Христос Воскресе!
В этих двух словах — вся суть христианства. В них — вся наша надежда и упование. В них — наша свобода от смерти и конечности. В них — все христианское учение о человеке и его отношениях с Богом.
Вся жизнь человека — сплошное противостояние смерти. Каждую секунду наш организм стареет, приближается к смерти. И каждую секунду всё в человеке обращается к жизни, старается побороть тлен и смерть… Наше сердце бьется со скоростью тридцать пять миллионов ударов в год или четыре тысячи пятьсот ударов в час. За один день кровь в нашем организме преодолевает дистанцию в девятнадцать тысяч триста двенадцать километров. И все это — чтобы жить. И все это — чтобы со скоростью четыре тысячи пятьсот ударов в час бежать от точки рождения к точке смерти…
Человек эфемерен. Его жизнь мимолетна, а тело — тленно. Греческое слово «сома» (тело) означает «целое». «Вот идет тело», — говорил грек, когда хотел сказать «вот идет человек». Греки отождествляли человека с телом, поскольку мыслили это тело неделимым, целым, индивидумом. Но это предсталение — наивно. Увы, наше стареющее, постоянно умирающее тело очень даже делимо…
Солнце. Бегущие по небу облака. Шелест травы в поле. Все это — даже солнце — конечно и смертно… Все — временно, ибо когда-то обречено сгинуть в небытии. Живопись Сезанна. Музыка Моцарта. Проза Гоголя и Толстого. Поэзия Шевченко и Пушкина… Как ни пытается творец лично противостоять смерти, это у него не выходит. Никому, даже гению, не дано превозмочь закон смерти. «Все идет в одно место, — писал Экклесиаст, — все произошло из праха и все возвратится в прах» (3,20).
Мы живем в эфемерном и мимолетном мире. Наша жизнь — ничтожное мгновение истории, а наше тело, увы, нельзя назвать «целым» в точном смысле этого слова. «Сегодняшний день, — писал блаженный Августин, — существует только как мгновение, в которое мы говорим о нем. Его первые часы прошли, другие еще не настали, а когда настанут, то лишь затем, чтобы раскачиваться в небытии».
Но так ли ничтожен человек, как иногда казалось Экклесиасту? Но правда ли, что мы идем только в землю? Правда ли, что когда наше тело поглотит земля, это будет последнее «место» нашего обитания?
«Христос Воскрес!» — эти слова, эта вера бросают вызов смерти и власти тлена. «Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут», — писал апостол Павел (1 Кор. 15, 22). А вот как описывает таинство нашего спасения Сыном Божиим текст Божественной Литургии святителя Василия Великого: «…И чрез Крест сойдя во ад, чтобы наполнить Собою все, прекратил муки смерти; и воскреснув в третий день и проложив путь всякой плоти к воскресению из мертвых, – так как невозможно было Начальнику жизни быть удержанным тлением, – сделался начатком умерших, первородным из мертвых, чтобы быть Ему во всем между всеми первым» (Молитва анамнезиса).
Итак, во Христе смерть — это не конечная остановка, а только некий этап. Древние христиане знали это опытно. Мы боимся смерти и боли. А древние христианские мученики бежали в цирк, узнав, что там убивают христиан. Бежали туда, чтобы поскорее пострадать за Христа. Бежали, чтобы, наконец, полностью соединиться со Христом. Что отличает их жизнь от нашей? В чем главное отличие харизматического христианства древности от напоминающего иногда евангельского «паралитика» христианства современного? Древняя Церковь жила дыханием Воскресения. В Древней Церкви Пасха была не «праздником», а главным событием в жизни христианина. Главным «доказательством» Воскресения Иисуса в то время был не авторитет библейского свидетельства, не красота философской схемы, а личный опыт членов Церкви, их личное переживание близости Христа…
По древней церковной традиции, епископу полагается на Пасху обращаться к своей пастве с особым посланием. Бывает, что эти послания пишутся лично. Случается и так, что тексты готовят помощники— готовят их формально, вдохновляясь не личным опытом веры в Воскресение, а множеством текстов, написанных по аналогичному поводу ранее… Не хочу, чтобы мое сегодняшнее слово воспринимались в ключе очередного формального текста по поводу «праздника Пасхи». Традиция и праздник — это прекрасные вещи. Но ни первое, ни второе не способны принести нам с вами реальное освобождение от смерти. Можно повторять слова «Христос Воскресе» и до конца не верить в Его Воскресение. Можно повторять слова о Воскресении и продолжать жить в тоске и страхе. Итак, главное — не слово, а вера, не формальное участие, а опыт…
По слову святителя Иоанна Златоуста, в светлый день Пасхи Господь по Своей щедрости принимает всех: «принимает последнего, как и первого; ублажает пришедшего в одиннадцатый час так же, как и трудившегося с первого часа; и последнего одаряет, и первому воздает достойное; и тому дает, и этому дарует; и деяние принимает, и намерение приветствует; и труд ценит, и расположение хвалит».
Но каждый, пришедший в пасхальную ночь в храм, — должен прийти ко Христу Воскресшему. Прийти к Нему не ради традиции, не ради атмосферы праздника, а по любви. Прийти не ради психологической близости с другими людьми, а ради близости со Христом.
Воскресение. Только оно одно избавляет человека от ужаса и власти смерти. Только в нем — отрада и подлинность жизни. Только причастившись к радости пасхальной, только в Христе Воскресшем можем мы жить целокупно, не распадаясь, не проваливаясь в небытие… Смерть и ад — это отсутствие Бога. Но когда в средоточие Богооставленности нисходит Сам Бог, то Свет Жизни вспыхивает и там. «Когда Он вошел в эту страшную область, Он Собой, Своим Божеством, Жизнью вечной, Светом неумирающим заполнил все. И эта смерть навсегда упразднена; теперь смерть мы называем успением, временным сном. И когда умираем, мы уходим не в бездну отчаяния и Богооставленности, а к Богу, возлюбившему нас так, что Он Сына Своего единородного, единственного, возлюбленного дал, чтобы мы поверили в Его любовь!» (Митрополит Антоний (Блум)).
Крестная смерть и нисхождение во ад — дело Божией щедрости и любви. А Воскресение — слава и сила этой любви… Вот как поэтически описывает таинственное дело Бога любви святитель Мелитон Сардийский, епископ города Сарды (Малая Азия), живший во второй половине II века:
«Подвесивший землю — подвешен / Привязавший небо — привязан / Утвердивший Вселенную — утвержден на древе / Бог убит… / Бог облекся в человека, / страдал ради страдающего, / был осужден ради осужденного, / погребен ради погребенного. / Но Он воскрес из мертвых / и взывает: / Кто осмелится судиться со Мною? / Я освободил осужденного, / даровал жизнь мертвому, / воскресил погребенного. / Кто выступит против Меня? / Я упразднил смерть, / раздавил ад, / Возвел человечество к самым высотам небес — / да, это Я, Христос… / Я — ваше прощение, / Я — Пасха спасения, / ваш свет, / ваше воскресение» (Мелитон Сардийский. Пасхальная гомилия).
В дни Страстной Седмицы, а в особенности, в Великую Пятницу, церковное богослужение погружает нас в огненную реку Христовых страстей. День Великой Субботы насыщен тихим и глубоким покоем Уснувшего Плотью Богочеловека. И, наконец, настает сам день Воскресения! Восходит от гроба Солнце Правды. Взрывается ослепительным Светом Жизни сумрак нашего тленного существования. Вбрасывается властной рукой Христа Воскресшего в мир животворящая сила Воскресения…
«Ад». Это слово долгое время было для наших современников условностью, метафорой. Но с началом войны ад стал реальностью. «Я познал ад в своей жизни», — заявил недавно украинский волонтер, побывавший в плену. «Это был ад», — говорят военные, вышедшие из-под шквала минометов. Но ад — это не только темный подвал, где издеваются над пленными. И не только поле, где человеку негде спрятаться от обстрела. Подлинный ад — внутри человека. Подлинный ад — это состояние предельного ожесточения, когда брат убивает и пытает брата. Подлинный ад — это состояние нашего сердца, когда в нем слышен шепот духа зла: «несть Бога» (Пс. 52,1).
Подлинный ад — это состояние самодостаточности нашего духа, когда мы говорим себе: я имею право вершить справедливость, я имею право убивать, я имею право ненавидеть и причинять другим боль…
«Мы устроили им ад», — хвалятся насильники своими издевательствами. Но подлинный, настоящий ад — это не боль, которую испытывает жертва. Подлинный ад находится в душе палача, где сгущаются дьявольские сумерки и из отчаяния рождается ненависть. Но Воскресение повергает и этот — внутренний — ад нашей души. Сойдя в бездну ада, Христос его сокрушил. Как пишет святитель Иоанн Златоуст, после того, как Христос оказался в аду, последний оказался посрамлен, низложен и связан.
Мы знаем, что Христос спустился Своей Душой в ад в конкретный день человеческой истории. Как свидетельствует Символ веры, смерть Христа настала «при Понтии Пилате». Но и сегодня, если мы только заставим себя смотреть вглубь своего сердца, то увидим, что Христос присутствует не только в наших прекрасных поступках и чувствах. Христос присутствует и в нашем личном аду. Униженный, не увиденный и не услышанный нами, Иисус находится внутри нашей боли и даже внутри нашего самочинства и атеизма.
Убийца полагает, что Бог как бы «заснул» и не видит мерзости его поступка. На это же надеется злодей, насильник, палач, садист. Но Бог нисшел в саму сердцевину греха. Его ступни коснулись самых последних рубежей бездны небытия. Кем окажется для нас Бог: свидетелем нашего преступления или нашим Спасителем? Это зависит от того, услышим ли мы голос Христа в своей душе. Разрешим ли Ему говорить через нашу совесть? Увидим ли Его лик в самых сокровенных глубинах нашего существования?
Христос Воскрес! Неужели зная и осознавая это, мы будем убивать и насильничать? Христос Воскрес! Неужели мы с вами и дальше будем пребывать в аду, врата которого распахнула Божия Любовь? Христос Воскрес! Неужели не вспомнят сегодня те, кто поднял неправедно меч против своего ближнего, страшных слов Божиего предостережения: «Кто прольет кровь человеческую, того кровь прольется рукою человека» (Быт. 9, 6); «все, взявшие меч, мечом погибнут» (Мф. 26, 52)?
Попытаемся же подчинить нашу жизнь таинственным богослужебным стихам, звучащим в самом начале пасхального богослужения. «Да воскреснет Бог, и расточатся врази Его» Да проникнет в нас божественный Свет Воскресения. «Яко исчезает дым, да исчезнут». Да растопит Христос-Солнце Правды наши грехи. «Яко тает воск от лица огня, тако да погибнут грешницы от Лица Божия…» Станем лицом к лицу с Воскресшим. И да исчезнет в нашем сердце всяческая тьма и нечистота. «Сей день, его же сотвори Господь, возрадуемся и возвеселимся вонь». Да откроется нам ныне тайна Божественного замысла. Да ликует ныне во Христе Воскресшем каждое человеческое сердце. «Пасха красная, Пасха, Господня Пасха! Пасха всечестная нам возсия. Пасха! Радостию друг друга обымем» (Стихиры Пасхи).
Христос Воскресе! Воистину Воскресе Христос!
12 апреля 2015 г.