Блог

Каждый воскресный день, придя в храм до начала Литургии, мы слышим неторопливое чтение псалмов и молитв. Это читаются Часы – небольшие по длительности службы суточного круга богослужения. В то же самое время в алтаре за закрытой завесой тихо совершается приготовление хлеба и вина для Литургии и чтение записок о живых и усопших. Это – проскомидия, первая часть литургии, о существовании которой знает каждый, кто достаточно долго посещает храм, но редко кто знает, что же именно происходит в это время.

Чтобы понять смысл проскомидии, нужно сначала обратиться к тому, что совершается прежде всякого начала богослужения. До того как священник или диакон произнесет первый возглас Литургии, народ Божий собирается в церковь. Необходимость собрания всех в одно место видно уже из самого слова «литургия», что в переводе с греческого означает общественную повинность или работу, общее служение. Все ранние христианские памятники свидетельствуют о том, что собрание – первое и необходимое условие Евхаристии, ее основа и начало. На это же указывает и наименование возглавляющего Литургию епископа или священника предстоятелем, закрепленное в наших богослужебных книгах. Епископ или священник, стоящий у престола, есть «предстоятель братий». Он совершает службу вместе со всеми предстоящими в храме, вознося молитвы не от себя лично, но от всего собрания верных. Строго говоря, Евхаристию совершает вся община, поскольку каждый верующий не только присутствует в храме, но участвует в общих молитвах. Община и предстоятель со-служат друг другу, и это сослужение выражается в диалогической структуре церковных молитв. Почти все евхаристические молитвы произносятся от лица всего собрания и запечатлеваются словом Аминь; основные части богослужения – чтение Писания, освящение Даров и причащение – начинаются взаимным преподанием мира: Мир всем – И духови твоему. Наконец, как пишет о. Александр Шмеман, «все молитвы имеют своим содержанием нашу хвалу, наше благодарение, наше причащение, а своею целью – “соединение всех нас друг ко другу во единого Духа причастие…”».

Необходимо помнить, что мы собираемся в храм не для индивидуальной молитвы, не для «удовлетворения религиозной потребности», но для того, чтобы стать едиными во Христе. Собираясь в храме, мы собираемся в Церковь, чтобы вместе со всеми верующими осуществить свое членство в Церкви. Церковное собрание – это больше чем просто сумма всех пришедших в храм людей: это тело Христово. Поэтому нам следует приходить на Литургию не ради каких-либо частных нужд (хотя эти нужды и не исключаются Литургией, они просто не главное в ней), не ради «личного совершенствования», но потому что нам заповедано быть «народом святым, царственным священством, родом избранным» (1 Пет. 2: 9). Собрание в Церковь – наша главная обязанность.

Совершая Евхаристию, полагая на престол хлеб и вино, мы приносим жертву Богу. С древнейших времен человек, обращаясь к Богу, ощущал потребность принести Ему в дар самое драгоценное, самое лучшее. В жертвоприношениях проявляется жажда Бога, которую так глубоко ощущали древние люди и которая почти забыта современной цивилизацией. Жаждать Бога, желать Бога можно только познав нашу беспредельную оторванность от Него. А где есть тоска по Боге, там есть и жертва.

Жертвенный характер литургии ярко выражен в первой ее части – проскомидии. В древности, собираясь в храм, верующие приносили свои дары – хлеб и вино, также елей, воск и ладан – необходимые для богослужения. Само наименование церковного хлеба – просфора – означает «приношение». У нас сейчас приношение заменено простой покупкой свеч и просфор, но вот на Востоке, например, каждая хорошая хозяйка старается испечь собственную просфору и принести ее в храм, кое-где в Греции просфору можно купить в христианской булочной. «В Македонии, Сербии, Греции, – пишет архимандрит Киприан (Керн), – и сейчас еще можно видеть идущих в церковь женщин с небольшим кулечком своих приношений: тут и просфора, и бутылочка своего вина, бутылочка масла, иногда и пакетик ладана. Все это приносится священнику или диакону к дверям около жертвенника и ему же передаются имена людей, за которых эта жертва приносится… Эти фигуры женщин, приносящих свои дары для евхаристической Трапезы, очень умилительны и служат живой связью с апостольской традицией».

В древности часть приношений шла к общему столу, на агапу, другая часть отделялась для Таинства. Церковь строго следила за тем, чтобы приношения принимались только от участников евхаристического собрания, т. е. от пребывающих в Церкви, не от оглашенных или еретиков. Поэтому та часть Литургии, которая впоследствии развилась в современный чин проскомидии, раньше совершалась после ухода оглашенных, непосредственно перед Великим входом. «Да не принимается хлеб от оглашенного, хотя бы он имел верующего сына и жену и желал бы за них совершить приношение, прежде чем не будет крещен», – читаем в памятнике III века «Завещание Господа Иисуса Христа». Таким образом Церковь строго охраняла таинство Евхаристии от тех, кто не мог причащаться.

Современный чин проскомидии состоит из приготовления даров для Евхаристии и поминовения живых и усопших. В Русской Церкви проскомидия совершается на пяти просфорах: из первой вырезается Агнец, который будет преложен в Тело Христово, из второй вынимается частица в память Божией Матери, из третьей – девять частиц о различных чинах святых, составляющих Церковь небесную, из четвертой – о живых, из пятой – о усопших. На печатях четырех просфор изображается крест, а на богородичной – монограмма MP QY (Матерь Божия). У греков используется одна большая просфора с пятью печатями, у русских старообрядцев – семь просфор (в этом случае отдельные просфоры употребляются для поминовения священства и светской власти).

Взяв первую просфору, священник делает копием на печати просфоры три крестных знамения, произнося: «В воспоминание Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа», после чего вырезает Агнец кубической формы, произнося стихи из пророчества Исаии (Ис. 53: 7-8). Эти слова указывают, что Евхаристия есть жертва, приносящаяся о всех и за вся. Далее священник произносит: «Жрется Агнец Божий, вземляй грехи мира за мирский живот и спасение (т. е. ради жизни и спасения мира)», – и разрезает нижнюю часть агнца крестовидно, но не до конца, чтобы Агнец не разделился на части. Затем копием пронзается правая часть Агнца в память прободения ребра Христова и вливается в чашу соединение вина и воды. Таким образом, приготовленный Агнец есть символ, икона Христа. Это символ, до конца наполненный реальностью. «Когда, готовясь к евхаристическому таинству, берем мы в руки хлеб и полагаем его на дискос, – пишет о. Александр Шмеман, – мы уже знаем, что хлеб этот, как и все в мире, как и сам мир, освящен воплощением и вочеловечением Сына Божия, и что освящение это в том и состоит, что во Христе восстановлены – для мира – возможность стать жертвой Богу, для человека – возможность приношения этой жертвы».

Приготовив хлеб и вино для таинства, священник совершает поминовение всех живых и усопших, составляющих Церковь Христову, начиная со святых. Первой вынимается частица о Матери Божией, затем девять частиц о различных святых: 1) Иоанна Предтечи, 2) пророков, 3) апостолов, 4) святителей, 5) мучеников, 6) преподобных, 7) бессребреников, 8) богоотец Иоакима и Анны, святого, в честь которого освящен храм, святых, память которых совершается в этот день, свв. Кирилла и Мефодия, кн. Владимира и кн. Ольги (здесь священник может поминать и иных святых, которых он особо почитает), и 9) святого Иоанна Златоуста или Василия Великого, в зависимости от того, чья Литургия совершается.

Далее поминаются живые и усопшие, о которых подаются записки. По русской практике за каждое лицо вынимается отдельная частичка, греки же выструживают копием мелкие частички из бока просфоры. В самом конце священник вынимает частицу о себе. Впоследствии, после причащения, вынутые из просфор частицы будут опущены в чашу с молитвой, чтобы Господь отмыл грехи поминавшихся Своей пречистой Кровью и молитвами святых.

Смысл проскомидийного поминовения – не в индивидуальной молитве «о здравии» или «за упокой», но в его жертвенном характере. Вокруг Агнца собирается Церковь, небесная и земная. Если Агнец отдельно является иконой Христа, то Агнец с собранными вокруг него частицами есть икона всей Церкви. Здесь преодолеваются преграды между Небом и землей, между живыми и мертвыми. Положенные на дискос частицы свидетельствуют о том, что в этом храме присутствует вся Церковь во всей полноте. Все поминавшиеся отнесены к жертве Христа. Все явлены как живые в Боге, все воспомянуты, не забыты Богом, пребывают в памяти Его. Поэтому, вынимая частицы о живых и усопших, мы заботимся не о здоровье или «загробной участи» ближних; мы отдаем их Богу в жертву «живую и богоугодную», чтобы они стали причастниками Царства Божия; совершаем это ради их обожения. В древней Церкви было немыслимым служение «заупокойных» Литургий, поскольку в каждой Литургии совершается соединение всех живых и умерших в жизни Царства Божия, сила Воскресения Христова торжествует над смертью и разлукой.

Оканчивая проскомидию, священник покрывает дискос и чашу покровцами и воздухом и читает молитву, в которой просит Бога благословить приношение и принять его в Пренебесный Жертвенник, помянуть принесших и «ихже ради принесоша» и сохраниться неосужденными в священнодействии. В древности (согласно рукописям IX века) на литургии Иоанна Златоуста читалась другая молитва: «Господи Боже наш, предложивый Себе Агнца непорочна за жизнь мира, призри на нас, на хлеб сей и на чашу сию и сотвори их пречистым Телом Твоим и честною Твоею Кровию в причащение душ и телес…» Эта молитва очень напоминает молитву призывания Святого Духа на дары. Это свидетельствует о том, что в сознании Церкви вся Литургия, от начала до конца, а не только какая-то отдельная ее часть или «формула» имеет «тайносовершительный» характер. «На протяжении всей Литургии, – пишет архим. Киприан (Керн), – можно найти несколько призываний Святого Духа, нарастающих по напряженности вложенного в них освятительного содержания».

Проскомидия оканчивается отпустом и каждением всего храма. Нужно отметить, что распространенная у нас практика вынимать частицы из просфор после отпуста проскомидии до Херувимской песни, а в некоторых храмах – до пения Символа веры, не имеет под собой никаких оправданий. После произнесения отпуста проскомидия окончена, и нельзя возвращаться к ней в другой части Литургии. Следует либо совершать отпуст проскомидии на Херувимской песни (как во время архиерейского служения), либо грамотно относиться к обычному чину. Первая практика приблизила бы нас к древнему положению проскомидии между Литургией оглашенных и Литургией верных.

Итак, проскомидия окончена. Верные собраны в Церковь, хлеб и вино приготовлены, наше приношение исполнено поминовением и отдачей себя, друг друга и всей нашей жизни Богу. К этому времени в храме оканчивается чтение Часов, священник становится у престола и возглашает: «Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа…» Начинается Литургия оглашенных.