Блог

Что такое святость? Написав этот вопрос в строчке поисковика Google, мы получаем следующий ответ. Святой — это человек,«проникнутый высокими чувствами, возвышенный, идеальный…» Так — в романтических категориях — толкует святость секулярное общество… А Священное Писание? Очевидно, что в глазах Церкви святость не тождественна присутствию в человеке «высоких чувств». А вспомнив жития некоторых святых, мы придем к парадоксальному выводу: святые не идеальны, у них имелись четкие, видимые недостатки. К примеру, царь Давид искусился красотой Вирсавии, вступил с ней в половые отношения и отослал на верную гибель ее мужа Урию. Можно ли назвать «идеальной» биографию человека, который поступил подобным образом?

Но в чем тогда заключается идея святости, как ее можно понять из Библии? Святость в библейском смысле – это, прежде всего, отделенность, избранность. Семитское слово кодеш (священный предмет, святость) происходит от корня, обозначающего, вероятно, «отрезать, отделить». Таким образом, библейское понимание святости содержит идею отделения от мирского («Словарь библейского богословия»). Святой — это отделенный, избранный, выделенный на служение Богу из всего мира.

«Вся святые помянувше, паки и паки миром Господу помолимся». Вопреки широко распространенному мнению, в этом прошении имеются в виду не Пресвятая Богородица, святитель Николай и другие святые, чьими иконами украшен храм. Эти слова имеют в виду наших с вами современников и сомолитвенников, то есть других христиан, которые собрались с нами в храме, чтобы совершить Литургию.

Это очень древняя традиция. В Ветхом Завете слово «святой» в его абсолютном значении употреблялось только в виде исключения. Считалось, что подлинными святыми будут лишь избранники эсхатологических времен. А в Новом Завете слово «святой» применяется к христианам. Вначале святыми называли участников собрания на Пятидесятницу. Затем это слово стало применяться к членам первохристианской общины в Иерусалиме. А позже — и ко всем верующим, которых неоднократно называет «святыми» (агии) апостол Павел.

Святой — это «выделенный на служение и славословие Богу». «Но вы род избранный, — читаем в 1-м Послании апостола Петра, — царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего вас из тьмы в чудный Свой свет» (1 Петр. 2, 9). Обратите внимание на слова «род избранный», «народ святой», «люди, взятые в удел». Библейское понятие святости предполагает, что человек свят не благодаря тем или иным «высоким чувствам», а поскольку он избран Богом.

«Будьте предо Мною святы, — обращается к народу Израиля Бог-Яхве в книге Левит, — ибо Я свят Господь, и Я отделил вас от народов, чтобы вы были Мои…» (Лев. 20, 26) и «Ибо ты народ святой у Господа, Бога твоего, — читаем мы в книге Второзаконие, — тебя избрал Господь, Бог твой, чтобы ты был собственным Его народом из всех народов, которые на земле» (Втор. 7, 6).

Для современного восприятия кажется естественным, что святым, прежде всего, должно быть место. Ведь именно так мы часто воспринимаем храм: как место особенного присутствия Бога. Мы это не артикулируем, не проговариваем до конца, но подсознательно мы до сих пор часто мыслим по-язычески: хотя Бог и вездесущ, Его присутствие как бы сконцентрировано в храме, в особом, посвященном Богу пространстве, которое выделено из остального «профанного» мира. Об узости такого понимания святости Бога и Его присутствия в мире писал в «Слове о Законе и Благодати» еще святитель Иларион Киевский — современник и соратник святого праведного Ярослава Мудрого. Все содержание «Слова…» подчинено одной идее: показать, что действие благодати универсально, что она не является достоянием одного места или одного народа, но распространяется на всех людей и все страны. Однако вернемся к библейскому пониманию святости. Слово «кадош» (святой) впервые употребляется в Библии в конце рассказа о сотворении мира. «И благословил Бог седьмой день, и освятил его» (Быт. 2,3). Это противоречит нашим полуязыческим представлениям о сакральном. Но дело обстоит именно так. Бог выделяет и освящает не какое-либо место, а время, которое связано со строем жизни человека, неотъемлемо от него. «Суббота для человека, а не человек для субботы», — говорит Христос (Мк. 2, 27). В этой — библейской —перспективе святость Бога существует в мире прежде всего ради человека и в человеке.

Избрание — это дар благодати. Человек не может «заслужить» святость. Она может только быть дарована ему Богом, Который есть податель всяческой святости. «Ныне же будешь со Мною в раю», — сказал Христос благоразумному разбойнику. И мы знаем, что слова Господа не ложны. Знаем, что «у Бога не остается бессильным никакое слово» (Лк. 1,37). Чем же мог заслужить разбойник жизнь в раю? Из Евангелия от Луки мы помним, что слова Спасителя сказаны Им в ответ на слова умирающего разбойника: «Помяни (вспомни) меня, когда придешь во Царствие Твое» (Лк. 23,42). Но и эти слова, и понимание собственного греха и невиновности Христа — были еще недостаточны, чтобы вместе со Христом попасть в рай после смерти. Здесь нужен был акт Божественной любви. Разбойник избирается Христом в рай по любви. Избирается так же, как некогда был избран и сам народ Израиля. «Не потому, чтобы вы были многочисленнее всех народов, принял вас Господь, — читаем мы во Второзаконии, — ибо вы малочисленнее всех народов, — но потому, что любит вас Господь…» (Втор. 7,7-8).

В Священном Писании есть книга, которая, с формальной точки зрения, никак не могла попасть в библейский канон. Это — Песнь Песней, гимн человеческой любви, где в пяти лирических поэмах Жених и Невеста воспевают красоту друг друга, ищут друг друга в садах, соединяются в объятиях… По своему жанру Песнь Песней, вероятно, является сборником древних любовных поэм, которые пелись на свадьбах. Казалось бы, место ли ей в Библии? Но вот что удивительно: Песнь Песней не только стала неотъемлемой частью Писания — она еще стала излюбленной книгой христианских мистиков. Ориген, святители Афанасий Великий и Григорий Нисский, блаженный Феодорит Кипрский… Толкуя Песнь Песней, христианские писатели шли за традицией и видели в любовном союзе Жениха и невесты союз между Богом и человечеством, Церковью.

«Возлюбленный мой принадлежит мне, а я ему» (Песн. 2,16). Вот главные слова Песни Песней. Единство с Богом, — учит нас эта таинственная книга, — возможно лишь в любви: по любви и через любовь. Израиль был избран по любви, «потому, что любит вас Господь», — читаем мы во Второзаконии. Но завет может осуществиться только в любви взаимной. «Слушай, Израиль, — повелевает Второзаконие — Господь, Бог наш, Господь един есть; и люби Господа Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душею и всеми силами твоими» (Втор. 6,4-5).

Кто же такой святой? Святой — это избранник Божией любви, который полюбил Бога ответной любовью. Святой — это возлюбленный и влюбленный. Святой — это тот, кто не удовлетворяется частью и требует целого. Святой — это тот, кто любит не частично, но всеми силами своей жизни, всем сердцем…

Мы привыкли с особым подозрением относиться к слову «эрос» и ко всему, что с ним связано. И в нашем современном представлении святой — это, прежде всего, человек, выделенный из сферы чувственного, сферы эроса. Но это весьма убогое и узкое понимание. Более того, это понимание противоречит учению… Святых Отцов. Почему? А дело в том, что, говоря о любви Бога к человеку, Отцы нередко прибегали именно к слову «эрос». Как мы знаем, в греческом языке есть несколько слов, означающих те или иные виды любви. Слово «эрос» (ἔρως) означало чувственную любовь. Дружба и дружелюбие передавались при помощи слова «филиа» (φιλία). Слово «сторги» (στοργή) означало любовь в семье, между родственниками. Милосердная и преданная любовь передавалась словом «агапи» (ἀγάπη). Кроме того, существовало еще два слова, которыми передавались различные оттенки любви: состояние одержимости и страстного увлечения — словом «маниа» (μανία), а благоговейное поклонение — словом «латриа» (λατρεία).

Прошу прощения за филологическую справку, которая как бы не должна иметь места в проповеди. Но я упомянул все слова и состояния неслучайно. Говоря о безусловной, божественной любви, христианские авторы чаще пользовались словом «агапи». Но нередко любовь Бога в текстах Святых Отцов передавалась словом «эрос». «Он первый, кто возлюбил нас, — говорит святой Фотий, — нас, противящихся и враждебных Ему. Однако Он не просто любил нас, но отдал Себя на бесчестие ради нас, подвергся унижению и распятию и был сопричислен к мертвым; и через все это доказал свою любовь (эрос) к нам».

Почему здесь употреблено слово «эрос»? Это слово понадобилось святому, чтобы показать нам парадоксальный и непознаваемый характер Божией любви. Бог вечен и неизменяем. Его бытие премирно и бесстрастно. Но ради спасения человека Бог вдруг, — к удивлению ангелов и всего мироздания, — становится человеком и умирает как человек. Итак, почему здесь употреблено именно слово «эрос»? Оно передает здесь состояние, описанное в Песни Песней, где Божественный Жених устремлен к предмету своей страсти — человеческой душе, Невесте. Бог становится человеком неожиданно. Это — так сказать, неадекватный, с человеческой точки зрения шаг. Бог делает намного больше, чем мог бы. Он ведет себя, словно Влюбленный… Его любовь имеет экстатический характер. В порыве любви Бог как бы выходит за собственные пределы и это исхождение любви и благодати «вовне» Бога спасает и обожествляет всех и вся…

Песнь Песней — это поэма о любви. Но еще — поэма о святости. Поэма о Святом и Любящем божественном Женихе и святой и любящей человеческой душе. «Всю ночь на ложе своем я искала того, кого любит душа моя; я искала его, но не нашла. Теперь я встану и пойду по городу, по улицам и площадям, и буду искать того, кого любит душа моя; я искала его, но не нашла. Встретили меня стражи, обходящие город, и я спросила: «Не видали ли вы того, кого любит душа моя?» Но едва отошла я от них, как нашла того, кого любит душа моя. Ухватилась я за него и не отпускала его, пока не привела его в дом матери моей, в ту комнату, где она меня зачала» (Песн. 3, 1-4). Представьте себе, что подобные слова — пусть в менее узнаваемой литературной форме — «запостил» бы на своей странице в социальной сети некий монах. Сколько непониманий вызвало бы такое сообщение. Сколько критических слов услышал бы автор в свой адрес. Но ведь это — стопроцентный монашеский текст. Ведь это о любви, которая соединяет Бога и человека!

Чем отличается отношение к Богу монаха и христианина, живущего в миру? Несколько дней тому назад я прочитал об этом в замечательной реплике киевского переводчика Владимира Шолоха: «Вспомнил чье-то хорошее сравнение: отношение монаха к Богу похоже на пылкую влюбленность жениха, который никого, кроме своей невесты, не замечает. Продолжая аналогию, можно сказать, что отношение к Богу христианина, живущего в миру, среди людей, подобно спокойной любви отца семейства, которая распространяется не только на жену, но и на детей, и на внуков».

Любить Бога можно в монастыре и в миру. Но любовь должна быть действенной. Она должна реально соединять человеческую душу с Небесным Женихом, реально творить людей «причастниками Божеского естества» (2 Петр. 1, 4).

Сегодня — Неделя всех святых, в земле Украинской прославленных. Сегодня день памяти всех тех, кто был избран Богом по любви и откликнулся на эту любовь. Обратимся же к этому удивительному сонму возлюбленных и влюбленных, чтобы они научили нас любить. Обратимся к святым нашей земли с просьбой вознести ныне молитвы о нашем страждущем Отечестве. Будем просить всех святых земли Украинской, чтобы они научили нас подлинной любви к Богу и ближнему. Научили нас любить до конца, отрекаясь от себя и своего видения правды ради правды Христовой. Научили нас любить не только тех, кто нам дорог, но и тех, кто с нами враждует. Святый Соборе святых земли Украинской, моли Бога о нашей соборной Украине, о мире для нашего народа, о полноте даров любви.

Первозванне Апостоле Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, всехвальный Андрее! Поминая твое благословенное к нам пришествие, просим и молим Господа и Бога и Спаса нашего Иисуса Христа, да молитвами твоими, подаст нам вся потребная ко спасению.

Богоизбранный Божий угодниче, равноапостольный княже Владимире! Моли, благосерде, Человеколюбца Господа, да пробавит нам великую милость Свою, да избавит нас от нашествия иноплеменных, от внутренних нестроений, мятежей и раздоров, от глада, смертоносных болезней и от всякаго зла.

Святителю отче наш Петре! Предстоя у Престола Живоначальныя Троицы, умоли Господа подати единство древней Церкви Украинстей.

Святии новомученицы и исповедницы в земли украинстей прославленнии! Умолите Бога избавити люди Своя от ига неправды! Да упразнятся в Церкви нашей всяческая неправда и разделение, да пребудут вси едино, да не оскудевает Церковь наша пастырьми добрыми.

О, преподобне и богоносне отче наш Кукшо, кроткий пастырю Христов и великий о нас молитвенниче. Ты утвердил в смирении и кротости сердечной постриженника своего и учителя нашего Митрополита Владимира! Испроси и нам грешным дух кротости и смиренномудрия.

Вси святии в земли Украинстей прославленнии, молите Бога о нас!

Христос посреди нас! И есть, и будет!