православной) церкви первых 5-ти веков не дошли до нас. Лишь с 6-го века гимнографическое творчество стало таким значимым, что существенно влияет на формирование общего строя богослужения, входит в века и становится церковным достоянием до сего дня.

При этом на западе именно в это время гимнография замирает, ей даже через соборы пытаются преградить дорогу на церковные службы. Это объясняется тем, что западное богослужение останавливается на общих, не привязанных к конкретному празднику или памяти, песнопениях. Восточное богослужение, напротив, стремиться откликнуться на каждое событие церковного года. И пока продолжалось развитие и дополнение церковных памятей, не могла прерваться и гимнография. И даже поныне должна была развиваться, если бы церковь следовала заложенному тогда духу, а животворящий Дух жил бы и в наших сердцах, находя соответствующий отклик в творчестве.

В начале 6-го века особое оживление гимнографического творчества наблюдается в Константинополе и обязано оно этим прп. Авксентию. С его именем связано появление тропарей и стихир, без которых теперь трудно представить православное богослужение. Для сходившегося к его пещере народа он “составлял тропари из 2-3 речений, весьма приятные и полезные, хотя и простые, и заставлял петь их голосом самым простым и безыскусственным. Когда несколько раз повторялся попеременным пением один стих, то начинали по приказанию блаженного петь второй, потом третий и прочие”. Темой было и славословие Господа, и искупление, и покаяние, и прославление святых (“Радуйтесь праведные о Господе и молите за нас. Слава Тебе Христе Боже святых”). Такие песнопения могли продолжаться с раннего утра до полудня и завершались поучением.

Этот способ петь по нескольку раз одну строфу взят из практики пения псалмов в 4-5 веках. Отголосок этой практики сохранился в том, что по праздникам тропари, стихиры и ирмосы поются (или хотя бы должны петься) по 2-3 раза, но уже не частями, целиком. Но при умножении числа тропарей такой обычай был оставлен, а всенародно торжественно пели только последний его стих в качестве припева к целому ряду песнопений. Такие тропари-напевы стали называться кондаками, от слова “палка” или “свиток”, так как они разворачивали за собой целый шлейф длинных песен – икосов (от “дом, храм, семейство, 12-я часть зодиака). Кондаком называли не только изначальный тропарь, как ныне, а все это песнопение.

Основателем такого рода пения считается прп. Роман Сладкопевец, певец Константинопольского храма св. Софии, и первым кондаком его – по преданию, спетому по особому небесному вдохновению – стал кондак на Рождество Христово “Дева днесь”. К этому кондаку было приложено 24 икоса с тем же рефреном, что в кондаке : “Отроча младо превечный Бог”, и имеющие акростих “смиренного Романа гимн”. Число 24 соответствует количеству букв греческого алфавита, что подражает структуре 118-го псалма, состоящем из 22 разделов по буквам еврейского алфавита. Еще более сблизился с этим образцом кондак и икос Благовещению с параллельным прославлением опять же Рождества Христова, что отражает тогдашнюю практику чествования этих праздников в один день. Здесь уже песнопения составлены не только по числу букв алфавита, но и начинаются по очереди с каждой из букв. Это кондак и икосы известны у нас как Акафист Пресвятой Богородице. Среди его возможных авторов тоже называется Прп. Роман Сладкопевец, но не только он. Авторство часто приписывается, например, диакону св. Софии Георгию Писиде, как автору описания войны с аварами, по благополучном окончании которой ежегодно “народ стал петь благодарную песнь, именуя сам этот день акафистом”. Но песнопение могло быть составлено раньше именно для Благовещения, а потом было приспособлено к воспоминанию войны и победы. Именно от этого торжественного воспоминания, видимо, и идет само название “акафист”, то есть “неседален”, поющийся стоя. И день Похвалы Пресвятой Богородицы, торжественно отмечаемый в субботу 5-й недели поста пением Акафиста Божией Матери это и есть тот самый день воспоминания победы над аварами. Для нас уже эта победа потеряла актуальность, и сохранился только изначальный духовный смысл. Но следы остались. Например, когда Божия Матерь именуется “взбранной Воеводе победительная” , то есть избранная для побед Военноначальница.

Такие составленные с кондаком и икосом песнопения сохранились не только на Рождество и Благовещение, но и на другие праздники. Имя Романа в акростихе носят кондаки и икосы на Пасху (“Аще и во гроб”),в недели мясопустную, крестопоклонную, в Великий Пяток, в Вознесение, в Пятидесятницу и многие другие церковные памяти. Даже, например, на отрицание Петра. В этих кондаках не обязательно 24 икоса. Их количество бывает и 13, и 18, и 25 – в зависимости от важности празднуемого события.

Но тот кондак Благовещению, который вошел в историю как Акафист, оказался столь вдохновенным и притягательным для подражания, что по его образцу стали слагать песнопения к другим памятям и праздникам, и называть стали уже не кондаками а акафистами. Но это развилось уже после того, как кондаки в качестве основного литургического песнопения уступили место канонам. И акафисты, как мы знаем, в церкви поются не в составе уставной службы, а как произвольное дополнение в молебнах и домашних молитвословиях. Уровень их, к тому же, гораздо уступает прославленному образцу. Модель оказалось удобной для незамысловатого творчества. За исключением, быть может, акафиста Иисусу Сладчайшему, сравнительно давнего происхождения – около 13-го века.