Блог

Христианство без Евхаристии является ничем иным, как иллюзией, а Евхаристия, на которой никто не причащается, – это нонсенс.

Сегодня становится все больше тех, кто полагает, будто можно быть верующим без Церкви и, следовательно, без Евхаристии (а ведь Евхаристия созидает Церковь). Или же думают, будто можно участвовать в Литургии (Евхаристии) в качестве простых зрителей, без необходимой подготовки, чтобы приступить к таинствам. Христианская жизнь, таким образом, сводится к развоплощенному пиетизму и убийственному индивидуализму.

Ведь подлинное и живое единство всех верующих с Богом-Троицей осуществимо только через Христа, Слово Божие воплощенное, Который присутствует на Евхаристии и приносит Себя в дар всем. Без Христа в Евхаристии, Который дает нам твердость веры (св. Ириней Лионский, живший во II веке, говорил, что “наше же учение согласно с Евхаристиею, и Евхаристия в свою очередь подтверждает учение” («Против ересей» IV, 18, 5) христианство превращается в сентиментализм, непросвещенный и податливый прихотям всякого. Все сектантские заблуждения, претендующие на самостоятельное обладание истиной Священного Писания, возникли тогда, когда ослабела связь с Евхаристией, когда Слово Божье больше не понималось и не проживалось на Литургии, но было вырвано из своего естественного контекста, которым является Церковь, а значит, Литургия. Ведь Священное Писание принадлежит не всякому, но Церкви, и потому понять его может только тот, кто находится внутри Церкви, в общении и единстве со Христом на Евхаристии.

Невозможно представить себе духовное возрождение – как отдельного верующего, так и всей церковной общины – иначе, как благодаря Литургии, которая собирает нас в Тело Христово, делая нас Его членами и приобщая друг другу через причастие от одного хлеба (I Кор. 10,17; 12). Только в единстве со Христом, Который непрестанно становится для нас пищей и питием, и в единстве через Него друг с другом мы можем двигаться вперед по пути все более совершенного общения с Богом и всеми людьми, что и является сутью христианской жизни. И поскольку ко Христу мы не можем приступить кое-как, но только с чистой совестью, каждая Литургия означает духовное восхождение: с одной стороны, через подготовку к принятию Святых Тайн, а с другой стороны, через само приобщение к Телу и Крови Господним, которые делаются в нас источником еще большей чистоты и рвения к освящению жизни. Если же в Литургии мы участвуем кое-как, не требуя от себя подготовки, которую предполагает причащение Святых Тайн, тогда Литургия оказывается просто одной из церковных служб, а наша жизнь становится вялой.

Таким образом, возникает вопрос о том, как следует причащаться – часто или редко.

1. Это законный вопрос, который часто задается в наши дни, особенно в среде благочестивых верующих. Однако ответы на этот вопрос – к удивлению, если не к смущению многих – оказываются самыми противоречивыми и запутанными.

Сторонники обновления христианской жизни в Церкви через особое внимание к участию в таинствах выступают за частое, регулярное причащение. Как правило, их обвиняют в подверженности инославным влияниям – католиков или протестантов. Действительно, у католиков и протестантов практикуется причащение всех верующих, присутствующих на каждой мессе или Вечере Господней, без строгой предварительной подготовки, которая столь регламентирована у православных (исповедь, пост, в том числе евхаристический, особое молитвенное правило и т.д.). Отсюда закономерные опасения о “профанации” таинства.

“Консерваторы”, т.е. приверженцы “традиции” редкого причащения (один-четыре раза в год, в соответствии с “церковной заповедью”), не хотят ни на йоту уступать и настаивают, что причащаться следует не чаще, чем раз в шесть недель (сорок дней), да и то только монахам. Третьи, чтобы уклониться от прямого ответа, говорят: “Причащаться следует и не часто, и не редко, но достойно”. Такой ответ, кажущийся взвешенным и мудрым, устраивает большинство людей. Но это лишь первое, обманчивое впечатление. Если мы посмотрим внимательнее, то увидим, что это не ответ, а лишь тонкое уклонение от вопроса. Ведь проблема «достоинства» подразумевается в самой постановке вопроса.

Действительно, было бы полной бессмыслицей задаваться вопросом, как часто следует причащаться человеку, находящемуся под епитимьей из-за смертных грехов! Очевидно, что тот, кто упорствует в грехе, не может причащаться до тех пор, пока он не перестанет в этом грехе жить. Таким образом, само собой разумеется, проблема частого или редкого причащения относится к тем, не живет в смертных грехах, регулярно ходит в храм и прилагает усилия к тому, чтобы жить подлинной христианской жизнью.

Есть еще и такое мнение, что частота причащения остается на усмотрение верующего, по его желанию. Другие, помудрее, говорят, что это решает духовник. Но поскольку все вышеприведенные варианты ответов высказаны как раз духовниками, мы видим, насколько субъективны люди в решении столь важного для христианской жизни вопроса.

2. Причины такого разнообразия мнений многочисленны и разноплановы (богословские, дисциплинарно-канонические, психологические и т.д.).

В раннехристианские времена все верующие, которые участвовали в Божественной литургии, причащались Святых Тайн. Это было естественно, так как цель Литургии заключалась в созидании Церкви через собирание всех верующих, совместную молитву и приобщение ко Христу, присутствующему на Евхаристии под видом хлеба и вина. Литургию воспринимали и переживали как “Трапезу Господню”, на которую приглашены все, принявшие Крещение и называющие себя христианами. Эта “Трапеза” или “Вечеря” становилась “Воспоминанием о Господе”, потому что во время нее верующие во главе с епископом или пресвитером воспоминали и переживали со Христом все его спасительные действия: Рождество, Возвещение Евангелия, Страсти, Смерть, Воскресение, Вознесение, Сошествие Святого Духа. Приобщение Святых Тайн на каждой Литургии означало для ранних христиан кульминацию евхаристического собрания, его неотъемлемый смысл, который составляет единение со Христом ради жизни в Нем (Гал. 2, 20). Участие в Евхаристии без причащения Святых Тайн было просто немыслимо. Ведь тогда Литургия не достигает своей цели – единения со Христом – и превращается в своего рода священный спектакль, во время которого действительно можно испытывать святые и возвышенные эмоции, однако они остаются далекими от реальности конкретного единения со Христом, осуществляемого только через причащение.

Это правда, что первые христиане осознавали всю серьезность приобщения к Божественным Тайнам и не приступали ко Христу кое-как, но только с совестью, примиренной с Богом и ближним. Они знали лучше нас, что тот, “кто будет есть хлеб сей или пить чашу Господню недостойно, виновен будет против Тела и Крови Господней” (1 Кор 11, 27). Таким образом, если кто совершал смертный грех (отречение от Христа, убийство, в том числе аборт, блуд, кражу или другие тяжкие деяния), сначала приносил покаяние на протяжении нескольких лет, и только после этого мог быть снова принят в евхаристическую общину и причащаться Святым Тайнам. Во время покаяния такой христианин не допускался к участию в Литургии верных (Евхаристии), но только в Литургии оглашаемых, и был обязан покинуть храм вместе с теми, кто готовился к принятию Крещения, после возгласа священника: “Все оглашаемые, изыдите… ” Так, вследствие тяжкого греха христианин выпадает из благодатного состояния, дарованного ему при Крещении, подтверждаемого и укрепляемого на каждой Евхаристии. В результате человек оказывается отлучен от церковной общины и уже недостоин участвовать в принесении евхаристической жертвы и причащаться Святых Тайн. Ведь Церковь отождествлялась с Евхаристией, которая ее созидает и являет. Вот почему свт. Иоанн Златоуст говорит, что тот, кто недостоин причащаться, недостоин и участвовать в принесении литургической жертвы. Тогда он должен покинуть храм вместе с оглашаемыми. Таким образом, в древности строго соблюдался порядок регулярного причащения тех, кто не находился под епитимьей из-за тяжких грехов, поскольку только эта дисциплина соответствовала евхаристическому богословию, то есть самому смыслу Литургии.

Однако со временем этим порядком стали все больше пренебрегать, начиная с IV века. Тогда вследствие эдикта о религиозной терпимости и возможности свободно исповедовать христианство (Миланский эдикт 313 года), особенно после того, когда оно стало государственной религией при Феодосии Великом, резко увеличилось число христиан в результате массового обращения язычников без должной подготовки. Мало-помалу все больше христиан начинают терять из виду глубокий смысл Литургии как евхаристической трапезы, на которой через причащение Телу и Крови Христовых всех присутствующих созидается Церковь и являет себя Царство Божье. Из общинного акта, осуществляемого всей церковной общиной, собранной в одном месте для совершения Евхаристии, причащение становится актом частным, индивидуальным. Каждый причащается, когда ему вздумается или когда он ощущает себя готовым.

В связи с первыми необычайно серьезными явлениями подобного рода церковные власти считают своим долгом напоминать посредством канонов о традиционной дисциплине причащения. Так, 8-е Апостольское правило гласит: “Если епископ, или пресвитер, или диакон, или кто из священного списка, при совершении приношения не причастится: да представит причину, и если есть благословна, да будет извинен. Если же не представит: да будет отлучен от общения церковного, как соделавшийся виною вреда народу…”. 9-е Апостольское правило говорит об этой же проблеме в отношении верующих: “Всех верных, входящих в церковь, и писания слушающих, но не пребывающих на молитве и святом причащении до конца, как безчиние в церкви производящих, отлучать подобает от общения церковного”. О том же упоминает 2-е правило Антиохийского собора (341 г.): “Все, входящие в церковь и слушающие Священные Писания, но, по некоему уклонению от порядка, не участвующие в молитве с народом или отвращающиеся от причащения Святой Евхаристии, да будут отлучены от Церкви дотоле, как исповедуются, окажут плоды покаяния…” Решения и правила этого поместного собора были впоследствии приняты для всей Церкви на Шестом (2-е правило) и Седьмом (1-е правило) Вселенском соборах.

Отцы Церкви также рекомендуют частое причащение. Так, свт. Василий Великий говорит в письме 93: ” Хорошо и преполезно каждый день приобщаться и принимать Святое Тело и Кровь Христову, потому что Сам Христос ясно говорит: «Ядый Мою плоть и пияй Мою кровь имать живот вечный» (Ин 6,54). Ибо кто сомневается, что непрестанно быть причастником Жизни не иное что значит, как жить многообразно? Впрочем, приобщаемся четыре раза каждую седмицу: в день Господень, в среду, в пяток и в субботу, также и в иные дни, если бывает память какого святого”. Очевидно, что свт. Василий и его паства причащались четыре раза в неделю, так как они служили Божественную литургию четыре раза, в указанные дни. Частое, даже ежедневное причастие также рекомендует свт. Иоанн Златоуст, который выражает сожаление, что многие верующие его времени причащаются не чаще одного раза в год. Об этом говорят также св. Иоанн Кассиан (IV-V вв.) и прп. Феодор Студит (IX в.). Последний настаивает на обязанности монашествующих регулярно причащаться. Вот некоторые выдержки из его творений: “Если кто в день литургии не причащался, тот должен указать причину, а если не укажет, то должен поститься до вечера”; “тот, кто свыше 40 дней без епитимий оставался без причастия, должен указать причину и, если окажется, что делал это по небрежности, должен подвергнуться епитимий в течение 40 дней” (русский перевод цитат – Творения преподобного отца нашего и исповедника Феодора Студита в русском переводе. СПб., 1908. Т. II. С. 848, 850).

3. Это правда, что глубинный смысл причащения как общинного акта, как совместного действия всех участвующих в Божественной литургии, стал теряться из виду также из-за вопроса о личном “достоинстве”, которое подчеркивали все святые отцы и особенно монашествующие в то время, когда христианство стало для многих просто названием. Естественно, к причастию не может быть допущен тот, кто живет индифферентно или в тяжких грехах.

Так появились каноны, отлучающие от причастия на более или менее продолжительный срок в зависимости от тяжести греха. Однако тот акцент, который в святоотеческих писаниях и канонах ставился на необходимое “достоинство”, был неверно понят. Так, со временем перестали причащаться даже те люди, которые не находились под епитимьей, но все же считали себя недостойными частого причащения. Хотя свт. Иоанн Златоуст говорил, что тот, кто не достоин каждый день причащаться, не достоин приступить к Чаше и раз в год, на Пасху. С другой стороны, особое внимание, уделяемое подготовке к причастию, само по себе законно, так как Святые Тайны не действуют автоматически, без соработничества человека, без его собственных усилий по избавлению от страстей. Однако это привело к другому ошибочному представлению, к вере в то, что причастие – это награда за добродетель, за приложенное усилие. “Гораздо правильнее было бы, – говорит св. Кассиан, – если бы мы со смирением сердца, по которому веруем и исповедуем, что мы никогда не может достойно прикасаться Святых Тайн, в каждый воскресный день принимали их для врачевания наших недугов, нежели… верить, что мы после годичного срока бываем достойны принятия их” (Собеседования 23, 21).

Свт. Кирилл Александрийский (+444) отмечает в свое время и другое неверное отношение к причастию. “Пусть знают те крещеные, – пишет он, – которые не радят ходить в церковь причащаться и на многое время отлучаются от приобщения, что предлогом они выставляют благоговение искусственное и вредное. Это превращается в ловушку и соблазн, хотя и мнится этот отказ от причастия плодом благоговения” (Толкование на Евангелие от Иоанна). Таким образом, несколько поместных соборов (Эльвирский собор 306 г., 21-е правило; Сардикийский собор 343 г., 11-е правило), а также Трулльский собор 692 г. в Константинополе (80-е правило), были вынуждены угрожать отлучением тем, кто три недели не участвует в Божественной литургии и не причащается. На Западе, где ситуация была еще сложнее, различные поместные соборы настаивали на причащении по крайней мере три раза в год – на Пасху, Рождество и Пятидесятницу. Позже Латеранский собор в Риме (1215 г.) постановил, что причащаться следует не реже одного раза в год. Однако эти решения уже не соответствуют духу Литургии как принесения жертвы и таинства общения, созидающего Церковь. Евхаристическое богословие первых веков христианства все больше забывается, и со временем акцент перемещается на индивидуальное благоговение перед Святыми Дарами (выставляемые на Западе для адорации) и на символическое толкование всех литургических действий и жестов.

4. Исихастское возрождение в XIV веке естественным образом повлекло за собой возрождение литургическое, особенно благодаря трудам свв. Николая Кавасилы и Симеона Солунского (XV век).

Для св. Николая Кавасилы Евхаристия (причастие) является источником и полнотой жизни во Христе, а “священные оные таинства не совершали бы, и сами не имели бы силы, если бы не была предложена священная трапеза”. “Хотя одно из Священных таинств людей, сознавших свои грехи и исповедавшихся пред священником, освобождает от великой ответственности пред Богом Судиею, но и оно не может быть действенно, если не будут они вкушать священной вечери” (Слово четвертое. “Какое содействие дарует ей священное приобщение”). Он пишет о том, что мы призваны “постоянно” приступать к причастию. “Присущ же Он приемлющим таинство и сообщает им свои дары, … омывая, освобождает от нечистоты зла и влагает в него свой образ, помазуя, соделывает деятельным в действованиях Духа” (там же). “Жизнь во Христе” немыслима без регулярного участия в Божественной литургии и приобщения Святым Тайнам. Ибо не мы сами себя преображаем нашими аскетическими усилиями, но Христос на Евхаристии действует в нас и придает значение и смысл всему, что мы делаем ради нашего спасения. Пренебрежение причащением может проистекать из развоплощенной духовности, которая делает акцент не на Святых Тайнах, а на воле и усилиях человека. Таковы были учения многих древних сект (пелагианство, присциллианизм, богомильство), осужденных Церковью.

В свою очередь, св. Симеон Солунский, один из крупнейших литургистов Восточной Церкви, также настаивал на необходимости частого причащения. В своем трактате “Премудрость нашего спасения. О святых священнодействиях и таинствах церковных” он пишет: “Для того Спаситель и преподал нам сии Тайны, чтобы нам быть одно с Ним. Мы, архиереи и иереи, да будем всегда причастниками страшных Тайн, священнодействуя со вниманием, сокрушением сердца и исповеданием, а что касается всех прочих, то следует и им приобщаться с покаянием, сокрушением сердца и готовностью души. И никто из людей богобоязненных и любящих Господа пусть не пропускает четыредесятницы. А у кого довольно силы и внимания, и чаще пусть приступает такой к причастию Христову, даже, если можно, и в каждую неделю; особенно же люди престарелые и немощные” (Глава 8 «О Божественной молитве», ч. 325 “О частом приобщении страшных Тайн как деле для всех особенно полезном”).

В XVIII веке на Афоне велись жаркие споры по поводу того, как следует причащаться – часто или редко. Прп. Никодим Святогорец, сторонник частого причащения, автор более сотни трудов, в том числе Добротолюбия (сборника текстов отцов-аскетов), написал на эту тему “Книгу душеполезнейшую о непрестанном причащении Святых Христовых Таин”, в которой он приводит выдержки из святоотеческих трудов в качестве аргументов в пользу частого причащения, оспаривая тех, кто утверждает обратное. Такой подход прп. Никодима и его сторонников был одобрен патриархами Константинопольскими Феодосием в 1773 году и Григорием V в 1807 и 1819 году.

Литургическое возрождение в современной Греции ставит акцент на понимание Божественной литургии верующими благодаря чтению вслух анафоры и частому причащению. Источником этого возрождения, которому содействовал целый ряд братств, были исихастское движение на Афоне и труды св. Никодима Святогорца.

В России намного более частое причащение верующих в последние десятилетия свидетельствует об их потребности участвовать в Божественной литургии. Жестокие преследования и отсутствие духовной литературы в свое время породили стремление верующих приобщаться ко Христу на Евхаристии намного чаще, чем рекомендуют церковные власти в соответствии с «традицией», пришедшей с Запада. Нам не следует забывать, что “заповедь” о причащении четыре раза или не реже одного раза в год не имеет богословского обоснования. Более того, эта «заповедь» идет вразрез с самим духом и смыслом Литургии как жертвы, приносимой всем народом Божьим, и общей трапезы. Никто из приглашенных на трапезу не приходит только ради того, чтобы побеседовать с хозяином и другими гостями, ничего при этом не отведав со стола. Это правда, что общение вокруг трапезы само по себе может быть духовной пищей для гостей, но никто не утоляет свой голод только этим и не отказывается от угощения. Прп. Никодим Святогорец говорит, что есть множество путей приобщения ко Христу – через таинства, молитву, слушание чтений и песнопений, созерцание Божественных Тайн, творение добрых дел. Однако они не исключают друг друга. Напротив. Тот, кто принимает Христа через Евхаристию, будет хранить Его в своем сердце усердной молитвой, чтением Священного Писания, исполнением добрых дел…

Но никто не может пренебрегать Божественными Тайнами на том основании, что он духовно причащается Христу вышеупомянутыми путями. Ведь в противном случае Спаситель не стал бы воплощаться и приносить Себя в жертву на кресте, чтобы оставить нам Свои Тело как истинную пищу и Кровь как истинное питие (Ин. 6, 55). Тот, кто пренебрегает Евхаристией, пренебрегает, сам того не осознавая, Воплощением и искупительной Жертвой Господа. Ведь Евхаристия являет собой исключительно новозаветное таинство. Без Евхаристии нет ни Воплощения, ни Жертвы. Протестанты и неопротестантские деноминации, которые делают акцент исключительно на Слово Божье в ущерб Евхаристии, не видя в ней реального присутствия Христа, забывают, что “Слово стало плотию” (Ин. 1: 14). Они забывают, что в Новом Завете Бог не только обращается к людям, как в Ветхом Завете, но и соединяется с ними через Тело и Кровь Своего Сына, умерщвленного и воскресшего ради их спасения.

Вторая часть статьи

SERAFIM (JOANTĂ), Arhiepiscop ortodox român de Berlin, Mitropolit al Germaniei şi Europei Centrale. DEASĂ SAU RARĂ ÎMPĂRTĂŞIRE? (I). 04.12.2009.

Перевод с румынского Алины-Елены Патраковой