На минувшей неделе в богословско-философских кругах Киева была сенсация. Еще бы! Всемирно известный православный философ и богослов, профессор Афинского университета Христос Яннарас впервые посетил Украину. Он приехал в Киев по приглашению организаторов Шестой международной богословской конференции “Успенские чтения”, которая проходила в Киево-Печерской Лавре и Институте философии им. Г.Сковороды.
Интересной была открытая встреча с Христосом Яннарасом в Институте философии 26 сентября. Профессор Яннарас после вводной темы предложил присутствующим поднимать интересующие их вопросы. Один из участников встречи поднял острую тему о соотношении персонализма в онтологии Яннараса и святоотеческого учения. Было отмечено, что в творениях святых отцов невозможно найти мысль, которая бы подтверждала идею онтологического первенства личности (ипостаси) над природой, – идею, на которой основаны многие богословские и философские утверждения профессора. Зависим ли Яннарас от экзистенциализма, столь популярного в ХХ веке? Профессор ответил, что во все эпохи богослов должен ответить на вопрошания современности на языке, доступном для восприятия, используя тот понятийный аппарат, который общепринят в данном культурном контексте.
Я также воспользовался случаем задать вопросы известному богослову. Но, к сожалению, нехватка времени не позволила профессору дать развернутые ответы.
* * *
– Как вы видите соотношение фундаментального для христианства понятия святости и личного нравственного совершенства? Святость – неотъемлемое свойство Церкви, которое мы исповедуем в Символе веры, но в то же время мы знаем, что никто из членов Церкви не является нравственно совершенным и безгрешным. Как соотносятся индивидуальное благочестие и святость?
– Не знаю. Одна из немногих вещей, которые я понял в жизни – трудно уловить прямую связь между святостью и моральностью. Нет объективных доказательств святости. Церковь улавливает в жизни святых проявление и плоды надежды святости. Поэтому можно встретить святых, которые не прожили жизни, вполне отвечающей моральным критериям. Но они шествуют в жизни Церкви таким удивительным образом, что мы в молитвах обращаемся именно к ним, потому что чувствуем, что именно они могли бы выступить нашими заступниками. Возьмем библейские критерии, проясняющие тему святости. Кто святые в Библии? Это блудный сын, неверная жена, – персонажи, которые вовсе не являются образцами высокой нравственности.
Тему соотношения святости и моральности стоило бы раскрыть подробнее, поскольку сегодня православные верующие в своем большинстве понимают святость именно как нравственное совершенство, соединенное с по возможности полным отсутствием грехов. Такой взгляд, распространенный в наши дни, не соответствует изначальному церковному пониманию святости, раскрываемому в библейском и литургическом богословии. На эту тему одна из наших следующих редакторских колонок.
– В недавно изданной в Москве вашей книге (“Истина и единство Церкви”) вы рассуждаете о вопросе единства Церкви. Поместные Церкви сегодня по сути представляют собой федерацию независимых друг от друга субъектов. Насколько оправдано такое положение с точки зрения экклезиологии? Какими, на ваш взгляд, должны быть условия подлинно церковные способы преодоления расколов и достижения реального единства?
– Некоторые проблемы надо оставить открытыми, чтобы вы меня пригласили снова (улыбается). Я принадлежу к тому поколению, которое много участвовало в экуменическом движении. Мы узнали друг друга, всмотрелись друг в друга: различные конфессии, различные ветви христианства. Но, разумеется, вопрос единства христианского и вселенской церкви еще далек от разрешения. Позвольте мне сразу выразить мою мечту. Я хотел бы участвовать в таком экуменическом разговоре, где каждый бы совершенно откровенно говорил о своих ошибках и поражениях. У нас, православных, есть прекрасная экклезиология, но эта экклезиология, увы, нигде не осуществлена. Единство людей церкви на планетарном уровне, к сожалению, еще не осуществлено. Когда была империя, то именно она обеспечивала [видимое] единство Церкви. С того момента, как империя перестала существовать, наступило ужасное состояние фрагментации, существование параллельных церквей. Не будет преувеличением сказать, что национализм стирает между нами церковную реальность. И в этом я вижу самое крупное поражение для нашей, в исходном значении понятия, “Кафолической” Церкви, Церкви единой. К сожалению, часто понимание единства сводится к букве, к тому, что в одной церкви поминают в диптихах иерархов другой церкви, но вопрос в том, как идти к реальному единству. Если бы мы захотели быть откровенными и искренними по отношению к самим себе, мы бы ставили вопрос не только о православии, но об “ортодоксизме”. С другой стороны, нельзя назвать победой в достижении [подлинного] единства то единство, которое достигнуто в Католической Церкви, когда из единого центра осуществляется руководство, часто оказывающееся авторитарным. Вопрос в том, как нам понимать единство престола, единство организации. Если будет такой откровенный диалог, в котором пойдет разговор начистоту, то, конечно, из такого разговора надо будет исключить епископов и профессоров. И в таком разговоре, скорее всего, будут участвовать монахи и миряне, и будут говорить о своих реальных проблемах и не обойдут молчанием различные формы поражений, неудач, ошибок. Есть только один путь к единству – это путь покаяния.
* * *
Согласимся с профессором в том, что невозможно достичь единства без покаяния. Особенно актуальны эти слова для Украины, потрясаемой церковным расколом последние 15 лет. Однако, раскрывая свои мечты об участии в диалоге монахов и мирян, профессор Яннарас противоречит своим же высказываниям на страницах книги “Истина и единство Церкви”, где идет речь о том, что в среде рядовых верующих в Православной и Католической Церквах практически не наблюдается разницы в благочестии: православные и католики в практической жизни равно далеко отстоят от классического богословия древней неразделенной Церкви. С сожалением профессор отмечает, что в наши дни богословие не определяет нашего благочестия, оставаясь “кабинетным” занятием, и не востребовано в практической жизни не только подавляющего большинства мирян, но и среди определенной части духовенства. Православные и католики ходят в разные храмы, но на уровне повседневного благочестия практически не отличаются. Богословие нашей Церкви не влияет на нашу повседневную жизнь. Как преодолеть это? Вопрос остается открытым. Но нельзя исключать богословов из диалога о единстве Церкви.
Православие в Украине