РСХД (Русскому Студенческому христианскому движению) в этом году исполняется 95 лет. Это уникальный феномен в истории Церкви XX века, которая вопреки драматическим событиям своей истории этого периода сумела пережить настоящий духовный расцвет, нашедший своё проявление в появлении православных движений и братств, учебных институций, мощной социальной и просветительской работе, богословском подъёме и т.д. О зарождении, специфике и нынешней судьбе РСХД беседуем с его председателем, Кириллом Соллогубом (Франция).
– Какова лично ваша роль в РХСД, вашей семьи? Что для вас значит участие в движении?
– Можно действительно сказать, что я родился в Движении. Мои родители всегда были его активными членами, и я с раннего детства принимал участие в его мероприятиях. Будучи подростком, меня несколько раз просили быть представителем Движения на мероприятиях «Синдесмоса» (всемирного братства православной молодёжи – А.Н.-Г.): в Греции, в Польше, в Албании. Для меня лично это был важный опыт и поворотный момент: я столкнулся с реальностью разных православных Поместных церквей. Я понял, что у нас на Западе уникальное и богатое наследие, которое мы должны обязательно сохранить. Для меня стало очевидным, что это наследие связано с русской эмиграцией и является в какой-то степени продолжением религиозного возрождения, которое произошло в России в конце XIX – начале XX века. Это пробудило чувство ответственности, и я тогда решил более сознательно и активно служить РСХД, вернее, через Движение служить возрождению Церкви. Поэтому, когда мне предложили войти в совет Движения (мне тогда было чуть больше двадцати лет), я сразу согласился. Совет Движения – это группа около 15 человек, которые вместе определяют ориентацию деятельности РСХД, обсуждают разные проблемы и вызовы и принимают решения, касающиеся повседневной жизни Движения. И примерно пятнадцать лет спустя (это было точно в 2007 г.) меня попросили служить председателем Движения, т.е. человеком, стоящим во главе совета.
Понятно, что, с одной стороны, участие в жизни Движения имеет для меня очень конкретный аспект: организация и участие в разных мероприятиях, встречи, собрания. Но есть еще более отвлеченный и глубокий аспект: это усвоение наследия (духовного, богословского, культурного) отцов-основателей Движения. На Западе, в условиях эмиграции, накопился уникальный творческий опыт. Образовалось уникальное видение Православия: открытого современному миру, культуре, другим христианам, творческого, вселенского, чуждого национализма. Нам предстоит это наследие усвоить и, по мере возможности, продолжить. Это уже целая программа, целая школа жизни!
– Изначально одной из главных задач РХСД была консолидация православных молодых людей, оказавшихся в условиях эмиграции.Сегодня кто является основными членами движения: эмигранты или дети эмигрантов?
– Основные члены Движения сегодня – это дети эмигрантов (потомки первой волны эмиграции, третье-четвертое, даже пятое поколение) и французы или другие европейцы. Это результат длинной и постепенной трансформации, которая произошла в течение всего XХ века. Будучи изначально направленным исключительно на русскую эмиграцию, наше Движение постепенно укоренилось на Западе (потом по разным историческим причинам сосредоточилось после Второй мировой войны во Франции) и открылось всем православным. Работа начала вестись на французском языке, и в Движение вошли французы, которые приняли Православие. Их привлекло именно то видение Православия, которое сформировалось и утвердилось в Движении.
Я считаю это укоренение во Франции, эту открытость всем православным без отрицания нашей истории и с сохранением связи со своими историческими корнями очень важным фактором нашей истории. Это свидетельствует о миссионерском успехе Движения и отличает нас от других эмигрантских организаций и начинаний, которые в основном жили, замкнувшись в себе и интересуясь только прошлым – дореволюционной Россией.
– У о. Александра Шмемана есть замечание в одной из дневниковых записей о «соблазне активизма в Церкви»: «Опасна не сама эта деятельность, а редукция к ней Церкви, отождествление с ней церковной жизни. Между тем как “идея” Церкви, сакраментальный принцип ее жизни в том, что, с одной стороны, она как раз уводит нас от “дел” («отложим попечение»), дает нам приобщиться “новой жизни”, вечности, Царству; с другой же – требует от нас, чтобы этот опыт новой жизни мы вводили в мир». На протяжении истории существования РХСД как движению удавалось сохранять баланс и не поддаться этому «соблазну»?
– Следует напомнить, что у истоков Движения лежит не какая-то программа или конституция, а духовный опыт «Пшеровского съезда» (1923 г., Чехословакия – А. Н.-Г.). На этот учредительный съезд собралась маленькая группа участников, в основном молодежь и представители русской дореволюционной интеллигенции. Молясь, общаясь и ежедневно служа Евхаристию вместе в течение нескольких дней, они осознали свою ответственность за Церковь, ее исторический путь и ее свидетельство в мире. Об этой «Пятидесятнице» (как эту встречу называл сам В. В. Зеньковский) много было написано и рассказано, и важно понять, что этот съезд задал тон всему дальнейшему развитию Движения. Продолжение динамики Пшеровского съезда в служении Евхаристии и братском общении – это для нас до сих пор вещи первоначальные и основополагающие. Поэтому нашу деятельность нельзя понять вне этого духовного опыта, и это не даёт нам упасть в чистый активизм.
К тому же, очень важно правильно понять что значит «оцерковление жизни» – известный лозунг нашего Движения. Это воцерковление предполагает, во-первых, движение к Церкви, погружение и укоренение в церковной традиции. Это обращение к Церкви и погружение в религиозный мир были естественными для эмигрантов, многие из которых переживали революцию и беженство как духовный перелом. Но одновременно «оцерковление жизни» означает и обратное движение из Церкви в мир. Тут начинается самый интересный и творческий момент в жизни и деятельности Движения. Как говорил один из наших наставников Кирилл А. Ельчанинов, все виды и аспекты повседневной жизни должны быть «просвещенны Фаворским светом». От этого возникают постоянные попытки строить мосты между церковью и миром, этот интерес к культуре …
Вся суть Движения в этом балансе между этими двумя противоположными движениями – из мира в Церковь и из Церкви в мир.
– Что собой представляла(ет) процедура вступления в Движение?
– Эта процедура сегодня не формальна, и получается, что границы нашего Движения довольно прозрачные и не очень четкие. У этого есть как положительные, так и отрицательные черты. Хорошо то, что наше Движение открытое: мы считаем движенцами всех тех, кто разделяют наше видение и принимают участие в наших мероприятиях. Но правда, когда нет определённых границ, не всегда чувствуется ответственность.
Очень важную роль играет юношеский отдел. Наши встречи для молодежи, особенно летние лагеря, привлекают и собирают молодых из всей Франции (и даже шире, из всего франкоязычного мира). Эта молодежь знакомится с нашей историей, с нашими целями, и очень часто готова продолжать служить Церкви и Движению.
– Изменились ли принципиально направления деятельности движения за 95 лет его истории? Чем отличается РХСД 2018 года от РХСД 1923 года?
– Надо всё-таки признать, что внешние обстоятельства за 95 лет сильно изменились. Тогда была многочисленная и активная эмигрантская среда с выдающимися религиозными мыслителями, сегодня этой среды больше нет. Тогда существовала большевистская Россия, которой надо было противостоять, сегодня её больше нет. Тогда русские эмигранты были первыми православными, оказавшимися на Западе, сегодня многие Поместные церкви имеют свои епархии на Западе и много западных людей приняли Православие. Тогда в мире идей и культуры говорили о модернизме, сегодня речь идет о постмодернизме или, скорее, о гипермодернизме или метамодернизме.
Что касается Движения, то главное изменение, по-моему, состоит в том, что раньше оно было эмигрантской организацией, а теперь уже нет. Тогда центр Движения (раньше он находился на Монпарнассе, а начиная с 1936 и до сегодняшнего дня – на улице Оливье де Серр) был очень активен и динамичен: приход, кружки, школа, библиотека, столовая, помощь безработным и нуждающимся… Тогда центр привлекал эмигрантов скорее по социологическим причинам, а не только религиозным. Сегодня подобный центр уже не так необходим и стал не настолько динамичен. К тому же, надо напомнить, что, начиная с 50-х, появилось желание нести дух Движения в другие приходы. Так и создались движенцами разные приходы, в основном франкоязычные, в Париже или в провинции. Эта динамика, которую можно определить как миссионерскую, ослабила также центр Движения.
Но, несмотря на все эти внешние перемены, опыт, который накопился в Движении и видение отцов-основателей поныне остаются живыми и актуальными для сегодняшних движенцев. Этот опыт передается из поколения в поколение, и можно говорить о некой преемственности. Он вдохновлял несколько поколений движенцев, которые сумели адаптировать деятельность РСХД к разным историческим контекстам. Можно сказать, что долголетие Движения объясняется, с одной стороны, верностью Пшеровскому духу, а с другой стороны, способностью приспосабливаться к вызовам разных эпох.
– Какие периоды в истории РХСД были наиболее непростыми, и с чем были связаны эти кризисы, и как их удалось преодолеть?
– Кризисы необходимы в человеческих средах и общинах. В многолетней жизни РСХД были, конечно, разные периоды, и как во всяком человеческом учреждении, в его жизни чередовались взлёты и падения. Кризисы обычно появлялись каждый раз, когда удалялись от Пшеровского духа, особенно когда национальное начало ставили перед церковным. Именно из-за этого в 1934 году произошел болезненный раскол с Витязями – молодёжным отделом Движения скаутского типа. Его руководитель Н. Н. Федоров с большинством «витязей» вышел из состава Движения, считая, что оно недостаточно воспитывало молодёжь в национальном духе. Другой сложный этап, 1980-1990-е гг., связан с концом «эмигрантского периода», когда в Движение вошло много французов и когда многие потомки эмигрантов уже не чувствовали себя иностранцами во Франции. Тогда работа Движения окончательно перешла на французский язык, и некоторые его члены посчитали это отступлением от его принципов и удалялись. Однако этот переход на французский язык не помешал Движению продолжить служение Церкви, и русской культуре.
– Период расцвета РСХД – это? Чем объяснялся и в чём выражался этот подъём?
– Можно выделить два периода расцвета. Во-первых, конец 1920 – начало 1930 годов, когда Движение объединяло многих талантливых людей и вело разнообразную деятельность. Это были такие начинания, как миссия в Балтийских странах, студенческие кружки во многих столицах Европы, молодёжные клубы, детские лагеря, социальная деятельность, Свято-Сергиевский богословский институт и Религиозно-педагогический кабинет, Введенский приход при доме Движения. Этот «золотой период» длился лишь около четырёх лет, после чего начались первые кризисы. Второй расцвет – это послевоенный период. После периода минимальной активности во время немецкой оккупации, Движение развило кипучую деятельность благодаря усилиям и жертвенности молодого и динамичного Ивана Морозова (генерального секретаря с 1945 г.). В жизни Движения активно принимали участие молодое поколение богословов (С.С. Верховской, о.А. Шмеман, И.Ф. Мейендорф, о.А. Князев, о.И. Мелия. Б. Бобринский…). Восстановилась живая связь с Россией. После поездки в Москву в 1961 году Кирилл Ельчанинов открыл при Движении «Фонд помощи верующим в СССР» (ныне ACER-Russie), главной целью которого была переправка в Советский союз религиозной литературы. Тогда же Никита Струве, главный редактор «Вестника РСХД», начал печатать в этом журнале тексты из России, которые их авторы тайно передавали на Запад. Через эту работу Движение издалека принимало участие в религиозном возрождении в СССР.
– В разное время в жизни Движения участвовали такие знаковые фигуры Православия XX века, как о.С. Булгаков, о.Н. Афанасьев, А.В. Карташев, вл.В. Федченков и прочие. Есть ли архив РХСД, где представлены документы этих выдающихся людей? Насколько он изучен (например, есть ли диссертации и монографии по этому материалу и пр.)?
– Архив этих людей существует, но он находится, скорее, в архиве Богословского Института, где все эти люди преподавали. Этот архив изучен, например, много материала было издано, в частности, в Вестнике. Но надо сказать, что сегодня всё-таки стоит вопрос языка. Этот архив уже не всем доступен, потому что мало кто в Движении сегодня владеет русским. Сегодня изучать этот архив приезжают скорее люди из России.
– Что отличало(ет) РХСД от других подобных православных молодёжных организаций, например, от всемирного братства православной молодёжи «Синдесмос», созданного в 1953 году в Париже?
– У РСХД со «Синдесмосом» много общего, поскольку РСХД приняло активное участие в созидании этого братства в 1953 г. Основатели РСХД, будучи в эмиграции, осознали вселенскость Церкви, поняли, что Православие не связанно с Россией, с одним государством. Именно желание воплотить и проявить эту вселенскость и единство всех православных мира лежит в основе «Синдесмоса». В этом смысле, по словам некоторых, «Синдесмос» – это инобытие Движения.
– Как вы думаете, чем отличались православные молодые люди времён основания движения от нынешних его членов (кроме очевидных исторических разных условий)?
– Надо признать, что первые молодые движенцы были уникальным поколением. Динамику дореволюционного религиозного возрождения они продолжили в условиях эмиграции, пережив революцию и рассеяние. Именно эти драматические события и встреча с лучшими представителями религиозного возрождения повлияли на эту молодёжь и изменили их отношение к вере. Именно в эмиграции продолжилась встреча интеллигенции и Церкви и вдохновила целое поколение студентов. А нынешнее поколение не имеет такого уникального опыта…
– С 1958 года РХСД состояло в Православном братстве Западной Европы вместе с необычной организацией – «Мужчины и женщины в Православной церкви». Не могли бы вы подробнее рассказать об этой организации и о возможном сотрудничестве движения с ней?
– Это ещё одно начинание, в котором принимало активное участие РСХД. Это братство в Западной Европе (так называемое «Фратернитэ Ортодокс») появилось немножко позже, в начале 70-х. Идея была собрать и сблизить всех православных на Западе из разных юрисдикций. Взаимное знакомство, сотрудничество всех православных очень важны для будущего Церкви здесь, как первые этапы к созиданию во Франции и других странах Западной Европы православной поместной церкви. Это братство организует, по примеру съездов РСХД, каждые 3-4 года, огромное собрание всех православных, в котором участвуют около 500 человек. И движенцы принимают активное участие в его организации. Сейчас готовим как раз следующую встречу, которая должна состоится через месяц на юге Франции. Особенно важно свидетельствовать нам на Западе о единстве Православия, особенно в нынешных сложных обстоятельствах связанных с положением Украинской церкви.
Беседовала Анна Николаенко-Голубицкая.