Христиане часто и в богословском дискурсе, и в повседневности говорят о спасении. Ещё с ветхозаветных времен под спасением понималось избавление от опасностей и бедствий. Бог действует в жизни избранного народа. Он его учит, охраняет, выводит из рабства и вводит в Землю Обетованную. Спасение должно распространиться на «все племена земные»…
В Новом Завете к этому пониманию добавляются следующие смыслы. Бог спасает человека от власти греха, болезни, зла и смерти.
При этом нередко в размышлении о спасении «точка сборки» уходит в потустороннее измерение. Человека ожидает последний посмертный суд. Евангелие говорит нам: «и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло – в воскресение осуждения» (Ин. 5:29). Можно сказать, что именно такое («загробное») понимание спасения укоренилось в сознании многих современных верующих…
Недавно, читая беседу отца Александра Меня с В.И. Илюшенко (этот текст можно найти в книге Владимира Илюшенко «Отец Александр Мень: жизнь и смерть во Христе», стр. 475), я наткнулся на размышления отца Александра, в которых он решительно возражает такому установившемуся пониманию. Отец Александр говорит, что у нас нет никакого основания переносить тайну спасения в личную эсхатологию человека, т.к. «спасение – это нечто совершенно актуальное». Отец Александр приводит слова, сказанные Иисусом Закхею «Днесь спасение дому сему», в которых слово «днесь» означает «сегодня», «здесь».
По мысли Меня, негативное определение слова «спасение», когда мы говорим: спасение от чего-то – далеко недостаточно. Необходимо дать положительное определение. Спасение в положительном определении должно быть тождественно подлинной, полной жизни человека, которая является в общении с Божественным. Поэтому оно может прийти не «там и тогда», а «здесь и теперь». Отец Александр напоминает, как апостол называет «спасенными» своих современников, вошедших в Церковь… Тогда и вера – такое состояние человеческого бытия, когда чувствуется близость к Богу, а неверие – отдаление от Бога: «кто будет веровать, будет спасен». Получается, что спасение, полная жизнь приходит сразу как следствие веры, а не откладывается надолго. Человек, имеющий веру, уже принадлежит другому миру, а, значит, сила этого другого мира уже действует в его жизни…
Характерно, что «пространство веры» может быть расширено за пределы отдельной личности. Можно говорить о спасенном доме, спасенном народе и даже о спасенных народах («Спасенные народы будут ходить во свете его» (Откр. 21:24)). Спасение и благословение идут рядом.
В этой связи по-новому могут зазвучать известные и загадочные слова апостола Павла, сказанные им в послании к Римлянам (Рим. 11:25-26). Приведу здесь их полностью: «ибо не хочу оставить вас, братия, в неведении о тайне сей, – чтобы вы не мечтали о себе, – что ожесточение произошло в Израиле отчасти, [до времени], пока войдет полное [число] язычников; итак весь Израиль спасется (σωθησεται), как написано: придет от Сиона Избавитель, и отвратит нечестие от Иакова».
Что это за странные слова о спасении всего Израиля? У христиан, наследников языкохристианской традиции эти слова могут вызывать недоумение. Какое тут возможно понимание? В некой посмертной реальности обещается спасение «всего Израиля»? Как это согласовывается, по Павлу, с ожесточением и отвержением Израиля «здесь и теперь»? Разве может связанное здесь каким-то образом само-собой развязаться там?
Но в том-то всё и дело, что в свете предыдущих размышлений «метафизический центр спасения» («точка сборки») может быть перенесен из потустороннего и неактуального измерения в посюстороннее и актуальное. И тогда духовное качество жизни народа здесь и сейчас начинает играть первостепенную роль.
О «качестве жизни» народа Израиля нужно сказать особо. В Ветхом Завете полная жизнь народа Божьего не мыслилась вне Святой Земли. Владение Святой Землей — один из ключевых элементов Божественного обетования Аврааму: «и дам тебе и потомкам твоим после тебя землю, по которой ты странствуешь, всю землю Ханаанскую, во владение вечное; и буду им Богом» (Быт. 17:8). Поэтому Страна Израиля воспринималась как дар, а изгнание рассматривалось как следствие неисполнения Божьих заповедей. С евангельских времен до сего дня прошло почти две тысячи лет. Долгий, извилистый путь в истории целого народа… Здесь было и тяжелое поражение в восстании против римлян, и изгнание со Святой Земли, рассеяние, угнетенное состояние… и гонения, апофеозом которых стал кошмар Холокоста…
Древний псалом снова всё это время звучит с пронзительной силой (Пс. 136:1-6): «При реках Вавилона, там сидели мы и плакали, когда вспоминали о Сионе; на вербах, посреди его, повесили мы наши арфы. Там пленившие нас требовали от нас слов песней, и притеснители наши — веселья: “пропойте нам из песней Сионских”. Как нам петь песнь Господню на земле чужой? Если я забуду тебя, Иерусалим, — забудь меня десница моя; прилипни язык мой к гортани моей, если не буду помнить тебя, если не поставлю Иерусалима во главе веселия моего».
Но что же мы наблюдаем в XX-XXI веках? Народ снова собирается на Святой Земле. Создается государство Израиль. Что это может означать в метаисторическом плане, как не явление Божьей милости и не возможность в который раз начать историю с чистого листа? Здесь и сейчас Израиль как народ Божий способен вновь вернуться к основам подлинной и полной жизни, которая скрыта в Боге… Может быть, спасение Израиля (о котором говорил апостол Павел) как возвращение к своим корням совершается «здесь и теперь»?
В этой связи фигура апостола Павла для Израиля становится в один ряд с ветхозаветными пророками. Подобно пророку Исайе, возвещавшему о Вавилонском пленении и освобождении от него, Павел, по сути, предрекает Израилю не только гонения и рассеяние, но и прекращение гонений и возвращение на Святую Землю. И тогда тот, кого мы привыкли называть апостолом язычников, может и для современных евреев стать провозвестником благой вести. Он, отвергнутый и непонятый многими своими братьями (1), тот самый рав Шауль, один из лучших учеников Гамалиэля Старшего (2), как бы сквозь исторические изгибы надеется на возможность мессианского примирения….
В этом смысле идеи сионизма вполне могут быть восприняты и оправданы христианским сознанием именно как внутрихристианские идеи. Авторитет Писания в этом вопросе должен быть выше авторитета Предания и Отцов Церкви. Тем более, что некоторые из Отцов высказывались по отношению к евреям и их духовной судьбе без должной участливости.
В настоящее время иудеи и христиане вполне могут действовать совместно, совершая единый Божий план спасения человечества…
(1) А это и до сего дня так. Многие в иудаизме готовы признать Иисуса в качестве человека, принадлежащего к богооткровенной традиции, но вот Павел для иудеев – тот, кто коренным образом эту традицию изменил.
(2) Книга Деяний апостолов повествует нам, что Павел воспитывался «при ногах Гамалиила» (Деян. 22:3). В древности ближе к учителю размещались лучшие ученики.