История не сохранила до нашего времени литературных свидетельств о существовании в раннем христианстве вечернего богослужения, которое имело бы значение нарочитого молитвенного освящения христианами вечернего времени, вне связи с евхаристией или с агапой. Возможно, что такого отдельного от евхаристии и вечери любви общественного богослужения не существовало.
Текст настоящего издания является заключительной главой фундаментального исследования Н.Д. Успенского “Анафора”. Автор глубоко и в доступной форме раскрывает православное святоотеческое учение о Евхаристии, показывает его принципиальное отличие от западной схоластической концепции “пресуществления”, оказавшей негативное по своим последствиям влияние на евхаристическое богословие и литургическую практику Русской Церкви последних столетий.
Павел Мейендорф — профессор кафедры литургического богословия имени Александра Шмемана Свято-Владимирской православной академии (Крествуд, Нью-Йорк). Предлагаемый вниманию читателей доклад в несколько сокращенном варианте прочитан 31 мая 1993 г. в Санкт-Петербурге на конференции, посвященной памяти о. Александра Шмемана в связи с 10-летием со дня его смерти.
Ко дню памяти святителя Луки Крымского (11 июня н.ст.) публикуем отрывки из некоторых его Указов, в которых святитель говорит о пении стихир и ежедневном служении, о назначении таксы за Таинства и требы, о состоянии священных сосудов и антиминса, об особенностях совершения Литургии, а также о проповедовании слова Божия и чтении Священного Писания.
Текст встречи с профессором Свято-Владимирской семинарии (Крествуд, штат Нью-Йорк) Павлом Иоанновичем Мейендорфом.
Из Окружного Послания Синода Епископов Православной Церкви в Америке (1976 г.), в котором затрагиваются важнейшие вопросы духовной жизни, в частности, вопрос возрождения участия мирян в Таинствах. Таинства Церкви, и в первую очередь — Евхаристия, должны переживаться всеми как общие действия Церкви.
Светские историки рассматривают христианство как чисто исторический феномен, история же подразумевает отклонения и изменения. Христианский подход к истории, не отрицая реальность изменений, предполагает, что Бог, превосходящий историю, и уж, конечно, не обусловленный ее законами, вместе с тем являет Себя в исторических событиях, приобретающих вследствие этого нормативную и поэтому надысторическую значимость. Так, все христиане признают, или, по крайней мере, должны признавать, что в историческом событии Воплощения имело место решающее действие Божие. Но это событие включает в себя как историческую, так и культурную сферы, которые тем самым приобретают нормативный характер. Бог явил Себя в тот момент истории как Мессия для Израиля, и признание исторического Иисуса как Спасителя всего человечества невозможно без принятия ветхозаветного контекста Его жизни и благовестия.
В древности именно в пасхальную ночь причащались все - и старцы, и дети, и мужи, и жены, и здоровые, и больные (последним Св. Тайны носились на дом).
Что для современного православного христианина является доминирующим в его восприятии Церкви и всего того, чем она живет? Посты ли, акафисты, благочестивый лексикон или что-то гораздо более значимое, а точнее, Кто-то более значимый. Для облегчения шествия к Которому, в общем-то, и существуют посты и акафисты, и весь аскетико-богослужебный устав Церкви.
Доклад на Международной богословской конференции "Духовные движения в народе Божьем". Москва, 2002.
Мне представляется, что публикацией литургических статей редакция БТ преследовала важную практическую цель, как и подобает серьезному богословскому изданию, предназначенному не только для академических "книжников", а именно: содействие более полному ознакомлению и практическому осмыслению богатейшего литургического наследия, лишь малая часть которого заключена в современном православном богослужении, что привело бы к более вдумчивому, и, следовательно, более трепетному совершению богослужений не по "букве" только, но и по "духу", в первую очередь - самими священнослужителями.
Настоящее сообщение не имеет целью проследить историческую эволюцию богослужебных форм, происхождение их особенностей у греков и русских, значение в этом процессе различных типиконов, их взаимные влияния и т.д. Я не литургист и не буду делать этого систематически. Ограничусь лишь несколькими замечаниями и наблюдениями, скорее личного характера, относительно того, как совершается Литургия и прочие богослужения в храмах греческого языка, с одной стороны, и русского с другой.
На втором заседании отдела о богослужении, проповедничестве и храме, которое состоялось 5 сентября 1917 г., митрополит Евлогий (Георгиевский) сказал, что одной из основных задач отдела является "благоустроение важнейшей части церковной жизни – православного богослужения.
Для каждого добросовестного священника исповедь - несомненно, одна из самых трудных, самых мучительных сторон его пастырского служения. Здесь, с одной стороны, встречает он единственный настоящий «объект» своего пастырства - душу грешного, но перед Богом стоящего человека. Но здесь же, с другой стороны, убеждается он в почти полной «номинализации» современного христианства.
Некоторые замечания о причащении Святых Тайн. Возникшие в нашей Церкви вопросы и споры - о более частом причащении, о связи таинства причащения с таинством покаяния, о сущности и смысле исповеди - признак не слабости или упадка, но жизни и пробуждения.
Утреня Великой Субботы — одна из вершин литургического творчества Православного Востока. В малой статье невозможно ни описать, ни объяснить всей беспредельной глубины и красоты этой службы, в которой Церковь подводит нас вплотную к уразумению самой радостной тайны нашей веры, той, без которой вера эта теряет свой смысл.
Мы не можем осознать полное значение христианского благовестия, если не задумываемся над тем, что происходило между девятым часом Святой и Великой Пятницы и рассветом Воскресенья Святой Пасхи. Богословие искупления не будет ни полным, ни адекватным, если оно будет рассматривать смерть и воскресение Христа как два события, мгновенные и раздельные.
Расхождения между русской и греческой редакциями литургий святителей Василия Великого и Иоанна Златоуста существуют давно и, как ни парадоксально, самые значительные из них находятся в центральной части обеих литургий — анафоре, то есть основной евхаристической молитве, во время которой, по учению Церкви, предлагаемые на престоле Дары пресуществляются в Тело и Кровь Господни.
Общее причастие за каждой Литургией было нормой в Древней Церкви. Оно было тесно связано с общей евхаристической молитвой и жертвой. Находящиеся под запрещением и лишенные права приступать к Св. Чаше не могли участвовать в Литургии.
Какими бы сведениями о Византии ни располагал образованный западный интеллектуал, он по меньшей мере слыхал о “богатом символизме” византийского богослужения. Действительно, понятия “символы” и “символизм” стали практически синонимами византийской литургии.