Блог

«Змей был хитрее всех зверей полевых, которых создал Господь Бог». Так начинается третья глава библейской книги Бытия. О каком змее здесь говорится? Почему его отнесли к зверям, а не к пресмыкающимся или к гадам, появившимся в пятый и шестой периоды Шестоднева?

Откуда «змей» знает о заповеди? И почему он искушает? Да и было ли животное-искуситель изначально пресмыкающимся?

Однозначных ответов на эти вопросы нет. Но некоторые представления об этом мы можем все-таки получить, исходя из слов Священного Писания.

«Змей» не относился к пресмыкающимся. В этом можно убедиться из слов Божественного приговора «за то, что ты сделал это, проклят ты пред всеми скотами и пред всеми зверями полевыми» (Быт. 3:14а) – отсюда видно, что до грехопадения это животное имело отношение к «скотам» и «зверям полевым», т.е. изначально являлось обыкновенным млекопитающим. На это указывает и продолжение Божьего приговора «ты будешь ходить на чреве твоем» (Быт. 3:14б), стало быть, «змей» в раю не имел обычая ползать «на чреве» – таким он стал лишь вследствие грехопадения.

Природа этого зверя загадочна. В оригинале текста стоит слово  וְהַנָּחָשׁ (hа-нахаш), включающего в себя значения колдовства, гадания, заклинания, что дает предположение на существование некоего персонажа, находящегося под печатью проклятья. Приходилось даже слышать мнения о материализованном диаволе, как чудище-драконе, основанные на апокалипсическом изречении «древний змий» (Откр. 12:9-10). Но весь материальный мир, явившийся следствием волевого слова Творца, был сотворен благословенным, святым – проклятие коснулось его лишь тогда, когда человек пал. Можно небезосновательно предположить, что речь идет о некоем звере, подвергшемся искушению. Стало быть, прежде искушения человеческого диавол провел свою работу с животным. Развитию духовного вируса в мире флоры и фауны мог воспрепятствовать только человек, как владыка всей твари, нарекшей ей имена (Быт. 1:28, 2:20).

О «змее» говорится, что он был хитрее всех зверей. В еврейском оригинале стоит слово עָרוּם (арум), что означает «хитрый», «лукавый», «ловкий», «тонкий». Но основным значением слова является «голый». Из всех перечисленных возможных значений наиболее интересным предоставляется нам последнее. Тем более, с подобным словом мы встречаемся и в предыдущем стихе русского синодального перевода: «И были оба наги, Адам и жена его, и не стыдились» (Быт. 2:25). Если мы обратимся к оригиналу последнего стиха, то, к нашему удивлению, мы обнаружим то же слово: וַיִּהְיוּ שְׁנֵיהֶם עֲרוּמִּים, הָאָדָם וְאִשְׁתּוֹ; וְלֹא יִתְבֹּשָׁשׁוּ׃. Вырисовываются интересные детали: люди рая находятся как бы в обнаженном состоянии, но более всех обнаженным и, можно сказать, бесстыдным показывается сам зверь-змей. Именно он предоставляется первым «нудистом» на нашей планете.

А люди рая не были нагими. Приведенная на иврите цитата начинается с глагола будущего времени: וַיִּהְיוּ – «и будут»! Чтобы понять, о чем речь, прочитаем еще раз этот стих вместе с предыдущим с учетом этой поправки:

Потому оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут два одна плоть. И будут оба наги, Адам и жена его, и не устыдятся (Быт. 2:24-25).

Перед нами пророческое изречение Божественной тайны единения двух в одну плоть. Двое не устыдятся друг друга даже когда окажутся нагими, ибо они части одного естества. Это единство с большей силой должно проявиться вовне: они призваны к «прилеплению», соединению.

Но таинство райской Любви, предполагавшее, по-видимому, чадотворение, не состоялось. Люди оказались обнаженными не по своей воле. Следствием этого явилось обрушившееся на них чувство стыда, побудившее властителей природы прятаться в кустах от лица Божия. Процесс катастрофы можно было бы остановить в покаянном признании соделанного, к чему и располагал Творец, вышедший навстречу согрешившим. Но покаяния не последовало – гармония жизни оказалась разрушена, единство расколото, родство упразднено – в раю всё внезапно стало чуждым. Чуждыми оказались и сами люди в отношении друг к другу («жена, которую Ты мне дал…»). Природа падших людей оказалась несовместима с природой эдемского сада – рай для них стал невыносим. Как следствие, изгнание, отторжение. Телесная нагота вместо ожидаемого блаженства вызвала чувства подавленности, отторженности, отчужденности.

Пророчество о наготе, которая не постыдит, в раю так и осталось неисполненным – оно ожидало своего действия в будущем. Оно говорит о конкретном человеке, на что указывает определенный артикль в Писании: הָאָדָם, «га-адам». Первый Адам не осуществил порученное ему таинство Любви.

И только спустя тысячелетия на земле появился новый Адам, который довершил неосуществленное первым. Как Сам Он скажет о Себе: «я пришел… наполнить (πληρωσαι)», совершить (Мф. 5:15). Именно Он перед лицом невесты-Церкви предстает обнаженным на Кресте. Здесь нет чувства взаимного стыда: в наготе предстал Совершенный перед Избранницей в порыве Любви. «Когда Я вознесен буду от земли, всех привлеку к Себе» (Ин. 12:32). О радости Невесты-Церкви прикровенно говорит «Песня Песней»: «Возлюбленный мой бел и румян, лучше десяти тысяч других: голова его – чистое золото… уста его — сладость, и весь он — любезность» (Песн. 5:10-11,16).

Пророчество исполнилось. Таинство райской Любви совершилось. Царство новой земли наполняется детьми этого Брака. «Новое небо и новая земля, которые Я сотворю, всегда будут пред лицем Моим» (Ис. 66:22).

И теперь перед взором каждого христианина предстает обетованный га-Адам: обнаженный и царственный, униженный и побеждающий, распятый и воскресший.