Блог

Но вот что удивительно: даже в этой ситуации Илия не проповедует “покайтесь, ибо настала засуха”. Он говорит о том, что Господь есть истинный Бог, он после состязательного жертвоприношения истребляет пророков Ваала (да, с веротерпимостью в те времена было худо) – и только тогда на исстрадавшуюся землю приходит дождь. Он приходит как естественное следствие народного покаяния – но отнюдь не как его цель.

Когда сегодня христиане говорят своим согражданам о засухе как о поводе для покаяния, это может вызывать усмешки. Каким же это образом связаны стихийные бедствия и людские грехи? – отвечают нам. Что, этим летом, в отличие от предыдущего, количество грехов превысило некое пороговое значение? А когда, наконец, похолодает, это будет верным признаком прощения? В таком подходе людям видится что-то шаманское: дескать, как первобытные люди приписывали причину погодных явлений собственным ритуальным пляскам или, наоборот, нарушением всяческих табу, так и православные недалеко от них ушли…

Конечно, любой повод годится для проповеди, но не любая проповедь сама по себе хороша, и нам стоит задуматься, в каком смысле мы связываем бедствия (такие, как эта засуха) с нашими грехами. Разумеется, любые арифметические уравнения нам не подходят, от них раз и навсегда отучил нас Христос, сказав о погибших при падении какого-то сооружения (мы даже толком о нем ничего не знаем): “Или думаете ли, что те восемнадцать человек, на которых упала башня Силоамская и побила их, виновнее были всех, живущих в Иерусалиме? Нет, говорю вам, но, если не покаетесь, все так же погибнете” (от Луки 13:4-5). Иными словами, глупо считать, что бедствия происходят только с теми людьми, кто лично согрешил в особо крупных размерах. Связь между грехом и бедствием есть, но не такая прямолинейная…

А какая именно? Можно сказать, что это мир несовершенен, и потому в нем есть страдания, и будь мы безгрешными, то и он, возможно, был бы совсем иным. Только в этом рассуждении не будет ничего христианского, скорее даже буддийские нотки в нем будут слышны. Так почему, почему засуха или падение башни должны становиться поводом для покаяния?

В старину о бедствии говорили: “Господь посетил”. Точно так же говорили и о радостных событиях, заставлявших благодарить и прославлять Бога. Это как раз понятно, а какое же посещение можно углядеть в засухе и пожаре?

Человек слишком легко забывает о собственной слабости и конечности своего земного существования. Мы запускаем космические корабли и мгновенно передаем информацию на другой конец света, мы обеспечили свой быт с помощью сложных машин и синтетических материалов, и не видно предела, казалось бы, этому прогрессу. И вдруг температура повышается всего-то на десяток градусов – и жизнь становится невыносимой. Вот и предел, ведь мы почти ничего не можем тут изменить, и даже предвидеть такое в очередной раз не сумели. Кондиционеры делают приятным пребывание в отдельном помещении, но они не могут остановить лесной пожар, не могут рассеять смог, повисший над большим городом.

Более того, пожары отчасти вызваны нашим собственным отношением к природе: пользоваться тем, что сейчас нужно, а потом бросать как попало. Горят торфяники, из которых добывали в свое время топливо для электростанций, да так и оставили их осушенными. Конечно, в такую погоду пожары возникают и от природных причин, но сколько их началось именно там, где прошел человек! Мой собственный дядюшка рассказывал, как однажды с приятелями потушил начинавшийся пожар. Кто-то бросил в лесу стеклянную бутылку, и в солнечный день она сработала, как линза: солнечные лучи сконцентрировались и подожгли сухой мох. Мелкий, ничтожный пример… но до чего же он показателен!

Да и вообще, какими иллюзорными вдруг становятся наши планы, например, надежды на тихий дачный отдых в солнечном августе, на поездку ребенка в детский лагерь… Те же расчеты на урожай. А может быть, мы слишком много и слишком страстно бранили нашу русскую зиму: и холодная она, и долгая? Вот и убедились, что бывает кое-что похуже зимы.

Но то была скорее шутка, а если всерьез – мы вдруг начинаем задумываться и о нашей общественной жизни. Когда каждый стоит сам за себя, нам это даже как-то нравится… пока не приходит общая беда. И оказывается, что одни снимают на мобильник горящие леса и деревни, чтобы выложить потом крутые фотки в своем блоге и подняться в рейтинге – а другие в тех же блогах организуют посильную помощь погорельцам. Оказывается, что и власть в очередной раз ни к чему не готова, и народ в очередной раз крестится, лишь когда грянул гром. И то не весь.

Крестится, вспоминает о высшей силе – потому что ясно видит ограниченность своих собственных сил. Это, может быть, еще не покаяние, не обращение к Богу, но это важная ступень к нему. Заметим, чтобы говорить обо всех этих вещах, нам совершенно не нужно прибегать к специфически церковному языку, который многих из наших современников пугает: ну вот, опять начнут свою занудную поповщину, а у нас ведь светское государство.

Светское, без сомнения. Но вместе с тем и перегретое. А когда перегревается мотор, или, тем более, голова, очень полезно бывает охладиться в теньке, оглядеться и задуматься обо всем происходящем. Ценности, которые может предложить современному светскому обществу Церковь как сообщество верующих, сами по себе не вызовут дождя, не предотвратят землетрясений, не поднимут курс акций на биржевом рынке. Но они могут помочь людям вспомнить о главном, сделать свое существование более осмысленным – и на личном, и на общественном уровне.

Покаяние – оно ведь не обязательно состоит только в том, чтобы произнести какие-то положенные слова в положенном месте (хотя и это бывает сделать уместно хорошо). Оно состоит, прежде всего, в изменении своих поступков, своего отношения к жизни. И в этом смысле засуха и все, что ей вызвано, может способствовать такой перемене.

А дождь – дождь обязательно будет. И тогда мы все ощутим, какая это неподдельная, общая, подлинная радость (в отличие от того, что мы сами себе напридумывали) – идти по улице под его прохладными струями, отбросив ненужные зонтики, и шлепать по лужам босиком, как в детстве…

Жара – это повод вспомнить о настоящем.