Евхаристия 3: Таинство Слова

Как мы отметили в предыдущей статье, первая часть Литургии – Литургия оглашенных – преимущественно назидательная. Учительный характер богослужения выражается главным образом в чтении Священного Писания и проповеди, которая традиционно следует сразу же после чтения. Чтение Писания и проповедь – неотъемлемые части Евхаристического собрания, они совершались у христиан с самой глубокой древности. Так, святой мученик Иустин Философ в 67-й главе Первой апологии пишет: «В так называемый день солнца бывает у нас собрание в одно место всех живущих по городам или селам; и читаются, сколько позволяет время, сказания апостолов или писания пророков. Потом, когда чтец перестанет, предстоятель посредством слова делает наставление и увещание подражать тем прекрасным вещам. Затем все вообще встаем и воссылаем молитвы. Когда же окончим молитву, тогда… приносится хлеб, и вино, и вода…» Чтение Слова неразрывно связано с дальнейшими священнодействиями Евхаристии. Сама Церковь есть, по свидетельству Нового Завета, тело Христово, тело воплощенного Слова. Таким образом, пребывая в Церкви и участвуя в Евхаристии, мы причащаемся Тому, Кто именуется Словом и приходит к нам в слове. «В отрыве от Слова, – пишет прот. Александр Шмеман, – Таинству грозит быть воспринятым как магия, без Таинства Слову грозит быть сведенным к доктрине». Слово и священнодействия Таинства уравновешивают и дополняют друг друга, и именно через Таинство мы постигаем толкование Слова – как свидетельство того, каким образом Слово претворяется в жизнь.

Чтение Писания предваряется благословением священника «Мир всем». «И духови твоему», – отвечают собравшиеся.Мир – это именование Самого Господа, преподавшего мир своим ученикам (Ин. 14: 27). С преподания мира начинается каждая важная часть Литургии: чтение Слова Божия, целование мира, раздаяние Тела и Крови Христовых. Таким образом каждый раз Церковь напоминает, что Сам Господь находится посреди нас.

Прокимен

Непосредственно чтению Слова Божия предшествует прокимен (греч. «предлежащее», т. е. предшествующее). Это два или три стиха (строки) из различных псалмов, которые подбираются соответственно дню недели или празднуемому событию. Прокимен исполняется антифонно, то есть попеременно чтецом и хором. В древности (примерно до V-VI вв.) вместо нескольких стихов пелся целый псалом, и сейчас часто стих прокимна и есть первый стих того псалма, из которого прокимен заимствован. Так, прокимен воскресный третьего гласа «Пойте Богу нашему, пойте, пойте Цареви нашему, пойте» есть 7-й стих псалма 46; первый стих этого же псалма: «Вси языцы, восплещите руками, воскликните Богу гласом радования» избран стихом для прокимна. Таким образом, из всего 46-го псалма в употреблении осталось только два стиха, некогда же весь псалом исполнялся без сокращений.

Исключительное место псалмов в Писании Ветхого Завета и в христианском богослужении объясняется тем, что они представляют собой своего рода «Откровение внутри Откровения»: в них Христос явлен как бы «изнутри». Слова псалмов – это словаСамого Христа. «Сам Господь Иисус Христос говорит в них», – свидетельствует блж. Августин. В слова псалмов воплощена та духовная реальность, которая позволяет нам понять подлинный смысл как самого Писания, так и нашего богослужения. По словам прот. А. Шмемана, «нельзя понять исключительного места псалма 118 (Блаженны непорочные…) в Утрени Великой субботы, если не знать, что в этом длинном исповедании любви к “оправданиям Божиим”… Церковь как бы слышит голос самого Господа, лежащего во гробе и открывающего нам смысл Своей животворной смерти».

Чтение Апостола

Прокимен вводит нас в таинство Слова. За ним следует чтение Апостола, то есть отрывка из второй части Нового Завета – Деяний и Посланий апостольских. Сейчас читаются отрывки только из Нового Завета, но есть свидетельства о том, что ранее за Литургией читался и Ветхий Завет. И сейчас в западной мессе апостольский отрывок иногда заменяется ветхозаветным. Из новозаветных же Писаний совершенно не читается за Литургией книга Откровения (Апокалипсис) ап. Иоанна Богослова (снова в отличие от Западной Церкви): ее символический язык настолько сложен, что книга эта практически недоступна толкованию, и почти никто из святых отцов не оставил комментария на нее.

Распределение апостольских и евангельских чтений по дням года произошло давно. Чтения начинаются с дня Воскресения Христова – Пасхи, и затем в течение года последовательно прочитываются все четыре Евангелия и вместе с ними Деяния и Послания апостольские. При этом предполагается, что Литургия совершается каждый день (за исключением Великого поста). Такой ритм чтений, будучи вполне естественным для монашеской обители, в приходской практике приводит к тому, что большинство верующих, приходящих в храм только в воскресенье и изредка в субботу, слышат лишь небольшую часть Священного Писания. Отсюда происходит незнание Писания у большинства православных (чем мы, увы, не в лучшую сторону отличаемся от протестантов) и даже поразительноеотсутствие интереса к изучению Писания у некоторых. На практике служение «молебна с акафистом» соберет гораздо больше прихожан, чем школа по изучению Слова Божия. А ведь все наше богослужение построено именно в библейском духе, основа всех церковных богослужений – библейский песенный материал. Незнание Писания приводит к незнанию и непониманию богослужения, к отрыву смысла молитв от благочестия, к разрыву междуlex orandi и lex credendi.

Пение «Аллилуиа»

За чтением Апостола следует пение «Аллилуиа», во время которого Устав предписывает совершать каждение алтаря, иконостаса и молящихся. Однако, в современной практике пение «Аллилуиа» занимает не больше двух-трех минут, и потому каждение совершается во время чтения апостола. Значение же пения «Аллилуиа» очень важно для понимания христианского богослужения, и потому оно не должно опускаться или исполняться небрежно.

Само это песнопение было принято христианами от ветхозаветной церкви и оставлено без перевода. Оно принадлежит к типу так называемыхмелизматических песнопений, в которых мелодия господствует над словами. Такое пение выражает опыт богослужения как реального соприкосновения с горним миром, опыт вхождения Церкви в небесное Царство. Само это слово можно перевести как «хвала Богу», но все же оно есть не просто слово, но некое мелодическое восклицание, порыв радости и хвалы, приветствие человека, охваченного присутствием Божиим. «Аллилуиа, – пишет проф. М. Скабалланович, – есть, по Апоалипсису, песнь вечности (Откр. 19: 1, 3, 4). Кроме “Аминь”, это единственное еврейское выражение, которого не дерзнула коснуться рука переводчика, оставив его в тех звуках, в которых оно вдохновлено Богом; от него веет поэтому духом глоссолалической таинственности».

Песнь «Аллилуиа» – ответ на явление Господа в собрании Церкви. Древние мелодии «Аллилуиа», дошедшие до нашего времени, – это выраженные в пении радость, хвала и опыт присутствия Божия.

Каждение, которое, как мы сказали выше, Уставом предполагается совершать вместе с пением «Аллилуиа», также выражает опыт присутствия Божия. Каждение – самый естественный религиозный обряд, и именно поэтому он не сразу был воспринят христианской Церковью. В сознании первых христиан слишком много связывало каждение с языческими культами: во времена гонений от христиан требовали воскурения ладана перед статуей императора. Впоследствии, когда язычество перестало быть реальной опасностью, Церковь естественным образом ввела каждение в свою литургическую практику.

Чтение Евангелия

О порядке чтения Евангелия мы сказали выше. Евангельский текст делится назачала (смысловые отрывки для чтения за богослужением) по тому же принципу, что и текст Апостола, так что все четыре Евангелия прочитываются полностью в течение года.

Евангельскому чтению предшествует молитва священника, которая в настоящее время произносится «тайно», и верующие не слышат ее замечательные слова. Эта молитва занимает то же центральное место в Литургии оглашенных, что и молитва призывания Святого Духа на евхаристические дары в Литургии верных. Вот текст этой молитвы:

Возсияй в сердцах наших, Человеколюбче Владыко, Твоего богоразумия нетленный Свет, и мысленныя наша отверзи очи во евангельских Твоих проповеданий разумение; вложи в нас и страх блаженных Твоих заповедей, да плотския похоти вся поправше, духовное жительство пройдем, вся, яже ко благоугождению Твоему, и мудрствующе, и деюще. Ты бо еси просвещение душ и телес наших, Христе Боже, и Тебе славу возсылаем…

Подобно освящению Даров, понимание Слова Божие зависит не от нашего желания, но от воли Святого Духа, Который приходит от Отца и сообщает Церкви силу «разумети Писания».

Если в Литургии участвует диакон, то Евангелие читает он. В этом случае чтение Евангелия, как и Апостола, совершается посреди храма. Если же диакона нет, Евангелие читает предстоятель. В практике Русской Церкви утвердился обычай читать Евангелие на Престоле. У греков же и вообще на Востоке, а также в храмах Западной Украины Евангелие читается лицом к народу. В некоторых местах Греции даже чтение Апостола совершается лицом к собранию. Тогда и обращение «Братие…», с которого обычно начинаются апостольские зачала, приобретает более ясный смысл.

Проповедь

За чтением Слова Божия традиционно следует проповедь епископа или священника. Проповедь органически связана с первой частью Литургии, ведь слова назидания, с которыми обращается предстоятель к собранию, должны быть предназначены для всех – как верных, так и оглашенных. Если же проповедь произносится в конце богослужения, то оглашенные, которые удаляются из храма перед началом Литургии верных, лишаются возможности получить пастырское наставление.

Проповедь всегда была необходимым литургическим действием Церкви. «Горе мне, если не благовествую», – пишет ап. Павел (1 Кор. 9: 16). Проповедь как благовестие о Христе – органичная и неотъемлемая часть церковной жизни. Канонические правила Церкви предписывают пастырям не уклоняться от проповеди, особенно в воскресные дни.

Необходимое условие хорошей проповеди – ее связь с прочитанным отрывком Писания. Без этого качества она теряет самое главное, даже если остается умной, интересной и поучительной. Хорошая проповедь – не передача слушателям богословских знаний и не размышления «по поводу» прочитанного зачала; она – не слово «на евангельскую тему», но проповедьсамого Евангелия. При таком подходе к благовестию проповедник осознает, что произносит слово не от себя; не его личные качества делают проповедь «удачной». Подлинный дар слова подается благодатью Духа Святого, пребывающего в Церкви. Поэтому восходя на амвон, пастырь должен помнить, что перед ним не трибуна для идеологической пропаганды, но место, где совершается Таинство Слова. «Условием подлинной проповеди и должно быть полное самоотречение проповедника, отказ от всеготолько своего, даже отсвоего дара и таланта», – пишет прот. А. Шмеман. По словам ап. Павла, церковное благовестие совершается «не в превосходстве слова или мудрости, ибо я рассудил быть у вас не знающим ничего, кроме Иисуса Христа, и притом распятого… И слово мое и проповедь моя не в убедительных словах человеческой мудрости, но в явлении духа и силы, чтобы вера ваша [утверждалась] не на мудрости человеческой, но на силе Божией» (1 Кор. 2: 1-5).

Проповедь, таким образом, – не место для изложения «частных богословских мнений» проповедника. В слове, которое произносится с амвона вслух всего собрания, должен звучать соборный голос Церкви. Здесь раскрывается сотрудничество клира и мирян в хранении истин веры. Мы исповедуем, что Дух Святой пребывает не только среди иерархии, которой вверено учительное служение, но среди всего народа Божия. И дело мирян – принятие и усвоение слова. На проповедь предстоятеля собрание отвечает словом «Аминь», запечатлевая этим слова пастыря и свидетельствуя свое единство с ним. В этом ответе – начало «рецепции», то есть принятия того или иного учения церковным собранием. Православие не знает западного разделения на Церковьучащую и Церковьучимую: ни одно мнение даже самого высокопоставленного иерарха не может считаться подлинно православным до тех пор, пока не будет принято и усвоено соборным разумом Церкви.

Прилежное моление

За проповедью следует так называемая «сугубая ектения», являющаяся, как и великая, принадлежностью не только Литургии, но каждой церковной службы. При этом великая ектения следует в начале богослужения, а сугубая завершает его. Неверно звучит по-славянски название этой ектении «сугубой», поскольку припев «Господи, помилуй» поется не «сугубо» (т. е. два раза), но трижды после каждого прошения. Название этой ектении правильнее было бы перевести с греческого как «прилежное моление».

Великая и сугубая ектении состоят из ряда похожих прошений, но они не «дублируют» друг друга, как может показаться на первый взгляд. Эти две ектении исполняют совершенно разные функции в нашем богослужении. Чтобы понять их значение, следует обратиться к двум как бы противоречащим друг другу аспектам церковной жизни. С одной стороны, Церковь обращена ко всему миру, ко всему человечеству; жертва Христова приносится «о всех и за вся». С другой стороны, любовь Христова обращеналично к каждому человеку, как будто все дело спасения совершалось именно ради него. Так и молитва Церкви: с одной стороны, она собирает всех в единстве любви и веры, соединяет всех в одно Тело Христово; с другой стороны – открытамоей нужде,моей радости или горю. Первый, «собирающий» аспект выражен в великой ектении, которая призывает всех включиться в общуюмолитву Церкви о мире, отложив «житейские попечения», забыв о своих частных потребностях. В сугубой же ектении Церковь сосредотачивается на личных нуждах каждого человека.

В современном богослужении не всегда заметно это предназначение сугубой ектении. Однако, его можно видеть, когда в ектению вставляются особые прошения – о болящих, путешествующих, празднующих то или иное событие и пр. Такую практику следует только поощрять. Богослужение наше должно быть открыто к нуждам каждого человека, пришедшего в храм. И эта открытость должна выражаться не в служении бесчисленных молебнов и панихид после Литургии, но во включении молитвы о каждом человеке в сам строй Литургии. «Служение каких-либо треб после Литургии так противоречит духу нашего богослужения…» – пишет архим. Киприан (Керн). Но дело в том, что неверная практика, которую обличает о. Киприан, может быть преодолена лишь тогда, когда молитвы о частных нуждах людей вернутся в Литургию на свое законное место.

После сугубой ектении, по традиции Русской Церкви, может быть добавлена заупокойная ектения с соответствующей молитвой. Следует знать, что ектения эта не полагается в воскресные и праздничные дни, но только тогда, когда среди тропарей и кондаков после Входа с Евангелием поется кондак «Со святыми упокой…».

Говоря о ектениях, следует также заметить, что чтение вслух длинных списков имен не может быть оправдано. Это утомляет и отвлекает молящихся от главного содержания Литургии. На приходах во время чтения имен верующие стремятся расслышать, чтобы была прочитанаих записка, причем почти никто не обращает внимания на записки «чужие». Главное литургическое поминовение верующих совершается на проскомидии, с выниманием частиц из просфор. Более уместной и соответствующей строю богослужения представляется такая практика, когдавсе записки прочитываются на проскомидии, на ектениях же читаются прошения о тех людях, которые нуждаются сегодня вособой молитве, например, отправляются в путешествие, готовятся к операции, начинают важное дело, празднуют милость Божию. Когда таких прошений немного, на их содержании могут сосредоточить свое внимание все молящиеся, особенно если перед этим на проповеди будет сказано, что сегодня мы будем молиться о том-то…

Молитвы об оглашенных

Вслед за сугубой ектенией произносится ектения и молитва об оглашенных. Оглашение, т. е. подготовка ко Крещению, в древности продолжалась довольно долго – до двух лет, и Таинство Крещения не совершалось в любой день. Постепенно институт оглашенных исчез, поскольку все население Римской империи стало христианским и Крещение продолжало совершаться только над детьми. Сейчас институт оглашения начинает постепенно, не без трудностей, возрождаться; но все же в подавляющем большинстве храмов по сей день молитвы об оглашенных звучат анахронизмом, не соответствуют реальной нужде прихода. «Неизвестно, о ком молится церковная община, когда диакон возглашает: “Помолитеся, оглашеннии, Господеви… да Господь помилует их, огласит их словом истины, открыет им Евангелие правды” и т. д. – писал в середине ХХ века архим. Киприан (Керн). – Неизвестно, кого же диакон просит покинуть молитвенное собрание, когда он говорит: “Оглашеннии, изыдите…” Оглашенных нет, а молитва и ектения произносится о тех, кого Церковь и вообще не имеет в ряду своих сочленов или вообще даже и не имеет в виду оглашать, просвещать и крещать». В некоторых церковных публикациях приходится встречать «благочестивое» объяснение о том, что мы «по смирению» должны применять к себе прошения об оглашенных и уравнивать себя с ними – но это явная натяжка. Номинализм вообще не должен иметь места в Церкви. Но прежде чем ратовать за упразднение молитв об оглашенных, как это сделали, например, греки, следует разобраться, соответствуют ли молитвы об оглашенных реальной потребности Церкви.

«Одна из существеннейших функций литургического предания состоит в том, что оно хранит полноту христианского замысла и учения о мире, о Церкви, о человеке, полноту, которую ни один человек в отдельности, и ни одна эпоха, и ни одно поколение сами по себе не способны ни вместить, ни сохранить», – пишет прот. А. Шмеман. В каждую эпоху верующие выбирают в церковном предании то, что соответствует их нуждам, но ни в коем случае этот выбор не следует отождествлять со всей полнотой предания. Соблазн модернизма искушает современного человека упразднить в церковной жизни то, что на его взгляд кажется «несоответствующим» потребностям времени. Когда идет речь о реформах в Церкви, следует быть очень осторожным и не ориентироваться на «соответствие» современности, но проверять, не является ли то, что сегодня кажется нам пережитком прошлого, связанным с самой сутью христианства.

При таком подходе следует признать, что молитвы об оглашенных составляют важную часть Литургии и не могут быть безболезненно упразднены. Молитвы эти выражают миссионерское призвание Церкви. Церковь не может оставаться собой, если перестанет благовествовать миру. Церковная община, замкнутая в себе, не обращенная к миру с евангельским благовестием, грешит против своего основного призвания: «Идите по всему миру и проповедуйте Евангелие всей твари» (Мк. 16: 15). Молясь об оглашенных, мы молимся о тех, кому еще только предстоит вступить в Церковь, в том числе черезнаше благовестие, через нашу проповедь и жизнь во Христе.

Молитва об оглашенных, которую читает предстоятель, отличается в Литургии Иоанна Златоуста и Василия Великого. Но поскольку содержание их в целом сходно, приведем слова молитвы из Литургии св. Иоанна Златоуста:

Господи Боже наш, Иже на высоких живый и на смиренныя призираяй, Иже спасение роду человеческому ниспославый, Единороднаго Сына Твоего и Бога, Господа нашего Иисуса Христа, призри на рабы Твоя оглашенныя, подклоньшыя Тебе своя выя (шеи), и сподоби их во время благополучное бани пакибытия (т. е. Крещения), оставления грехов и одежди нетления, соедини их Святей Твоей, Соборней и Апостольстей Церкви и сопричти их избранному Твоему стаду…

Оканчивается Литургия оглашенных отпустом всех, кто не может участвовать далее в Евхаристическом собрании. Вместе с оглашенными в Древней Церкви удалялиськающиеся, то есть временно отлученные от причащения Тела и Крови Христовых из-за тяжких грехов. В творениях святителя Григория Двоеслова упоминается и такой возглас: «Кто не причащается, да покинет собрание». В Церкви остаются тольковерные, и дальше все они участвуют в священнодействиях Таинства Трапезы Господней.

Залишити відповідь