«Когда сошел Всевышний и языки смешал, Он этим разделял народы; когда же огненные языки раздал, Он к единению всех призвал, и мы согласно славим Всесвятого Духа». Как следует из этих слов кондака, Пятидесятница — это праздник единства. Здесь восстанавливается, а, точнее, благодатно преодолевается разделение народов, произошедшее в седой древности.
«Когда сошел Всевышний и языки смешал, Он этим разделял народы». Человек, знающий и любящий Писание, сразу же определит, что речь здесь идет о событиях, описанных в самом начале 11-й главы книги Бытия. «На всей земле был один язык и одно наречие». Так начинает свой рассказ книга Бытия об одном из наиболее дерзновенных проектов древнего человечества. «Двинувшись с востока, они нашли в земле Сеннаар равнину и поселились там. И сказали друг другу: наделаем кирпичей и обожжем огнем. И стали у них кирпичи вместо камней, а земляная смола вместо извести. И сказали они: построим себе город и башню, высотою до небес, и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли. И сошел Господь посмотреть город и башню, которые строили сыны человеческие. И сказал Господь: вот, один народ, и один у всех язык; и вот что начали они делать, и не отстанут они от того, что задумали делать; сойдем же и смешаем там язык их, так чтобы один не понимал речи другого. И рассеял их Господь оттуда по всей земле; и они перестали строить город. Посему дано ему имя: Вавилон, ибо там смешал Господь язык всей земли, и оттуда рассеял их Господь по всей земле» (Быт. 11, 2-9).
Археологические раскопки, имевшие место в Междуречье, засвидетельствовали: здесь действительно строили здания из обожженных кирпичей, а также использовали смолу в качестве извести. Археологи нашли остатки аналогичных построек. Это многоступенчатые пирамиды. В обычном зиккурате было семь этажей, и они были разных цветов. На вершине зиккурата находилась «обитель богов»… Исходя из библейского рассказа и еврейского предания, Вавилонская башня была более масштабным сооружением. Как полагают ученые, именно в подражание ей в более поздние времена и строились зиккураты в Междуречье. Но главной особенностью вавилонской башни была ее идеология. «Построим себе город и башню, высотою до небес, и сделаем себе имя, прежде нежели рассеемся по лицу всей земли». Перевод здесь (увы, как и во множестве других мест) неточен. В оригинале сказано следующее: «чтобы нам не рассеяться по лицу всей земли». Итак, строительство города и башни было общим идеологическим проектом человечества, средством его консолидации. В чем смысл этого проекта? Ответ заключается в дерзновенных масштабах сооружения. «А голова ее в небесах», — говорит в оригинале книга Бытия о высоте башни. Таким образом, перед нами — проект самообожения. Вознося «в небеса» творение своих рук, древний человек пытается самообожиться, пытается самостоятельно, без Божией помощи, освятить созданное им. Казалось бы, что греховного в том, что человечество желало выстроить величественное сооружение? Но давайте вспомним, с какой богоборческой гордыней был связан первый полет человека в космос. «Капитаном звездолета» именовали Гагарина советские газеты в 1961 г. «Прыжком во вселенную» называли они выход советского корабля на земную орбиту. А на советском плакате того времени под изображением первого космонавта на фоне ракеты с символическим названием «Восток» стояли безумные слова Маяковского из поэмы «Летающий пролетарий»: «Небо осмотрели и внутри, и наружно. Никаких богов, ни ангелов не обнаружено».
Единство без Бога есть зло. Без Бога. Но не само единство, к которому человек был призван изначально. Поэтому за вавилонским столпотворением следует Пятидесятница — новый образ человечества, созданный Духом Святым. «Когда сошел Всевышний и языки смешал, Он этим разделял народы; когда же огненные языки раздал, Он к единению всех призвал, и мы согласно славим Всесвятого Духа». Вся история человечества, — писал Владимир Лосский, — это история спасения, в которой мы можем различить три периода. Первый период охватывает собой всю древнюю историю человечества и всю ветхозаветную историю. Это — «длительное предуготовление к пришествию Спасителя: он продолжается от грехопадения до благовещения». Второй период соответствует земной жизни и вознесению Христа. «Здесь человек не может ничего, — пишет Лосский, — один Христос Своей жизнью, воскресением и вознесением совершает дело спасения». И, наконец, третий этап нашей истории и спасения. Этап, внутри которого живем все мы. Это период благодати, который наступил в день Пятидесятницы. Период, «когда человеческие личности, содействием Духа Святого, должны свободно стяжать то обóжение, которое их природа раз и навсегда обрела во Христе».
Мы, люди постсоветского времени, не всегда можем до конца осознать ценность человеческой свободы. Мы привыкли жить в условиях подавления личности, в условиях советского коллективизма, примата коллектива над личностью… Отсюда и специфическое понимание церковной соборности в наше время. Понимание, подразумевающее отождествление истины с «общим мнением», а воцерковленности, смирения — со следованием «генеральной линии» церковного большинства. Увы, история Церкви не раз свидетельствовала, что истина далеко не всегда исповедуется церковным большинством. Отрешенный от власти и сана соборными решениями святитель Иоанн Златоуст. Сражавшийся за истину с империей и «церковным большинством» преподобный Максим Исповедник. Святитель Марк Эфесский, единственный из числа греческих иерархов, не признавший унию на Ферраро-Флорентийском соборе. Жизнь и подвиг этих святых людей показывает, что порой истина избирает в качестве орудия чистого сердцем «одиночку», а не большинство.
«Но как такое может быть?» — спросите вы. Почему в какой-то исторический момент истина вверяется Богом меньшинству и даже одному-единственному человеку? Ответ содержится в сегодняшнем чтении книги Деяний. «При наступлении дня Пятидесятницы все они были единодушно вместе. И внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились. И явились им разделяющиеся языки, как бы огненные, и почили по одному на каждом из них» (Деян. 2, 1-3). Обратите внимание: благодать Духа Святого преподается в праздник Пятидесятницы каждому в отдельности, каждой человеческой личности. Здесь утверждается личностный строй человеческой жизни. Личность отныне не обречена быть только частью целого. Каждый из апостолов, то есть каждая человеческая личность, получает в Пятидесятницу не часть благодати Святого Духа, но ее полноту…
Христианская Церковь и традиция не сакрализируют индивидуализм, с которым генетически связан затянувшийся кризис современной западной культуры. Но христианская традиция и Церковь не проповедуют и коллективизма, с искушением которым связана русская революция 1918 года… Строй жизни, который предлагает Церковь, не является ни коллективистским, ни индивидуалистическим. Церковь — соборна. Но в ее основе лежит не только благодатное единство во Христе, но и благодатное разделение языков в сошествии Святого Духа.
Существует и другой — национальный — аспект Пятидесятницы. «Вавилонский проект» повлек за собой «смешение» и умножение языков. Но Пятидесятница не упраздняет национальных языков, а только их освящает, то есть дарует апостолам дар свидетельствовать об истине на разных языках. «И исполнились все Духа Святаго, — свидетельствует Книга Деяний, — и начали говорить на иных языках, как Дух давал им провещевать. В Иерусалиме же находились Иудеи, люди набожные, из всякого народа под небом. Когда сделался этот шум, собрался народ, и пришел в смятение, ибо каждый слышал их говорящих его наречием. И все изумлялись и дивились, говоря между собою: сии говорящие не все ли Галилеяне? Как же мы слышим каждый собственное наречие, в котором родились» (Деян. 2, 4-8).
«Уничтожить, упразднить, запретить». Как часто и как безответственно мы прибегаем к этим словам, ссылаясь на самую высокую инстанцию — Бога и Его Церковь. Но как поступает Сам Бог? Стремится ли Он «упразднять» и «запрещать»? Бог не упраздняет. Он лишь отвечает на зло благодеянием. Бог не возвращает человечество к единому и сакральному языку, существовавшему до Вавилонского столпотворения. Он лишь делает национальные языки прозрачными и понятными для человека Церкви, человека, получившего драгоценный дар Духа.
Бог относится к человеческой свободе с особым трепетом. Он преобразует, но не упраздняет, освящает, но не уничтожает. И мы, люди Церкви, должны наследовать Бога в этой трепетной и жертвенной любви. Мы существуем в трагической ситуации церковного разделения. Древняя Киевская Церковь, Церковь Владимирового крещения, ныне находится в состоянии разделения и антагонизма. Раскол — следствие оскудения любви. И исцелить эту рану может только жертвенная любовь. Об этой любви пишет божественный Павел: «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто. И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла, не радуется неправде, а сорадуется истине; все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит» (1 Кор. 13, 1-7).
Не завидует, не превозносится, не гордится, не ищет своего, не раздражается… Насколько же готова самоумаляться истинная любовь! Насколько она прозрачна! Сколько в ней подлинной силы! А мы? Можем ли мы сказать, что наша любовь к отделившимся «не ищет своего»? Можем ли мы утверждать, что мы «не раздражаемся», «не превозносимся» из-за того, что нас больше и наш статус бесспорнее? «Все ли покрывает» наша любовь? Всему ли верим? Всего ли ожидаем в надежде?..
Увы, очень часто за словами «диалог любви» стоят лишь два слова, но не движение сердца… Однако слова не смогут уврачевать раны разделенного украинского православия. Здесь нужна реальная, засвидетельствованная в делах любовь. Здесь нужна способность «не искать своего», то есть жертвенно отречься от всего, кроме Христа, ради приобретения отошедших братьев. Здесь нужно уметь отделить интересы Церкви как мистического Тела Христова от интересов конфессиональных и корпоративных. А главное, здесь нужна Божественная благодать, которая врачует немощная и восполняет оскудевающая…
Сами по себе, без Божией помощи, мы не способны прийти к единству. Но это не может служить нам оправданием. Напротив, живя в разделении, мы должны помнить: если мы еще не восстановили общения со своими отделившимися братьями, то это значит, что наша жизнь еще далека от полноты жизни во Христе. Это значит, что мы еще не можем вместе с апостолом Павлом дерзновенно утверждать: «я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2, 19-20).
Бог желает каждому человеку спасения. Или, говоря языком Библии, исцеления, преодоления греховного раскола с Богом, единства с Ним, а через Него, в Нем — со всеми и со всем. Желая вам этого благодатного единства сегодня, в день святой Пятидесятницы, прошу и молю вас, собратья по служению и молитве: дерзайте в любви, стремитесь к полноте даров Святого Духа, делайте сегодня все, что от вас зависит, чтобы преодолеть грех разделения и обрести заповеданное Богом церковное единство.
Христова любовь, дары Духа Святого и благоволение Отца Небесного да пребудут со всеми вами. Аминь.