Соблазн небытия и оружие жизнелюбия. Проповедь в неделю 22 по Пятидесятнице

«Не любите мира, ни того, что в мире: — читаем у апостола Иоанна Богослова, — кто любит мир, в том нет любви Отчей» (1Ин. 2:15). А несколько позже, в этом же Послании Евангелист указывает и на причину, в силу которой мы не должны любить мир: поскольку «Весь мир лежит во зле» (5,19).

Как понимать эти слова? И не следует ли из них, что ради любви к Богу и полноте бытия в Его Царстве мы должны отказаться от любви ко всему, что нас окружает, то есть любви к самой жизни? Понятие «мир» двояко в христианской традиции. С одной стороны, мир —это творение Всеблагого Бога и как таковой мир, соответственно, благ. А с другой стороны, мир — это греховный строй жизни, это обитель греха. «Слово мир есть имя собирательное, обнимающее собою, так называемые страсти», учит преподобный Исаак Сирин (Слово 2-е).

Как же различить привязанность к греху от любви к миру как к творению Божию? Здесь необходимо научиться отличать вещи от их состояния. «Страстями же мы называем следующие вещи, — пишет преподобный Исаак, конкретизируя свое понятие «мира», — «это приверженность к богатству, к тому, чтобы собирать какие-либо вещи; это телесное наслаждение, от которого происходит страсть плотского вожделения; это желание чести, от которого истекает зависть; это желание распоряжаться начальственно; это надмение благолепием власти; это желание наряжаться и нравиться; это искание человеческой славы, которая бывает причиною злопамятства; это страх за тело» (Там же).

Как видим, плохим является не само по себе тело, а плотское вожделение. Не честь, а тщеславие. Не власть сама по себе, а желание распоряжаться другой личностью… Другими словами, плох не мир, не тело человека, не социум, а тот образ человеческой жизни, который искажен страстями.

Мир — дар Бога человеку. И мы должны быть благодарны Богу за этот дар, как и за саму нашу жизнь. Но на практике, однако, в церковной среде можно часто встретиться к пренебрежительным, гностическим отношением к жизни. «Жизнь исполнена греха, — говорят псевдо-аскеты, — а, следовательно, жизнелюбие есть грех».

Однако для меня всегда остается примером Блаженнейший Митрополит Владимир. Он был человеком, которого отличал особый дар жизнелюбия, исходивший из понимания Дар жизни, как Дара Божия. Он любил общение, любил путешествовать, а главное, умел увидеть в жизни самое глубокое и главное: то благо и ту красоту, которую в жизнь, в бытие, — вложил при творении мира Бог. «Любите жизнь, — учил Блаженнейший, — вглядывайтесь в ее подлинные черты, учитесь видеть под спудом греха в жизни то, что делает ее подлинно живой, то есть красоту и благо, обращенность жизни к Богу».

Жизнелюбие. Мы не всегда осознаем, насколько правильно любить жизнь и насколько любовь к жизни соответствует христианским ценностям.

Азъ есмь Сый, Я есмь Сущий, — открывает Бог Свое имя Моисею. Почему же Богу приличествует это Имя? Как замечает Митрополит Макарий (Булгаков), библейское Имя Сущий, по мнению Святых Отцов и учителей Церкви, указывает на то, что:

  • Бог в Себе самом заключает всецелое бытие — беспредельное и безграничное море сущности;
  • Бог существует от Самого Себя и через Себя, а все иные существа получили бытие свое от Него;
  • По сравнению с великолепием Божественной полноты бытия все прочие существа как бы и не существуют.

Я есмь Сущий, Я есть Тот, Кто подлинно Существует, — открывается Бог пророку Моисею. А, следовательно, все существующие в нашей душе страстные припадки ненависти к жизни — проистекают не от Бога, а из другого источника.

Вспомним один из Евангельских моментов пребывания Спасителя в стране Гадаринской. Выйдя из человека, бесы просят Господа разрешения войти им в стадо свиней, которые считались в Ветхом Завете нечистыми животными и не употреблялись евреями в пищу. И что же происходит далее? Войдя в стадо, они понуждают животных к смерти, к небытию.

Выйдя из лодки, Христос встречает человека, который был с давнего времени одержим бесами «и в одежду не одевавшийся, и живший не в доме, а в гробах». А вот что было дальше по словам апостола Луки.

«Он, увидев Иисуса, вскричал, пал пред Ним и громким голосом сказал: что́ Тебе до меня, Иисус, Сын Бога Всевышнего? умоляю Тебя, не мучь меня. Ибо Иисус повелел нечистому духу выйти из сего человека, потому что он долгое время мучил его, так что его связывали цепями и узами, сберегая его; но он разрывал узы и был гоним бесом в пустыни. Иисус спросил его: как тебе имя? Он сказал: легион, — потому что много бесов вошло в него. И они просили Иисуса, чтобы не повелел им идти в бездну. Тут же на горе паслось большое стадо свиней; и бесы просили Его, чтобы позволил им войти в них. Он позволил им. Бесы, выйдя из человека, вошли в свиней, и бросилось стадо с крутизны в озеро и потонуло» (Лк. 8, 28-33).

Опустим другие подробности и сосредоточимся на одном из моментов этой истории. Злые духи вначале просят Христа не подвергать их мучению, а затем, после того, как Он разрешает им войти в стадо свиней, — понуждают животных броситься с крутизны в озеро.

Любите «мир сей», его блеск и роскошь, его богатство и власть, — нашептывают нам духи зла. Но вот в чем парадокс. Сами злые духи мир и бытие не любят, а стремятся к чему-то совсем другому, стремятся к небытию, к несуществованию. Христос — Богочеловек, в Нем пылает огонь Божества, огнь Сущего. Но злые духи ненавидят сущее и стремятся к небытию, а, следовательно, встреча со Христом для них есть мучение. Прикосновение к Божеству для них адская боль…

Зло нельзя понять, следуя одной логике. В мотивах злых существ есть нечто парадоксальное, иррациональное… Что движет злыми духами? Почему они стремятся к небытию? «Зло не существует, — учил блаженный Диадох Фотикийский, — или, вернее, оно есть лишь в тот момент, когда его совершают». Эти слова авторитетного восточного богослова 5-го века раскрывают нам одну из тайн зла. Поскольку все сущее получило свое бытие от Бога, в мире нет ничего злого по своей природе. Зло — это, с одной стороны, «умаление добра», а с другой — не природа, а состояние природы, то есть состояние воли сотворенных существ.

Мотив зла обнажен в позиции «злоначальника», то есть ангела, который ниспал во зло первым — Люцифера. «И эта позиция Люцифера, — пишет известный православный богослов Владимир Лосский, — обнажает перед нами корень всякого греха — гордость, которая есть бунт против Бога. Тот, кто первым был призван к обожению по благодати, захотел быть богом сам по себе. Корень греха — это жажда самообожения, ненависть к благодати. Оставаясь зависимым от Бога в самом своем бытии, ибо бытие его создано Богом, мятежный дух начинает ненавидеть бытие, им овладевает неистовая страсть к уничтожению, жажда какого-то немыслимого небытия».

Это стремление к небытию у людей, плененных злом, очень тонко подметил в своих романах Достоевский. «Нет Бога», — утверждает Иван Карамазов. «Нет и бессмертия». «Даже маленького, малюсенького». «Все — совершенный нуль». «Все — небытие».

Несуществование. Небытие. «Совершенный нуль»… Таким видится бытие сквозь оптику зла. Но небытия нет, и в этом — вечная мука злых существ. Они стремятся к тому, что существует лишь в их фантазии, к тому, чего не создавал Бог, а, следовательно, к тому, чего не было, нет и не будет…

Зло искушает нас небытием, искушает мнимой свободой от Бога в несуществовании. Но небытия нет, а есть лишь отрава зла — стремление к тому, чего нет, вечный прыжок в ничто…

Войны. Насилие. Ненависть… Увы, эти вещи постоянно присутствуют в человеческой истории даже сегодня, в наш просвещенный век… Люди учатся в школах и университетах. Они читают книги и размышляют. Им известно Евангелие. И, невзирая на волю Бога и мудрость человеческую, — люди ненавидят и воюют, умножают страдание и зло…

Отчего это происходит? В чем причина этого иррационального желания человека совершить прыжок в небытие, в смерть? Вот как поэтично размышлял об этом в далекие 60-е годы прошлого века Блаженнейший Митрополит Владимир:

«Две тысячи лет прошло с того великого момента, когда на темно-синем небосклоне впервые загорелась дивная вифлеемская звезда, впервые озарила небесным светом мир мрака и греха, впервые возвестила погрязшему во зле роду человеческому новую светлую жизнь. С тех пор много раз в дни, когда Церковь воспоминала рождение в мир Спасителя, вместе со звуками ангельской песни слышался адский грохот войны вопли и стоны умирающих на поле брани, плачь и слезы сирот… Горько, обидно и тяжело делается душе христианина при виде этого ужасного зла. Да, война есть страшное зло! Она несет с собой страдания и смерть, разорение и гибель, нарушает правильное и мирное течение жизни, уничтожает плоды культуры и цивилизации.

Где же начало этому страшному бедствию? Почему же сознательными усилиями человеческого разума мир не всегда и не везде поддерживается? В чем исходный корень зла, мятежа и несогласия в человеческом обществе, в чем первопричина?»

Отвечая на эти вопросы, Блаженнейший указывает на мнение одного из наиболее авторитетных богословов православного Востока — святителя Григория Назианзина. «По учению св. Григория Богослова, первопричиной зла является тот, кто первым в мироздании “дерзнул произвести возмущение и вознёс выю против Господа Вседержителя”, кто замыслил “о престоле выше облак” (Ис. 14,13-14), то есть — диавол”».

Отсюда отпрыском диавола есть всякий, кто творит зло, нарушает мир, замышляет войну…

Как же мы можем противостоять этим искушениям злоначальника? Как нам оградить самих себя и наш мир от леденящего дыхания небытия?

Мощную поступь зла вглубь нашей истории может остановить… наше жизнелюбие. Зло ненавидит жизнь, поскольку жизнь проистекает от Сущего. А мы должны любить жизнь, поскольку ее начало проистекает от нашего Небесного Отца. Злые существа не приемлют жизнь и бытие, ибо в своей жизни и бытии они зависимы от Бога. А мы должны благословлять жизнь и бытие, ибо в них — наша связь с любящим нас Богом. Стремясь к несуществованию, бесы с вершины жизни срываются в бездну небытия. Задача же человека с благодарностью вознести свое сердце горе, ввысь, к небу — к Божественному источнику жизни.

Будем же жизнелюбивы! Услышим же слова Христа: Радуйтесь! Будем благодарны Богу за его удивительный дар — за мир, исполненный красотой и благостью. Откажемся от страстей, от роскоши и власти мира, но будем искренне, от всего сердца любить и благословлять жизнь.

Научим глаза сердца видеть в жизни главное, — то, что, по слову Митрополита Владимира, делает жизнь подлинно живой, то есть ее красоту и открытость Богу».

Христос посреди нас! И есть, и будет!

Залишити відповідь