Свет разума

Рождество Твое, Христе Боже наш, воссия мирови свет разума… Так начинается тропарь праздника Рождества Христова, с утверждения, что со Христом вошел в мир не только образ совершенного человека, но и высшее, всеобъемлющее откровение Смысла.

Свет разума! Но именно тут ведется извечный бой против христианства и Христа и восстают против Него все те, кто думает, что разум у них и за ними и что во имя разума и разумности они должны сокрушить все то, что связано с Младенцем из Вифлеемской пещеры.

Почти две тысячи лет длится этот спор. Вот приходит Апостол Павел в Афины и вступает в Ареопаг, где восседают все светила науки и философии того времени, и там — в сердце античного мира — проповедует Христа Распятого и Воскресшего. И они, эти мудрецы, смеются над ним и говорят ему: “Об этом мы послушаем тебя завтра”.

Проходят годы. Постепенно философы, ученые начинают задумываться над учением, которое казалось им таким непонятным, нерациональным, странным. Вот в середине второго века философ по имени Иустин. Он провел всю жизнь в искании истины, изучил все науки и наконец пришел к христианству. Что же привело его к этой гонимой вере и к мученической смерти? Он отвечает: “свет разума”, высшая разумность, всеобъемлющая мудрость христианского Откровения. Оно, христианство, одно отвечает на все вопросы, оно одно до конца способно удовлетворить пытливость человеческого ума и жажду человеческого сердца.

Еще несколько десятилетий — и перед нами другой представитель античного Олимпа — Климент Александрийский. И к нему тоже христианская вера приходит и раскрывается как вершина разума, как предел и исполнение всех исканий, всех чаяний человеческих. И сколько их, подобных Иустину и Клименту. И наконец, сама Империя склоняет свою гордую голову перед распятым Учителем, Которого она так долго презирала.

Начинается “христианская эра” в истории человеческого развития и культуры. Христианство входит в плоть и кровь нашей жизни, без него не понять ни искусство, ни философию, ни науку.

Но вот в наши дни снова восстает гордыня ума человеческого против сокровищницы разума, добра и красоты. В ответ — с такой же силой несется из храмов торжествующая песнь: Рождество Твое, Христе Боже наш, воссия мирови свет разума. Так же уверенно, так же твердо исповедуем мы, что там, где есть честное искание, жажда истины и любовь к ней — они рано или поздно приводят ко Христу. Ибо в Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков… И свет во тьме светит, и тьма не объяла его (Ин. 1,4-5).

Именно в этом утверждении, в этом исповедании — смысл праздника Рождества. Свет Разума, вошедший в мир и засиявший в нем тогда, не ушел от нас, не погас.

Весь мир стремится к единству, миру, любви. Но где же он найдет их? В экономике? В бряцании оружием? В соперничестве?

Все очевиднее растет тоска по чему-то, что действительно вошло бы в самое сердце как все освещающий свет жизни. Но нет у человека сердца, кроме Христа. Нет другого пути, кроме Им дарованной заповеди любви. Вот этой космической любовью, этим светом горит и сияет Рождество. Духовным слухом мы слышим все ту же торжествующую хвалу: Слава в вышних Богу и на земле мир, в человецех благоволение. Духовным взором видим все тот же свет разума, духовным голосом отвечаем на эту радостную весть благодарной песнью: Христос рождается — славите! Христос на земле — встречайте! Христос с небес — возноситесь!

Залишити відповідь