Блог

25 сентября 2006 года исполнилось 100 лет со дня рождения великого русского композитора Дмитрия Дмитриевича Шостаковича.

Родился Шостакович в Санкт-Петербурге. С ранних лет в мальчике обнаружился музыкальный талант, развиваться которому пришлось в переломное для России революционное время, в условиях крайней нужды, а после смерти отца – и почти голода. В 19 лет Шостакович, оканчивая Консерваторию, написал свою Первую симфонию. Музыка симфонии, продолжающая традиции классического русского симфонизма, продемонстрировала особую новаторскую творческую манеру композитора и высокое мастерство, что позволило произведению очень быстро завоевать популярность во всём мире. Успешная творческая деятельность Шостаковича в 30-е годы была прервана травлей его музыки в партийной печати. В то время это грозило потерей свободы, а то и жизни. Шостакович не стал “верноподданичать”; он принял вызов судьбы, отвечая на него своим искусством. Вышедшие из-под его пера 5-я, а позже, в годы войны, 7-я (“Ленинградская”) симфонии сделались символами времени и получили мировое признание, что, возможно, спасло композитора от репрессий. В 1948 году он опять подвергся нападкам со стороны власти за “формализм”, и до смерти Сталина был вынужден “писать в стол”, зарабатывая себе на жизнь в основном сочинением музыки к кинофильмам (что он делал, по его словам, всегда с большим трудом). Несмотря на то, что многих членов его семьи репрессировали, его самого выгнали из Консерватории, музыку его почти не исполняли, Дмитрий Дмитриевич писал письма Сталину в защиту страдавших от режима людей, помогал их родственникам, чем мог. Тогда такие поступки требовали большого мужества и бесстрашия.

После 1953 года положение Шостаковича изменилось, и к 60-м годам он стал самым известным, исполняемым и почитаемым советским композитором. Власть, пользуясь этим, усиленно втягивала его в орбиту своего “идеологического обслуживания”… и – удивительное дело: имевший силы противостоять страшной эпохе ГУЛАГа, не боявшийся возражать и говорить нелицеприятные вещи самому Сталину, Дмитрий Дмитриевич в гораздо более лёгких условиях поддался этому нажиму, отчего многие (например, Солженицын) обвиняли его в конформизме… Может быть, это произошло потому, что у него кончилась воля к сопротивлению: он стал серьёзно болеть, и, предчувствуя смерть, внутренне решил быстро тающие силы посвятить только музыке, как бы махнув рукой на всё внешнее… Умер композитор 9 августа 1975 года.

Творчество Шостаковича – это летопись эпохи. Как чувствительнейший сейсмограф, всё горе, все страдания, невиданные в истории, весь ужас своего времени Дмитрий Дмитриевич выразил в своей музыке. Нелегко её слушать. Она лишена внешней “красивости”, но её глубина и трагичность, необыкновенная искренность и каким-то невероятным образом запечатленная в музыке правда глубоко волнуют своего слушателя. Но Шостакович – не только некий “музыкальный снимок” своего времени. Сколько творцов – композиторов, художников, литераторов – остались с той эпохой, которую они отображали в своих произведениях! Величие художника в том, что, запечатлевая эпоху, он её перерастает, и художественное выражение особенностей своего времени становится общечеловеческим и общеисторическим достоянием. Именно это и произошло с Шостаковичем. Да, контекст его музыки – сталинское время (которое странным образом начинает чуть ли не идеализироваться): всеобщее доносительство, чудовищная ложь, пытки, моря крови… Но уже при жизни композитора люди видели в его творчестве нечто большее, чем просто летопись: запечатленное с великой художественной силой в музыке страдание человека в противостоянии абсолютной бесчеловечности существования в земном мире и в ожидании величайшей трагедии – смерти.

Это страдание – от отсутствия близости Бога. Нельзя назвать Шостаковича атеистом. Сам он никогда не позволял себе атеистических высказываний, с огромным уважением относился к верующим людям, а когда его “втягивали” в партию, ссылался на свои религиозные убеждения. Трудно сказать, что стояло за этими словами; но в музыке Шостаковича с ужасающей ясностью слышна трагедия души благородной, но Бога не знающей; ищущей Света, но не обретающей его…

Бесспорно, Дмитрий Дмитриевич был именно благородным человеком. Ему были присущи многие странности, он был чрезвычайно нервным, эксцентричным, почти “юродивым”; но все, кто встречался с ним в жизни, а особенно люди, которые смогли завоевать его дружбу (это было очень нелегко), отмечали необыкновенную доброту, внимание к людям, деликатность и чистоту его души. Для него самого, лишённого непосредственной церковной жизни, чрезвычайно важна была нравственность. “Нельзя лишаться совести. Потерять совесть – всё потерять. Добро, любовь, совесть – вот что самое дорогое в человеке”, писал он в одном частном письме.

Вспоминая в связи с памятной датой нашего великого соотечественника, не могу не отметить, как актуальны и важны эти его слова, в том числе и для нас, в отличие от Шостаковича, обладающих богатствами Православия, но порой не достигающих той высоты нравственности и порядочности, на которой он стоял, которую воплотил в своей музыке, и которой может послужить нам достойным примером.

Напечатано в газете “Церковный вестник”, N18, 2006.

Публикуется с разрешения автора.