Размышления над трудными местами Евангелия

Есть несколько Евангельских изречений, которые всегда вызывают недоуменные вопросы. Мне бы хотелось поразмышлять над двумя из них.


I.


Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч, ибо Я пришел разделить человека с отцом его, и дочь с матерью ее, и невестку со свекровью ее. И враги человеку – домашние его. Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто не берет креста своего и следует за Мною, тот не достоин Меня. Сберегший душу свою потеряет ее; а потерявший душу свою ради Меня сбережет ее (Мф. 10, 34-39). Часто спрашивают: что значит – “враги человеку домашние его”? Как это – Бог любви вдруг говорит такие вещи о наиболее близких к нам людях?


1. Господь здесь цитирует Ветхий Завет – книгу пророка Михея. Горе мне! ибо со мною теперь – как по собрании летних плодов, как по уборке винограда: ни одной ягоды для еды, ни спелого плода, которого желает душа моя. Не стало милосердых на земле, нет правдивых между людьми; все строят ковы, чтобы проливать кровь; каждый ставит брату своему сеть. Руки их обращены к тому, чтобы уметь делать зло; начальник требует подарков, и судья судит за взятки, а вельможи высказывают злые хотения души своей и извращают дело. Лучший из них – как терн, и справедливый – хуже колючей изгороди, день провозвестников Твоих, посещение Твое наступает; ныне постигнет их смятение. Не верьте другу, не полагайтесь на приятеля; от лежащей на лоне твоем стереги двери уст твоих. Ибо сын позорит отца, дочь восстает против матери, невестка – против свекрови своей; враги человеку – домашние его. А я буду взирать на Господа, уповать на Бога спасения моего: Бог мой услышит меня (Мих. 7, 1-7). (К слову – как приложимы слова древнего пророка к сегодняшней нашей российской жизни!)


В этом ветхозаветном тексте мы видим прикровенное пророчество об апостольской проповеди: день провозвестников Твоих, посещение Твое наступает (ст. 4). Пророк говорит о том, что это провозвестие будет совершаться в условиях нравственного упадка, такого, что и домашние будут врагами человеку, проповедующему истинного Бога и нравственную жизнь. 10-я глава Евангелия от Матфея, где находятся разбираемые нами слова, повествует как раз о посылании учеников Иисуса на проповедь. Таким образом, первое значение этих слов – напоминание о пророчестве и о том, в каких условиях будет совершаться апостольское служение: в деле проповеди домашние скорее мешают, чем помогают. Сам Господь говорил об этом: не бывает пророка без чести, разве только в отечестве своём и у сродников, и в доме своём (Мк. 6, 4), – ибо как раз у своих домашних Христос встретил смущение и неверие. Слово “враги” нужно воспринимать здесь не в абсолютном смысле, что – всегда и во всём враги. Библейский язык часто “поляризирует” понятия; в этом контексте “враги” – значит, “не друзья”, не помощники, не сочувствующие религиозной стороне жизни: истинному Богопочитанию и проповеди Христа.


2. Второй смысл этих слов более общий. Дело тут вот в чём. Господь принёс людям Новый Завет. Одна из граней этой новизны есть ценность человеческой личности как таковой, – то, из чего выросла великая европейская цивилизация. Ветхозаветному человечеству была свойственна другая иерархия ценностей. Племя, род, семья – и только потом личность. Личность вне всего этого воспринималась неполной. Субъектом религиозных отношений в Израиле был народ; римское право наделяло людей привилегиями по признаку гражданства. Иисус же Христос возвещает подлинно новое благовествование: личность, сам человек прежде всего – драгоценен в очах Божиих. В разбираемом нами евангельском тексте это видно из слов Спасителя: Я пришёл разделить человека с отцом его, и дочь с матерью его, и невестку со свекровью её (Мф. 10, 35). Отныне семья и общество становятся не первой ценностью; они не теряют от этого своей важности, своего значения, но уступают место религиозному достоинству личности.


Необходимо подчеркнуть, что эта ценность человеческой личности – не “сама по себе”; она не абсолютна, не автономна. Она возможна именно в результате действия Нового Завета, то есть только во Христе Иисусе, в приобщении Единственной подлинной Ценности – Богу, ставшему Человеком (забвение этого приводит сейчас к разложению и гибели европейской культуры). То есть не сам человек, осознав себя самоценным, отделяется от домашних и умаляет родственные связи, а Господь делает это, ради Себя, созидая Себе Церковь. И, коль скоро мы заговорили о Церкви, тут нужно подчеркнуть одну из её особенностей, то, чем она принципиально отличается от всех людских сообществ. Церковь есть, во-первых, союз людей во Христе, а во-вторых, союз свободных личностей. Церковь объединяет людей не за счёт того, что люди лишаются какой-то стороны своей свободы, оплачивая ею те или иные преимущества данной корпорации; в ней всё “наоборот”: люди получают от Христа свободу и силу любви. В Церкви человек во Христе преодолевает падение, наполняет низшие планы бытия Духом Святым, и сам во всём этом получает не умаление личности и свободы, но приращение их. Церковь поэтому – высшая ценность по сравнению с семьёй, родом, племенем, нацией, государством и т.п. Если человек всё это путает, если он привносит в христианство нецерковные, ветхие, преодоленные Спасителем принципы бытия, то тем самым он умаляет Церковь, не давая Христу освятить, оправдать и созидать себя, свою богоприобщённую личность; и в таком случае, воистину человеку становятся врагами и семья, и род, и нация – если они для него выше Христа и Его Церкви. Это, кстати говоря, одна из насущнейших проблем сегодняшней церковной действительности. Почему у нас упадок церковной жизни? Потому что мы сами не даём Церкви быть тем, что она есть, желая свести её к обеспечению национальных, общественных, семейных и прочих интересов. В связи с этим вполне можно сказать, что не только для отдельного христианина, но и для Церкви бывают ситуации, когда врагами становятся домашние её…


3. И третий, пожалуй, самый глубокий смысл разбираемых нами евангельских слов. Послушаем, что говорит Господь: Если кто приходит ко Мне, и не возненавидит отца своего и матери, и жены, и детей, и братьев и сестёр, а при том и всей жизни своей, то не может быть Моим учеником; и кто не несёт креста своего и идёт за Мною, не может быть Моим учеником (Лк. 14, 26 – 27). Сразу рождается острый (и часто задаваемый) вопрос: как же так?? Ведь христианство, наоборот, призывает сохранять семью, созидать её; есть заповедь Божия о почитании родителей (Исх. 20, 12); Церковь содержит Таинство брака – а тут такие слова? Нет ли здесь вопиющего противоречия?


Нет, никакого противоречия нет. Во-первых, мы уже сказали, что библейский язык часто поляризирует понятия. Слово “возненавидит” здесь не выступает в собственном своём смысле, а показывает как бы максимальность дистанции до своего противоположения – то есть до понятия “любовь”. Смысл здесь тот, что любить Христа нужно несравненно больше, чем отца, мать, жену, детей, братьев, сестёр и саму свою жизнь. Это не значит напрямую ненавидеть всё это; да у нас и не получится это сделать, потому что Сам же Бог, сказавший такие жёсткие слова, вложил в нас естественную любовь к жизни, к родителям, к родственникам, Сам дал заповедь о любви к людям. Это значит, что любовь к Богу должна быть настолько больше, принципиально, качественно значимее и сильнее, насколько “ненависть” отстоит от “приязни”.


И во-вторых. Возьмем Таинство брака. В нём супруги естественным порядком становятся “одною плотью” (Быт. 2, 24); благодать Божия созидает этот надличностный организм в единство и духовное, в малую Церковь. Что в этом контексте значат вышеприведённые слова Христа? Как здесь, когда речь идёт о благодатном действии, о благословении Божием, понять эту “ненависть”?


Вот как. Господь говорит здесь о том, что первая, главная, метафизическая связь человека – это связь с Богом. То есть, при том, что в браке люди становятся почти одним существом, одною плотью, нет ближе отношений между людьми, чем в браке, – однако связь души и Бога несравненно важнее, главнее, реальнее, я бы сказал – онтологичнее. И – парадокс: казалось бы, как возможен тогда брак? родительская и сыновняя любовь? дружба? вообще – жизнь в мире сем? Оказывается, только и исключительно на этом основании: когда Христос вносится в самую сердцевину жизни. Без Меня не можете делать ничего (Ин. 15, 5), сказал Он; и это не пустые слова, не метафора, а абсолютнейшая реальность. Любое человеческое действие, всякое его усилие – пыль, прах, суета; только внося Христа в сердцевину нашей жизни, во все без исключения наши дела и движения души, человек обретает смысл, прочность, вечное измерение своего существования. Без Христа всё абсолютно бессмысленно: и брак, и родительские отношения, и всё, что составляет жизнь на земле, да и сама она. Со Христом всё встаёт на свои места; Христос дарит человеку во всём этом радость и счастье; без Него это совершенно невозможно. Но для этого Он должен быть на подобающем Ему, первом месте в нашей жизни. – Вот об этом и говорит наша евангельская заповедь, “жестокая”, отталкивающая на первый взгляд, но содержащая важнейшие истины христианства. “Ненависть” и “вражда” означают здесь иерархию христианских ценностей, а именно: единственная истинная и реальная Ценность на земле – это Господь Иисус Христос; всё получает ценностный смысл только и исключительно под условием непосредственного (в Церкви) или опосредованного (социум, культура и проч.) приобщения Ему; всё, что вне Его – бессмысленно, пусто и гибельно…


Что всё это значит на практике? Ведь не для абстрактного созерцания дана нам эта заповедь, а для исполнения. И не можем мы все уйти в монастырь; мы живём в условиях, и внешних, и внутренних, которые вряд ли позволят нам осуществить идеал, описанный выше… Как нам быть “в быту”, так сказать?


Священное Писание нужно воспринимать в целостности, не выдирая что-то одно, пусть даже принципиальное и глубочайшее. Если мы эту целостность соблюдём, то получится вот что:


Родителей почитаем, братьев и сестёр любим, семью созидаем во образ Церкви… но всё это должно быть во Христе. Коль скоро что-то в наших отношениях с ближними, и вообще в нашей жизни, противоречит Христу, Его Евангелию, то становится враждебным нам. Но и “вражда” эта – тоже Евангельская; она не значит, что мы должны наших ближних-“врагов” убить, или отстраниться от них, или перестать исполнять по отношению к ним наши нравственные обязанности, или что-нибудь в этом роде. Нужно, во-первых, осознать ситуацию, во-вторых, исправить, что можем, что зависит от нас, в-третьих – если изменение ситуации невозможно – любить врагов наших, благословлять проклинающих нас, благотворить ненавидящих нас и молиться за обижающих нас и гонящих нас (ср. Мф. 5, 44), – прося при этом у Бога мудрости, чтобы свет наш светил пред людьми, чтобы они видели наши добрые дела и прославляли Отца нашего Небесного (ср. Мф. 5, 16); но и, с другой стороны, быть осторожными, чтобы не давать святыни псам и не бросать жемчуга нашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими, и, обратившись, не растерзали нас (ср. Мф. 7, 6). Нужны ум, опыт, мудрость, и – любовь, чтобы бесчисленные ситуации такого рода разрешались по-христиански.


II.


Вот ещё одно, вызывающее вечные вопросы, Евангельское изречение.


Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом нерадеть. Не можете служить Богу и маммоне. Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Душа не больше ли пищи, и тело одежды? Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец ваш Небесный питает их. Вы не гораздо ли лучше их? Да и кто из вас, заботясь, может прибавить себе росту хотя на один локоть? И об одежде что заботитесь? Посмотрите на полевые лилии, как они растут: ни трудятся, ни прядут; но говорю вам, что и Соломон во всей славе своей не одевался так, как всякая из них; если же траву полевую, которая сегодня есть, а завтра будет брошена в печь, Бог так одевает, кольми паче вас, маловеры! Итак не заботьтесь и не говорите: что нам есть? или что пить? или во что одеться? потому что всего этого ищут язычники, и потому что Отец ваш Небесный знает, что вы имеете нужду во всем этом. Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам. Итак не заботьтесь о завтрашнем дне, ибо завтрашний сам будет заботиться о своем: довольно для каждого дня своей заботы (Мф. 6, 24 – 34).


Что это значит? Как это – не заботиться? Бросить учёбу? Не делать карьеру? Не заводить семью, – потому что, если её заводить, нужно обеспечивать её существование и стабильность? А как же апостол Павел, “сосуд избранный” (Деян. 9, 15), призывает брать пример с себя: мы ни у кого не ели хлеба даром, но занимались трудом и работою ночь и день, чтобы не обременить кого из вас (2 Фесс. 3, 8), и говорит: если кто не хочет трудиться, тот и не ешь (2 Фесс. 3, 10)? И здесь речь идёт не о труде по созиданию спасения, а об обычной человеческой работе. Опять противоречие? А Церковь? Вот преп. Иоанн Пророк пишет: “любой труд человека суетен” (а до него ещё премудрый Экклезиаст исчерпывающе выразил ту же мысль); как же Церковь призывает к творчеству, созидательному и добросовестному труду во всех областях человеческой жизни? Да и исторически мы видим, что Христова Церковь дала огромный импульс к созиданию европейской цивилизации, культуры, науки; что же, Церковь противоречит самой себе, своему Священному Писанию? Как сочетать вышеприведённое “антисоциальное” евангельское высказывание и социальные призывы Церкви? И т.д., и т.п.


1. Эта евангельская заповедь вовсе не говорит о том, что нам не надо на земле трудиться. У нас не получится ведь сесть на стульчик, сложить ручки, вознести молитву и ждать, когда с неба на нас посыпятся денежные знаки, успех, достаток и проч. Рождаясь в этот мир, мы встроены в ход вещей, который не даёт нам сидеть сложа руки: хотя бы ради того, чтобы поддерживать своё существование, мы должны в поте лица своего съедать хлеб свой (ср. Быт. 3, 19), по определению Божию. Речь здесь идёт о внутреннем отношении ко всему этому; здесь мы опять видим новизну нашего Нового завета, а именно: всё совершается внутри, в душе. Рядом с “не-заботой” о завтрашнем дне Господь поставил непременное условие: ищите прежде Царства Божия и правды Его (Мф. 6, 33). Не надо отказываться ни от какой деятельности (разумеется, если она не противоречит заповедям Божиим); наоборот, все наши дела мы должны делать наилучшим образом. Дело в том, что именно в повседневной действительности и творится нами воля Божия; вне повседневного ряда наших дел невозможно искать Царства Божия и правды Божией. Но нужно отложить мучащую и точащую наши души заботу. Это не та забота, которая естественна человеку и которая проявляется в планировании, в наилучшем распределении сил и средств для выполнения поставленной задачи. Забота, о которой говорит Господь, есть суетливая неуверенность в завтрашнем дне, происходящая от маловерия, от того, что Христос в нашей жизни – не главное. Если мы эту самую неуверенность заменим упованием на Бога, преданием всех наших забот Ему (возложи на Господа заботы твои, и Он поддержит тебя. – Пс. 54, 23), и все наши дела будем сочетать с исканием именно в них нравственного евангельского смысла, – тогда мы увидим сбывающееся над нами обетование – и это всё (т.е. что необходимо нам для земной жизни) приложится вам (Мф. 6, 33).


Так что эта заповедь не призывает нас отказываться от земных дел, наоборот, правда Божия, в этих делах содержащаяся, требует от нас добросовестной нравственной деятельности по выявлению её в каждый момент нашего существования. Это приведёт к внутренней переориентации всей нашей жизни на Христа и Царство Божие. Только в этой перспективе мы сможем увидеть и оценить качество наших дел; кроме того, только во Христе наши дела приобретают прочность и достоинство, а вне Его они всегда останутся суетой и томлением духа (ср. Еккл. 1, 14). Вот смысл разбираемых нами евангельских слов.


2. Из этой заповеди можно усмотреть и принцип действия Христовой Церкви – преобразовывать внутренне и личное, а через них – внешнее и общественное. Но не наоборот. Этого, к сожалению, не понимают люди, требующие от Церкви решения ею специфически общественных и социальных проблем. Почему Церковь вошла в историю и победила её, положив начало (о чём мы уже говорили) новой цивилизации? Потому что она ничего не тронула, не “разрушила”: ни семью, ни нацию, ни государство. Церковь не вторглась в эти области жизни с решительными реформами, – но она привнесла во всё это внутренний, вечный смысл, и тем преобразила человеческую культуру. Церковь всегда строго заботилась о том, чтобы не потерять свою внутреннюю свободу, не-связанность формами мира сего; поэтому она никогда не ставила именно эту цель – улучшить общество социально. Церковь принимала всё как есть, но в этом “как есть” искала Царства Божия и правды Его – и прилагалось ей приращение целыми народами. Сейчас заповедь забыта – и от Церкви отходят народы, а внутри Церкви покривляется церковное сознание… Будем же хотя бы в нашей личной жизни стараться следовать этой заповеди, и тогда постепенно может преобразоваться жизнь церковная и общественная.


Напечатано в журнале “Альфа и омега” N 2 за 2006 год. Публикуется с разрешения автора.

Цей запис має 7 коментар(-ів)

  1. Андрей

    БОЛЬШОЕ спасибо за хорошую статью
    и низкий поклон о. Петру за глотки свежего воздуха!!

  2. Балашова

    Сергей, к сожалению Ваша ссылка мертвая, наверное уже ее нет на сервере. Объяснение же Феофана Затворника переходит более в общую концепцию миссии Спасителя, но ведь все-таки если плодам еще не время, то в чем смоковница виновата? Потенциально она ведь еще могла, а проклятие разве не до времени совершилось?

  3. Сергей

    И еще толкование (Святитель Феофан Затворник.
    Письма. Письмо 966):
    "Остается сказать вам что-нибудь о пророческом смысле проклятия смоковницы. Смоковница сия представляет иудейские тогдашние церковные власти. Их долг был питать народ и руководить, но они властью пользовались, а того, для чего дана им власть, не делали. Господь, представляя лицо народа, подошел, чтобы утолить голод, и ничего не нашел, и проклял смоковницу. Этим отменялся чин священный иудейский. После проклятия смоковницы Господь вошел в Иерусалим и в храм, и целый день учил. Тут сказано и несколько притчей, в числе их и притча о виноградарях. Неправость этих делателей была так наглазна, что когда спросил Господь: что хозяин сделает с такими делателями? Все ответили: злых зле погубит, и виноград предаст иным делателям. Так это и сбылось скоро. Апостолы все вновь перестроили и учредили новое священство, которое словом жизни питает верующих. Эта притча уясняет дело со смоковницею.
    Как случилось, что еще не было времени плодов, а Господь проклял смоковницу, за неимение плодов. Листья на смоковнице, как и на всяком дереве, соображаются с состоянием плодов, и по листьям можно угадывать, когда плоды только завязались и когда созрели. Смоковница та, о коей речь, имела листья, по коим следовало ожидать плодов, а их не было. Вот ей и наказание."

  4. Сергей

    "Гораздо непонятнее проклятие смоковницы. Вот тут бы кто разъяснил…"
    Вот здесь можно найти одно из объяснений, довольно подробное.

  5. Балашова

    Мне кажется не надо бы аллегоризировать многое из сказанного Им, герменевтический подход более надежен. Разе не ясно, что речь шла о "врагах" именно об устоях иудейства? Он же с этими устоями боролся и поэтому кто к Нему шел вынужден был как Матфей и остальные порвать и с семьей и с иудейским сообществом. Тут же проще и понятнее, а если аллегоризировать то специалистов в этой обоасли много, не переспоришь, многие вообще это с призывом к хриситанскому экстремизму связываеют, например мусульмане. Гораздо непонятнее проклятие смоковницы. Вот тут бы кто разъяснил…

Залишити відповідь