“А теперь пребывают эти три: вера, надежда, любовь; но любовь из них больше” – написал апостол Павел.
Фидэс, Спес, Каритас – так в начале второго века по Рождестве Христовом святая София назвала своих трех дочерей – в честь христианских добродетелей. Вдова, она воспитывала дочерей одна. Трудностей материальных не испытывала, т.к. была знатных кровей. Воспитывала хорошо – девочки были и красавицами, и умницами – все, как полагается по таким прекрасным именам. Мало ли хороших и умных девочек? Видно, таких – немного, потому что про Веру, Надежду и Любовь стали говорить все: от соседа к соседу недоумение и восхищение добралось до губернатора – начальника области Антиоха.
Тот быстро смекнул, что девочки не обычные. Хоть и прекрасны, и умны, но они христианки. То есть проповедуют запрещенную религию.
В тот вечер София была с дочерьми дома и рассказывала им о жизни, о мире, о Боге. Когда раздался глухой стук в дверь, все подумали об одном и никто не подал вида. К царю? Вся ясно. Спокойно София попросила несколько минут на сборы. О чем молиться? “Господи, защити”? Не меня, но их? Или бежать? И кто бы осудил Софию за это? Но ее молитва была другой: “Чтобы не испугались мы страшных его мучений и не пришли в ужас от смерти, Господи”. Потом она взяла дочерей за руки и повела их к царю. Она знала, что это последний путь, что она повела дочерей умирать.
Мощи святых Веры, Надежды, Любови поместились в маленьком ящике.
Паломничество по святыням, хранящимся в Европе – это паломничество от мученичества к мученичеству, от казни к крови, от славы к славе. Терновый венец Христа. Глава Иоанна Предтечи. Глава святой Елены. Вера, Надежда, Любовь, София.
Эльзасская деревня Эшо (“Ясеневый остров”), католическая церковь святого Трофима. Мощи святых Веры, Надежды и Любови и Софии доставили сюда из Рима в 777 году, а церковь была центром аббатства святой Софии. Во время Великой французской революции аббатство было разрушено, здания проданы за 10 ливров, мощи утеряны.Впоследствии были принесены новые частицы мощей св. Софии.
Это большой каменный католический храм, теплого бежевого кирпича внутри. В левом приделе на постаменте сундучок. Все стоят молча, кажется, не слушают даже гида (а Тимофея Китниса трудно не слушать, аудиторию, даже самую сомневающуюся, он держит мастерски) . Все растерянно мнутся с ноги на ногу, не очень понимая, что делать. Хотя все уже паломники со стажем…
Наверное, сначала царь Антиох не хотел мучить девочек. 12, 10 и 9 лет – что могут еще они понимать. Надо сломать мать. Что проще? Одного человека сломать не так просто, а когда у тебя дети, то ты уязвим не втройне, в три тысячи раз…
Она вошла во дворец со словами: “Помоги нам, Боже, Спаситель наш, прославления ради Твоего святого Имени”. Она похолодела, когда сказала: “Дочери, не жалейте юной вашей плоти; не жалейте красоты вашей и молодости. Он пребудет с вами во всех ваших муках”.
– Я назову вас своими дочерьми, – сказал Антиох.
Такой тишины наша паломническая группа не слышала еще. Гид Тимофей говорит о мученичестве. Нам очень удобно слушать – нам тепло, сытно, дорога не была длинной, а автобус у нас всегда хороший, но почему-то всем стыдно посмотреть друг на друга. Только мужчины хмурятся.
Антиох не просил их отрекаться от Христа, хулить его имя или публично признаваться в своих “неверных взглядах”. Не перед таким эпохальным выбором стояли мать и три девочки. Перед ними на подносе держали щепотку ладана – совсем крохотную. Надо просто взять кусочек и положить на тот постамент. И уйти, и все, ты свободен. Ты можешь быть и дальше христианином, хорошим человеком, помогать людям. Просто вот этот маленький кусочек положи на тот постамент. И снова – твоя весна, весь этот мир, все солнце – все с тобой! Ты – дочь императора, скольким ты сможешь помочь! И он не так плох – работа у него такая. Вот этот маленький кусочек, и твой кошмар закончился. И никто тебя не осудит, у тебя же трое малышей.
Только один кусочек.
Антиох быстро понял, что в этой битве он слабее. Что сила за 10-летними девчонками. Что они смотрят насквозь и прямо ему в душу. Значит, я покажу вам, за кем сила.
Веру раздели. Избили. Отрезали сосцы. Положили на раскаленную решетку. Принесли меч. Она стала первой.
Надежду раздели, били. Потом бросили в огонь, потом строгали тело железом. А она стыдила Антиоха за слабость. Убить мало, уничтожить – пульсировало в висках у Антиоха. Ее бросили в кипящую смолу, смола остыла. Снова внесли меч.
– Любовь, просто скажи, что Артемида велика – и я пощажу тебя, – цеплялся за последнюю соломинку Антиох.
– Велик Бог мой Иисус Христос, – ответила 9-летняя Любовь и сама вошла в печь. И снова все повторилось. И снова внесли меч.
Но самое страшное мучение ждало Софию.
Потому что с ней не сделали ничего, ее не тронули и пальцем.
Ее просто оставили в огромной зале с растерзанными телами трех дочерей.
Из залы вышли все.
Ей предстояло собрать головы и тела тех, кто еще утром были самыми ласковыми, самыми лучшими дочерьми.
Заказать гроб.
Сложить.
Похоронить.
Она прожила три дня после похорон.
Есть ли более русские святые с такими ясными, полностью переведенными именами? Есть ли более радостные женские православные праздники, когда храмы переполненены благодарными именинницами? Есть ли более страшная история мученичества?
Обычно у святынь мы поем тропарь, кондак и величание. Не сговариваясь, в этот раз пели полный акафист на полчаса. И не как обычно, когда половина смысла – мимо ушей. Каждое слово словно мечом врезалось в сознание.
Подошли французы. Мы видели их, когда только вышли из автобуса. Они удивленно посмотрели на толпу паломников, на женщин в платках, на наши книжки с акафистом. Подошли к стенду, почитали житие. Постояли с нами. Перекрестились.
Торжествует Церковь первородных,
и свеселится
принимая мать о детях веселящуюся,
мудрости тезоименитая,
породившая равночисленных трем богословским добродетелям.
Ты с мудрыми девами уневестилась Жениху Богу Слову.
С нею и мы духовно в памяти их свеселимся,
глаголюще:
Троицы поборницы, Веро, Любве и Надеждо, в вере, любви и надежде утверждайте нас.
У мощей Веры, Надежды , Любови и матери их Софии мы побывали благодаря помощи паломнической службы св. ап. Фомы
Православие и мир