5-й член
И воскресшаго в третий день по Писанием.
Вера в Воскресение Иисуса Христа есть сердце истинно христианского учения, и поэтому апостол Павел пишет Коринфянам: «А если Христос не воскрес, то и проповедь наша тщетна, тшетна и вера наша» (1 Кор. 15, 14). Апостолы — прежде всего свидетели Христа воскресшего (см. Деян. 1, 22). Ведь Воскресение было ослепительным проявлением мессианства Иисуса и Его Божественности. Отношение к этому событию есть грань, отделяющая веру от неверия, и это, несомненно, остается в силе для всех поколений, вплоть до конца времени.
Если евреи, в большинстве своем, отказывались признать в воскресшем Иисусе Мессию — отрицали ли они реальность Воскресения или не делали из него никаких выводов — то, по крайней мере, сама идея воскресения из мертвых не была им чужда, исключая саддукеев; но не так было с язычниками: христианская проповедь всеобщего воскресения и уже совершившегося Воскресения Христова воспринимались ими с большим трудом. В наши дни мы забываем слишком легко, что между философским понятием некоей бессмертной души и библейской идеей воскресения очень мало общего: именно поэтому проповедь апостола Павла в ареопаге была встречена саркастическим скептицизмом (Деян. 17, 16–34). Именно поэтому по разным причинам большинство евреев и язычников остались нечувствительными к знамению Бога.
Для верующих, которым верой дано понять всё значение этого события, Воскресение Господне — ослепительное торжество жизни над смертью, освобождение от проклятия, тяготевшего над потомством Адама. Вот отчего Пасха — праздник неудержимой радости, о чем православная литургика говорит в этот день особенно красноречиво: «Пасха священная нам днесь показася: Пасха нова, святая; Пасха таинственная; Пасха всечестная; Пасха —Христос Избавитель; Пасха непорочная; Пасха великая; Пасха верных; Пасха двери райские нам отверзающая; Пасха всех освящающая верных» (стихиры «На хвалитех»). Для древнего Израиля Пасха была воспоминанием об освобождении от египетского ига, для Церкви — нового Израиля — Пасха христианская есть напоминание об освобождении от ига смерти; она также благовестие общего воскресения, которое действительно начинается с Воскресения Христова.
Не только в пасхальной службе Церковь напоминает нам о великой тайне Воскресения, но и на каждой службе недельной. Темой Пасхи проникнут весь обряд крещения: ведь новообращенный духовно переходит от рабства сатане к жизни во Христе. Неужели не знаете, говорит апостол Павел, что «все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились? Итак мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в обновленной жизни» (Рим. 6, 3–4). Самый момент Воскресения Господня ускользает от всякой человеческой пытливости (ведь у евангелистов нет никакого описания этого события); вот почему православная иконография, верная Преданию, не изображает самого момента Воскресения, — а только явление, которое за ним последовало. Воскресшего Христа видели многие свидетели. Святой апостол Павел даже говорит, что Господь наш явился «…более нежели пятистам братий в одно время» (1 Кор. 15, 6). Добавив, что «большая часть доныне в живых» (там же), апостол дает понять коринфянам, которые могли сомневаться, что они могли бы тех расспросить. Тем не менее, не было Христоявления (Christophanie), столь грандиозного, чтобы заставить всех людей, или хотя бы всех жителей Иерусалима, поверить в Воскресение Господа. Таким будет Второе Пришествие Иисуса Христа, когда Он явится во славе судить живых и мертвых. До того времени каждому человеку дана свобода выбора, и для тех, кто хочет стать сосудом Божественной благодати, звучат утешительные слова Христа воскресшего: «Блаженны не видевшие и уверовавшие» (Ин. 20, 29). Поэтому целые поколения христиан, даже почти через 20 веков со времени апостольского свидетельства, дерзновенно восклицают: «Воскресение Христово видевше, поклонимся Святому Господу Иисусу, единому безгрешному. Кресту Твоему поклоняемся, Христе, и святое Воскресение Твое поем и славим». И вот, подобно женам-мироносицам, христиане духом бегут ко гробу, чтобы услышать слова Ангела, несущего благую весть. Христианин не может ограничиться чисто интеллектуальным признанием действительности Воскресения: каждый крещёный должен суметь сказать вместе с Апостолом: «Я сораспялся Христу, и уже не я живу, но живет во мне Христос» (Гал. 2, 19–20). Положение христианина парадоксально. Он живет в мире сем, но по своей связанности с Христом он с миром порывает, поскольку «мир сей» не хочет подчиниться главенству Христа.
Символ веры утверждает, что Господь воскрес «в третий день по Писанию». Смысл этого последнего выражения много богаче, нежели может показаться на первый взгляд. Это — двойная ссылка на Ветхий Завет (термин «Писание» относится здесь к Ветхому Завету). Непосредственно это прямое пророческое свидетельство из книги Ионы. Господь наш говорит о «знамении Ноны» как о прообразе своего погребения и восстания (Мф. 12, 39–40 и 16, 4: Лк. 11. 29–32). Но есть и другой уровень, который объемлет целиком весь Ветхий Завет, постольку, поскольку и он имеет в виду личность и дело Мессии. Именно так воскресший Христос раскрывает Писание Эммаусским путникам: «О, несмысленные и медлительные сердцем, чтобы веровать всему, что предсказывали пророки! Не так ли надлежало пострадать Христу и войти в славу Свою? И, начав от Моисея, из всех пророков изъяснял им сказанное о Нем во всем Писании» (Лк. 24. 25–27). Апостолам говорит Господь: «Вот то, о чем Я вам говорил, еще быв с вами, что надлежит исполниться всему, написанному о Мне в законе Моисеевом и в пророках и псалмах. Тогда отверз им ум к уразумению Писаний и сказал им: так написано, и так надлежало пострадать Христу и воскреснуть из мертвых в третий день…» (Лк. 24. 44–46). Отметим, что, когда евреи говорили — Закон, Пророки и Псалмы, — это обозначало всю совокупность Писаний соответственно тройному делению еврейской Библии.
В первоначальной христианской катехизации ссылки на ветхозаветные свидетельства в доказательство Воскресения Иисуса Христа имели чрезвычайно важное значение. Мы, между прочим, можем легко в этом убедиться, если прочтем обращение апостола Петра к толпе в день Пятидесятницы (Деян. 2, 14–36, в особенности же 25–35).