Что рассказать о Бургундии? Вернее, о маленьком неприметном французском селе, недалеко от более известных местечек, таких как Клюни или Корматан.
Это небо, исчерченное следами самолетов, пасущиеся на зеленых лугах белые коровы, живые зеленые изгороди из боярышника и тростника, каменные заборы и дома с острыми черепичными крышами, яркие калитки и ставни на окнах, виноградники, просторы, умопомрачительные закаты и яркие звезды на черном небе, туманы на полях по утрам, церкви XII века, Olinda и Taizé.
Вечерняя молитва – самая тихая. Более известное ранее Laudate omnes gentes в этом году превратилось в “Славіте всі народи, славіте Господа.” Более привычное для 200 украинцев, которые в это время приехали. В солидарность с нами несколько тысяч поют на незнакомом языке. Сначала робко, но с каждым днем увереннее.
Двери открыты. Возле входов дежурят вооруженные люди в бронежилетах. Французское правительство решило, что это необходимо. В открытые двери медленно заходит теплый августовский вечер, и небо темнеет, зажигая звезды. В каждом окне-проеме свой неповторимый вид. Несколько минут тишины. В небольшом пространстве, чудом вмещающем несколько тысяч молодых христиан, минута тихой молитвы. Когда утихли прекрасные песнопения, когда каждый может остаться с Богом наедине в том настрое, который дарит молитва. Августовский вечер, изумительные слова простых песен и загорающееся звездное небо…
Кто-то из братьев говорит слова благодарности тем мужчинам и женщинам, которые тратят свое время на служение ближним. Тут все абсолютно построено на волонтерстве.
После молитвы брат Алоис в своих белых одеждах тихонько в стороне уделяет время приехавшим людям. Подошли шумные испанцы. Их человек 30. Их дети очень подвижны, шумны и быстры. Где их матери берут столько любви и спокойствия для них? Если дети во время молитвы требуют общения, то с ними мгновенно выходят на улицу. Никто не падал в истерике на пол ни разу, никто не кричал, не дергал детей. Из этих плохо ощущающих чужие границы детей вырастают законопослушные приветливые и улыбчивые взрослые.
Подходит еще несколько человек. Брат немногословен и тихо улыбчив.
Община не имеет спонсоров не принимает пожертвований, живет тем, что делает посуду из глины и продает ее. За питание люди платят в зависимости от того, насколько долго они сюда добирались. Чем дальше – тем дешевле.
Подходим и мы. Сколько любви в его взгляде! Я понимаю только общий смысл, и Андрей мне переводит. Мое сердце наполнено радостью. Его наполняет эта беседа, пение, что продолжается, хотя большинство людей уже ушли, теплый вечер и тихие слова брата. Потом он складывает руки, и мой муж его благословляет. Дружеские объятия, наполненные сердечной любовью и благодарностью, мы выносим на улицу, в надвигающуюся ночь. Здесь вечер наполнен шумом голосов. Столько всего было в тот момент в моем сердце. То, что переполняет, не хочется облекать даже в мысли. Хочется сохранить этот комок тепла и любви внутри долго-долго.
И я лишь подумала: “У меня самая лучшая жизнь!”