Апостол Павел как художник, поэт и бытописатель своего времени

В книгах Нового Завета четыре Евангелия, описывающие земную жизнь, учение и деяния Иисуса Христа, по объему составляют 44%, собрание посланий апостола Павла (так называемый Корпус Паулинум) вместе с описанием его миссионерской деятельности в книге Деяний – 40%. На долю других книг Нового Завета приходится соответственно 16% текста. Не преуменьшая значения других апостолов, ближайших учеников Иисуса, все-таки можно с некоторым правом сказать, что апостол Павел в Священном Писании Нового Завета занимает, как автор, преимущественное положение. И, разумеется, не только по объему текста, но и по тому значению, которое приобрели его послания, его евангелие, его богословие в жизни ранней Церкви.


Некто из исследователей Нового Завета сказал, что без кипучей деятельности Павла среди языческих народов христианству грозило вырождение в одну из многочисленных иудейских сект.


Однако благодатью Божией, произошло то, что произошло: немногочисленная группа христиан благодаря апостолу Павлу в весьма короткое историческое время превратилась в универсальную, не знающую географических, национальных и социальных границ Церковь Христову, Церковь, которая в проповеди Апостола ясно осознавала свою исключительность и радикальное отличие не только от язычества, но и от Ветхозаветного иудейства. Среди факторов, способствовавших успеху христианства, можно указать на несколько объективных причин. Это и повсеместная эллинизация в Римской империи, создававшая общее культурное пространство, это и религиозный вакуум, отсутствие удовлетворительного ответа на жгучие вопросы о смысле мира, жизни, страданий, смерти. Но все эти объективные причины стали причинами, действующими через вдохновенную личность великого “апостола язычников”, как называет Церковь, и как сам себя называл Святой Апостол Павел, бывший яростный гонитель христиан, на себе самом испытавший мощное, неодолимое воздействие Духа Божия, преображающего человека во всех его свойствах.


От природы одаренный, Павел после встречи с Воскресшим Христом на пути в Дамаск обрел новый дар благодати: дар величайшего миссионера и великого мистика и богослова, наряду с апостолом Иоанном, заложившего основы христианского богословия.


Павел – удивительный пример того, как сокровище творческого, преображающего мир Слова Божия действует через посредство внешне слабого человека, отнюдь не производящего впечатление героической личности. Сам себя Павел называет “глиняным сосудом” (2 Кор 4,7), носящим в себе сокровище Божественной благодати. Он был хрупок, этот сосуд, слаб, болезнен. Даже само имя Паулус по-латыни означает “малыш”. Однако, вынужденный обстоятельствами перечислять свои немощи и злоключения, этот “малыш”, который претерпел во время своих странствий и тюремные заключения, и побои, приводившие его на порог смерти, и кораблекрушения, и голод, и жажду, и холод, и наготу (2 Кор 11,23-30), с уверенностью утверждает парадокс: “когда я немощен, тогда силен” (2 Кор 12,10), потому что “уже не я живу, но живет во мне Христос” (Гал 2,20).


Завистливые противники Павла подмечали внешнюю слабость Апостола (что, по-видимому, отвечало действительности), утверждали, что его устная речь незначительна. В этом можно усомниться не только по причине результатов его устной проповеди, но и по свидетельству книги Деяний (Деян 14,12), которая сообщает о том, как языческое население малоазийского города Листра приняло Павла за бога Гермеса, ибо Апостол “начальствовал в слове”, а Гермес, как известно, отличался красноречием. Но даже эти же противники вынуждены были признать силу посланий Апостола (2 Кор 10,10).


Да, действительно, послания Павла – бесценная сокровищница не только откровений и гениальной богословской мысли, но и один из величайших памятников словесности, как прозы, так и поэзии. Здесь, в этих шедеврах Слово Божие воплотилось в неповторимом, неподражаемом языке, стиле и мысли великого мистика, ученого богослова и художника. Многообразие художественных приемов, которыми столь непосредственно пользуется апостол Павел в своих посланиях, поражает. Отчасти это разнообразие сознательно, потому что Павел стремится, как хороший миссионер, сообразовывать свои писания с менталитетом и обычаями тех, кому он пишет. “Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых” (1 Кор 9,22), признается он.


Рассудочность ученого книжника здесь переплетается с взлетами вдохновенной поэтической прозы и просто чистой поэзии. Все это исполнено образности. Библия вообще полна поэзии и образности. Достаточно вспомнить ветхозаветные книги Псалмов, Песни Песней, Иова, пророков, новозаветные речи Иисуса Христа, Его Нагорную проповедь и притчи. Павел следует этой семитской библейской традиции. Однако, будучи апостолом язычников, “всем для всех”, родившийся и выросший в одном из центров эллинистической культуры, в городе Тарсе, Павел широко использует приемы не только библейской, но и эллинской поэзии и риторики.


Разумеется, наши переводы дают лишь слабое представление, либо не дают никакого представления об этом свойстве посланий апостола Павла. Но, обратившись к оригинальному греческому тексту, мы обнаружим у него цитаты из греческой поэзии: гекзаметры Арата (Деян 17,28) и Эпименида (Тит 1,12), ямбический триметр Менандра (1 Кор 15,33):



tou gar | kai genos | esmen ( Деян 17,28);



Kretes a | ei pseu | stai, kaka | theria | gasteres | argai ( Тит l,12)



phthei rou | sin e | the chresta | homi | liai | kakai (1 Кор l5,33)



По всем посланиям рассыпаны примеры горгианских созвучий в стиле стоической диатрибы: парономасия с игрой слов:



2 Кор 4,8: aporoumenoi, all ouk exaporoumenoi “мы в отчаянных обстоятельствах, но не отчаиваемся”;



2 Кор 3,2: he epistole … – , ginoskomene kai anag in oskomene “письмо…, узнаваемое и читаемое”;



2 Кор l0,2: kata sarka – en sarki – kata sarka “по плоти – во плоти – по плоти”;



2 Фесс 3,11: meden ergazomen o us, al l a periergazomen o us “ничего не делают, а суетятся”;



Флп 3,2: blepete ten katatomen, he m eis gar esmen he peritome “берегитесь обрезания, потому что обрезание – мы”;



Флмн 10,11.20: игра с именем Онисим (полезный, годный): Onesimon – onaimen “Онисим – воспользоваться”; achreston – euchreston “негоден – годен”;



1 Кор 11,29-32: на пространстве 4-х стихов 6 раз повторяются в аллитерации и смысловой игре слова с корнем krin: krima – diakrinon – diekrinomen – ekrinometha – krinomenoi – katakrithomen.


Подобных примеров можно привести множество, но хочется отметить еще только один, очень яркий, выражающий одну из центральных тем нравоучения апостола Павла в Рим 12,3:


Lego…


panti toi onti en hymin


me hyperphronein par ho dei phrone in ,


alla phronein eis to sophronein,


hekastoi hos ho theos


emerisen metron pisteos.


 В подавляющем большинстве переводов, к сожалению, все это риторико-поэтическое изящество не только исчезает, но зачастую сопровождается и искажением смысла.


Павел непринужденно использует в своих посланиях почти все известные в то время риторические приемы искусной прозы (асиндетон – 1 Кор 13,13; полисиндетон – Рим 2,17-20; искусные периоды с безупречной симметрией, параллелизмами, антитетикой, анаколуфами, хиазмами, анафорами, климаксом и тому подобным).


Украшают его послания не только бесчисленные фигуры языка, но и фигуры мысли: ирония (1 Кор 4,10; 2 Кор 12,13), риторические вопросы (Рим 3,1; 8,31), диалоги с воображаемым оппонентом. Подчас в своей ритмизованной прозе он достигает высших поэтических взлетов. Кому не известны, например, такие места из его посланий, как “гимн любви” (1 Кор 13) или “гимн любви Божией” (Рим, конец гл.8)? А сколько афоризмов из его посланий прочно укоренилось в нашем языке, превратившись едва ли не в поговорки: Например, “Бог поругаем не бывает”, “Что посеет человек, то и пожнет” (Гал 6,7); “Если кто не хочет трудиться, тот и не ешь” (2 Фес 3,10); “Буква убивает, а дух животворит” (2 Кор 3,6) и т.д.


Послания апостола Павла оставили нам не только образцы прекрасной христианской прозы и поэзии, но являются также бесценным историческим свидетельством жизни, быта, духовного состояния и психологии населения Римской империи середины I века. Вполне естественно, что из этих посланий мы узнаем очень многое из жизни молодых христианских Церквей, этих маленьких островков, разбросанных в море потерявшего духовные ориентиры язычества.


Этот предмет составляет основное содержание таких посланий как 1 и 2 Кор, Флп, Флмн. Цитируя христианские формулы исповедания (Рим 1,3-4), целые символы веры (1 Кор 15,3) и литургические гимны (Флп 2,6-11; Кол 1,15-20; 1 Тим 3,16; 6,15-16; 2 Тим 2,11-13), он позволяет нам заглянуть в более раннее время становления и христианского богословия.


Излагая евангелие обращаемым язычникам, Павел, как опытный миссионер, как уже было сказано, в качестве метафор часто использует понятия и представления из самых различных сфер жизни эллинского общества того времени. Здесь мы находим бытовые образы. Причем для Павла, как жителя городского, наиболее характерны сравнения, почерпнутые в спорте (1 Кор 9,24-27 и множество других примеров), в зрелищных развлечениях римского общества (2 Кор 2,14-16; 1 Кор 4,9), в торговле и купечестве (2 Кор 2,17). Он использует технические термины морского дела (Флп 1,23), судопроизводства (Флп 1,7), сельского хозяйства и строительства. Стадион (в русском синодальном переводе “ристалище”) – образ мира. Спортсмен, участвующий в состязании, – христианин. Тренировка – аскетическое упражнение своей воли. Олимпийская награда – венец бессмертия. Сам себя Апостол сравнивает с боксером (1 Кор 9,24-27). Другая аллегория (1 Кор 4,9) изображает мир как колоссальный цирк (у Павла – театр). Апостолы – приговоренные к смерти гладиаторы. Миссионерская деятельность, шествие Евангелия по миру изображается как победный триумф Христа, торжественно вступающего в мир. Ему предшествуют глашатаи – апостолы, очищающие путь священным фимиамом. Апостолы сравниваются с торговцами вином (Словом Божиим) в мелких лавочках. Но они не похожи на спекулянтов и обманщиков, разбавляющих чистое вино водой или какой-нибудь дрянью (2 Кор 2,17). Свою земную смерть, уход в мир иной Павел обозначает морским термином отчалить, отдать концы. Эти и многие другие живые, образы, отражающие обыденную жизнь мира, в котором жил Апостол, очень оживляют его послания, но, к сожалению, либо едва заметны, либо вообще не узнаются в традиционных переводах.


Метафоричность языка характерна для проповеди вообще, особенно же тогда, когда проповедь эта направлена к людям малоподготовленным, начинающим. Павел пишет коринфянам: “Я не мог говорить с вами, братия, как с духовными, но… как с младенцами во Христе. Я питал вас молоком, а не твердою пищею…” (1 Кор 3,1-2). “Молоком” Апостол здесь называет проповедь Евангелия, переведенного на доступный язык представлений среднего жителя городов Империи. Почти все они в недавнем прошлом были язычниками, возможно, участниками мистериальных культов, возможно, немного знакомых с популярными философскими воззрениями современников.


Речь Павла – полна образами из языческих мистерий со-умирания и со-воскресепня с умирающими и воскресающими богами. Так, мы мало что поймем в том месте Послания к Римлянам (6,1-10), где Апостол изображает христианское таинство крещения, если не учтем, что он описывает его в мистериальных терминах, знакомых и близких его адресатам.


В послании к Галатам (3,3) Павел иронически упрекает их в том, что они, внимая иудействующим проповедникам, готовы забыть Евангелие свободы и подчиниться Закону Моисея. Но делает это Павел, используя мистериальные термины: ”получить посвящение, быть инициированным”, “достигать совершенства” (в переводах это, как правило, отсутствует).


Духовной болезнью того времени была повальная вера в судьбу, выраженная в полунауке, полурелигии – астрологии. Зная это, Павел охотно использует астрологические представления и термины (всегда в отрицающем контексте): высота (апогей на траектории планеты), глубина (соответственный перигей) (Рим 8,39); астральные силы и астрологически опасные дни (Еф 6,12-13); стихии (элементы), управляющие, судьбами мира и людей (Гал 4,3.9).


В посланиях Павла мы постоянно встречаемся с понятиями и методами нравственной проповеди популярного стоицизма, эпикурейства и дуалистического платонизма. С платонизмом у апостола отношения сложные: с одной стороны, он отрицает чуждую христианству и иудейству мысль о бестелесном существовании личности (1 Кор 15); 2 Кор 5,1-4); с другой стороны, апокалиптические образы двух миров, – высшего мира истины и нашего мира мирa теней и отражений (1 Кор 13,13), – безусловно, напоминает нам платоническую концепцию мира идей и мира феноменов. Сознательно и последовательно эта же мысль прослеживается в Послании к Евреям, входящим по традиции в Корпус Паулинум. Когда читаешь гимн любви (1 Кор 13), и особенно конец его, невольно приходит на память знаменитое стихотворение Владимира Соловьева “Милый друг…” Нет сомнений, что оно навеяно платонизмом вообще и апостолом Павлом в частности.


Да, послания апостола Павла выдают в нем блестяще образованного человека, писателя с поэтическими задатками и бытописателя своего времени. Однако весь этот блеск, восхищающий нас, для самого Апостола не был, разумеется, самоцелью. Каждое слово Апостола преследует высшую цель, самую высокую, какую только может помыслить человек. Искусство, наука, риторика ради самих себя с точки зрения апостола Павла – тщета, пустота, сор, ничто (Флп 3,7-8), “жизнь по плоти” и идолопоклонство. Все это обретает смысл и наполняется непреходящим содержанием только “во Христе”. “Уже ни я живу, но живет во мне Христос”, – пишет Апостол (Гал 2,20). Благодать апостольского служения, вдохновение Духом Божиим, – вот что владело им и в его миссионерской, и в его эпистолярной деятельности, благодаря чему после апостола Павла миллионы людей могли бы повторить за ним: “живет во мне Христос”.


Г-н ДРУЦЭ:


– У меня два вопроса к уважаемому архимандриту Ианнуарию. Первый. Существует широко распространенное мнение, что мы не располагаем всеми посланиями апостола Павла. Биологи могут по нескольким костям восстановить облик доисторического животного, художники-реставраторы могут по нескольким фрагментам восстановить разрушенное изображение. Была ли среди ученых-теологов попытка восстановить, по имеющимся посланиям, то, что недостает единому целому? Второй вопрос. Павел, как известно, писал и диктовал свои послания на греческом, а греческий не был для него родным языком. Он, конечно, владел греческим в совершенстве, но владел, как бы мы сегодня сказали, с большим иудейским акцентом: в его посланиях полно странных словосочетаний, которые переводчики окрестили “павлинизмами”. С другой стороны, известно, что стихия писателя это язык; многие художники стали впоследствии и основоположниками национальных языков – достаточно вспомнить Пушкина, Райниса, Эминеску. Как вы объясните то удивительное обстоятельство, что писатель, владевший не родным ему языком с некоторым акцентом, стал не только всемирно известным, но и властителем дум и душ на протяжении вот уже почти двух тысяч лет?


Архимандрит ИАННУАРИЙ:


– Мы не можем гарантировать, что сохранились все послания Павла. Но первые послания – да. Они переписывались и зачитывались. Маловероятно, что затерялось много. Послания писались по случаю. Он был миссионер. “Я писал вам в послании – не сообщаться с блудниками”. Сам Павел создавал неологизмы либо не весь язык в литературе. фиксировался, например, устный, язык. Потому что письменных памятников середины I века из тех областей, где родился апостол Павел, до нас фактически не дошло.


Г-н ДРУЦЭ:


– Спасибо Вам большое. Есть еще вопросы к архимандриту Ианнуарию? Может, кто-то хочет высказаться? Прошу, г-н Ляху, преподаватель семинарии.


Г-н ЛЯХУ:


– Когда Вы говорите о платонизме апостола Павла, Вы имеете и виду условную связь между метафизикой Платона и метафизикой христианства, или же Вы усматриваете концептуальную типологическую связь? Ведь когда речь заходит о метафизике бытия, несмотря на то, что для этой книги характерна параллель двух миров, мы понимаем, что еврейскому мышлению и богословию не характерен дуализм, не постулируется разрыв между двумя параллельными мирами.


Архимандрит ИАННУАРИЙ:


– Я должен оговориться, что я не говорю о метафизике Платона, скорее всего я говорю о том популярном направлении мысли, которым владела – большая часть Римской империи под воздействием древней философии Платона. Это был язык, которым пользовались образованные люди того времени. Павел использовал язык, отнюдь не используя концепцию Платона. Разумеется, он целиком и полностью остается в рамках библейской концепции. И типологию можно некую усмотреть, но лишь только некую, чисто условно.


Г-н ДРУЦЭ:


– Мне не хотелось бы оставить без внимания утверждение о том, что послания Апостола занимали 5, от силы 10 процентов его времени; остальное время было посвящено кипучей апостольский деятельности. В смысле почасового распределения дня может это действительно так и было, но в смысле высоты полета духа и мысли, именно те пять или десять процентов времени, которые были посвящены посланиям, были отмечены наивысшим полетом творческой индивидуальности. В одном из своих посланий Павел сетует на то, что многие его критики утверждают будто он в жизни мал и незначителен, и только в посланиях грозен и могуч. Эта замечательная по исповедальности деталь, думается мне, вполне могла соответствовать действительности. Любой художник менее значителен и интересен, чем созданное им творческого потенциала человеческой личности. Во всяком случае, вне всякого сомнения, что Послания апостола Павла – венец его духовных взлетов, даже если они по времени и занимали не более пяти-десяти процентов его деятельности.


Архимандрит ИАННУАРИЙ:


– Я согласен с Вами, что послания апостола Павла венец, вернее сказать из венцов, потому что венцом являются те церкви, о которых сам апостол Павел говорил: “Кто же есть похвала моя, гордость моя перед Господом, как не Вы, Вы мое письмо, написанное в сердцах Ваших”, обращаясь ко всем людям, он обратил в христианство. Что касается его внешней и незначительности. Да, он был слабым. Он был болезненным, он об этом сам пишет. Он был маленького роста, но думаю, что завистливые противники Павле, которые подмечали его внешние слабости, были иудействующие проповедники. Они утверждали, что его устная речь слаба и незначительна, а Посланиях он строг, силен, но в этом можно усомниться, судя по одной выдержке из книги Деяния 14 глава, 12 стих. Гермес у него начальствовал в слове, который был самым красноречивым из олимпийских богов и переводчиком богов. Зевс и Гермес явились в образе странников, которых жители не приняли, изгнали и только двое стариков – муж и жена Филемон и Бавкида, которые жили на самой окраине города в хижине, приняли их, накормили, уложили спать, но утром, когда встали, боги вышли из этой хижины. Зевс покарал Листру тем, что наслал на нее гром и молнию. И после этого хижина стариков превратилась в прекрасный храм Зевсу, а эти двое стариков превратились в два прекрасных кипариса, которые стояли до 5-го или 6-го века нашей эры. Вот эту сцену имеет в виду Дееписатель апостол Лука, когда пишет о красноречии апостола Павла.


Г-н ДРУЦЭ:


– Благодарю архимандрита Ианнуария за его прекрасный ответ. … Слово предоставляется Адольфу Хампелю, профессору, доктору теологии Гиссенского университета.


Г-н ХАМПЕЛЬ:


У меня вопрос. Мышление апостола Павла очень богатое. И если бы Вы должны были бы выразить в двух или трех фразах суть учения св. Павла, какие это были бы фразы? Как можно было бы выразить это в трех фразах? Если это невозможно, то могли бы Вы указать какую-то главу определенного послания, которое сохранилось и раскрывает сущность его учения?


Архимандрит ИАННУАРИЙ:


Конечно, вопрос очень сложный, потому что читать апостола Павла всего очень интересно, полезно и душеспасительно. Но если бы мне предоставили право выбрать то, что отвечает больше всего концепции апостола Павла, его благовестию, его евангелию, которое, конечно, не противоречило Евангелию Христоса, то я бы указал на основной его богословский труд – на Послание к Римлянам, а именно на два стиха в этом Послании, где Павел дает как бы тему всего дальнейшего размышления и дальнейшего дискурса. Это 1 глава, 16 и 17 стих. Он пишет о том, что в Евангелие есть сила Божия ко спасению всякому верующему, во-первых, Иудею, потом Еллину. В нем, то есть, в Евангелие, открываются правда Божия от веры в веру. То есть, вера есть начало и конец. Откровение правды – восприятие правды Божия. Как и написано: “Праведный верою жив будет”. Как мне кажется, это основное все-таки содержание послания апостола Павла.


Православное образование

Цей запис має один коментар

  1. прот. Игорь Прекуп

    Хорошо бы отредактировать текст. У о.Ианнуария очень чистый, грамотный русский язык, а за ним записывали с молдавским акцентом:)

Залишити відповідь