Блог

По свидетельству апостола Иоанна: “Бог есть любовь” (I Ин. 4, 8. 16). Продолжая мысль апостола любви, автор трактата О божественных именах, подписанного именем Дионисия Ареопагита, перечисляет также такие Божественные свойства как добро, свет, красота, жизнь, премудрость и т.д. Бог не только обладает этими свойствами, но также является их источником, как об этом свидетельствует апостол Иаков: “Всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше, от Отца светов (Иак. 1, 17). Бог восхотел, чтобы к Его любви, благости, красоте был причастен еще кто-то. С этой целью Он создал мир и человека в нем.
Сотворенный мир не стал продолжением сущности Божией. Его бытие совершенно иное по отношению к бытию Бога. По мысли псевдо-Дионисия Ареопагита, по сравнению с бытием сотворенного мира, Бог обладает сверх-бытием, бесконечно превосходящим бытие мира и человека (О божественных именах, О таинственном богословии). По свидетельству святителя Афанасия Александрийского, сотворенный мир не рожден Богом, но произошел как акт Его благой воли (Против ариан).

Венцом мироздания стал человек, будучи сотворен по образу и подобию Божию, как о том свидетельствует Священное Писание: “И сказал Бог: сотворим человека по образу Нашему по подобию Нашему <…> И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его” (Быт. 1, 26-27). Человек единственный получил образ Божий. Даже об Ангелах, которые тоже были сотворены Богом как разумные существа, не говорится, что они сотворены по образу и подобию Божию. Ангелы были созданы бесплотными, а человек сочетал в себе как духовное так и материальное начало – он получил душу и тело. Душа представляет духовный невидимый мир, а тело – материальный, видимый.

Хотя человек создан совершенным, он был призван восходить к еще большему совершенству. Путь этот, по мысли святителя Григория Нисского, бесконечен, как бесконечен Сам Бог (О жизни Моисея). Идя этим путем, человек должен был становиться причастником божественной благодати, благости, любви, красоты – того, что преподобный Максим Исповедник называл благобытием. Он должен был постепенно уподобляться Богу. В восхождении к совершенству и уподоблении Богу была положена цель человеческой жизни. По мысли некоторых Отцов Церкви, эта цель в Священном Писании названа подобием Божиим (Быт. 1, 26). Согласно данной интерпретации, когда в Священном Писании говорится о сотворении человека по образу и по подобию Божию, имеется ввиду, что образ Божий человеку дан, а подобие – задано как цель жизни. Преподобный Иоанн Дамаскин говорит об этом следующими словами: “Выражение: по образу – указывает на способность ума и свободы; тогда как выражение: по подобию – означает уподобление Богу в добродетели, насколько оно возможно для человека” (Точное изложение православной веры). Эта цель в православной традиции называется также обóжением. Смысл данного слова в том, что человек по благодати должен стать тем, чем Бог является по природе. То есть человек должен приобрести те качества, которые имеет Бог. Только в отличие от Бога, Который обладает этими качествами по самому Своему естеству и у Которого эти качества не имеют другого источника кроме Него Самого, у человека все богоподобные качества могут быть только приобретенными и их источником может быть только Бог. Восходя к совершенству, человек должен был приводить к Богу все видимое творение. Через человека весь сотворенный видимый мир должен был стать причастником божественных благ.

Чтобы беспрепятственно восходить к совершенству и достигать богоподобия, все в большей мере приобщаясь к божественной любви и благости, человек должен был хранить верность своему Творцу. Эта верность должна была проявляться в соблюдении данной Им заповеди, которая состояла в том, чтобы не вкушать плодов от дерева познания добра и зла, насажденного в раю (Быт. 2, 16-17).

Диаволу – главе отпавших от Бога Ангелов, ставших демонами – было невыносимо видеть, как человек непрестанно восходит в своей любви и познании Бога. Из зависти он попытался направить человека по ложному пути и удалить его от Бога. Для этого он явился в виде змея в райском саду жене первого человека – Еве – и предложил нарушить заповедь Божью, вкусив от дерева познания добра и зла (Быт. 3, 1-5). Ева, а через нее и Адам, послушались змея и преступили повеление Божье, предав тем самым Божью любовь и утратив ту тесную и непосредственную связь со своим Господом, которую они имели ранее (Быт. 3, 6-8). Так произошло грехопадение. В результате того, что люди отвернулись от Бога, они лишились источника благодати, жизни, радости, любви. В человеке зародилась склонность ко злу, которую он оказался не в состоянии исправить собственными усилиями, – то состояние греха, которое апостол Павел описывает следующими словами: “Ибо не понимаю, что делаю: потому что не то делаю, что хочу, а что ненавижу, то делаю <…>. Ибо знаю, что не живет во мне, то есть в плоти моей, доброе; потому что желание добра есть во мне, но чтобы сделать оное, того не нахожу. Доброго, которого хочу, не делаю, а злое, которого не хочу, делаю” (Рим. 7, 15. 18-19). Результатом грехопадения стали помрачение ума, слабость воли, разлад души, а также болезни тела и в конце концов физическая смерть человека. Поскольку состояние всего окружающего мира было поставлено в прямую зависимость от состояния человеческого естества, болезнь последнего привела к тому, что во все видимое творение Божие тоже вошла болезнь. В Священном Писании об этом сказано, что земля, из которой сначала произрастало “всякое дерево, приятное на вид и хорошее для пищи” (Быт. 2, 9), после грехопадения начала давать “терния и волчцы” (Быт. 3, 18).

Преступлением заповеди о невкушении плодов с дерева познания добра и зла человек воздвиг стену между собой и Богом, утратил связь со своим Творцом и приобрел непреодолимую склонность ко злу. Это проявилось уже в самом начале человеческой истории сразу после грехопадения, когда старший сын павших прародителей Адама и Евы – Каин – убил своего младшего брата Авеля (Быт. 4, 8). Человечество все больше погрязало во зле. Недружелюбие и неприязнь между отдельными людьми переросли во вражду и войны между целыми народами. Зло господствовало и умножалось, как это красочно описывает раннехристианский апологет святитель Мелитон Сардийский в своем гимне О Пасхе: Адам “оставил своим детям в наследство не целомудрие, но блуд, не нетленность, но тленность, не честь, но бесчестие, не свободу, но рабство, не царство, но тиранию, не жизнь, но смерть, не спасение, но погибель. Неслыханной и страшной была погибель людей на земле. Ибо вот что с ними случалось: они были захватываемы тираническим грехом и уводимы в страны страстей, где пленялись ненасытными удовольствиями, прелюбодеянием, блудом, извращениями, страстями, сребролюбием, убийствами, кровосмешениями, тиранией зла, тиранией беззакония. Ибо отец поднимал меч на сына, сын поднимал руку на отца и, нечестивый, ударял во вскормившие его сосцы, брат умерщвлял своего брата, пришелец клеветал на пришельца, друг убивал друга, человек зарезал человека злодейской рукой. И на земле все рождались если не человекоубийцы, то братоубийцы, отцеубийцы, детоубийцы <…> Этому же радовался грех. Будучи соработником смерти, он проникал в души людей и приготавливал ей в пищу тела мертвых. Грех оставлял след в каждой душе, и если у кого размещался, того тут же умещвлял”.

Бог сразу после грехопадения первых людей обещал послать им Искупителя, который освободил бы их от тления и смерти (Быт. 3, 15), и немедленно начал приуготовлять пришествие в мир Спасителя человеческого рода. В приготовлении пришествия в мир Мессии-Спасителя состоял смысл священной истории спасения, которая началась сразу после грехопадения и кульминацией которой стало воплощение Сына Божия. Важной вехой этой истории стало избрание праведного патриарха Авраама, чтобы произвести от него народ, из которого должен был родиться Мессия. Когда этот избранный народ умножился, Бог даровал ему через пророка Моисея Закон – нормы, регулировавшие различные стороны его жизни, а также служившие критерием того, что есть зло и что есть добро. Это было особенно важно в мире, где нравственные критерии были размыты и каждый трактовал зло и добро по-своему. Закон представлял избранному еврейскому народу образец, какой должна быть праведная жизнь. Однако Закон в своей полноте был заведомо невыполним. Зло, гнездившееся в человеческой природе в результате грехопадения, не давало людям, даже знавшим, какой должна быть праведная жизнь, и желавшим жить такой жизнью, возможности исполнить Закон. Об этом пишет апостол Павел: “Я не иначе узнал грех, как посредством закона. Ибо я не понимал бы и пожелания, если бы закон не говорил: не пожелай <…>. Ибо мы знаем, что закон духовен, а я плотян, продан греху <…>. По внутреннему человеку нахожу удовольствие в законе Божием; но в членах моих вижу иной закон, противоборствующий закону ума моего и делающий меня пленником закона греховного, находящегося в членах моих” (Рим. 7, 7-23). Чтобы спасти человеческий род, освободив его от грехи и смерти, на землю сошел Сам Бог, соединив с собой человеческое естество.

Вочеловечение или воплощение Сына Божия стало осуществлением чаяний падшего человечества о спасении. Благодаря ему человеческое естество получило исцеление от греха и смерти. Для спасения человеческого рода принципиальным было то, что к нему сошел и с ним соединился Сам Бог. Если бы воплотился не Бог, но одно из Его творений, пусть даже самых высоких, спасение было бы невозможно. Спасение также не было бы возможно, если бы с Богом соединился не подлинный человек, а некий суррогат человека. Таким образом, важнейшей предпосылкой спасения является соединение подлинного Бога с подлинным человеком, как об этом, в частности, писал священномученик Ириней Лионский: “Если не <подлинный> человек победил противника человека, тогда враг так по-настоящему и не побежден; если не Бог даровал спасение, тогда мы не можем быть уверены, что получили это спасение <…>. Если человек не соединился с Богом, тогда он так и не смог получить нетление” (Против ересей). При этом важно, что как божество, так и человечество, соединившись, не утратили своих свойств, но остались подлинным божеством и подлинным человечеством и после соединения. Так, говоря о воплотившемся Боге, святитель Афанасий Александрийский подчеркивает: “Ибо из-за того Он стал человеком, что не перестал быть Богом. Также из-за того Он является Богом, что не утрачивает человеческого” (Против ариан).

Подлинность божества и человечества, соединившихся в результате боговоплощения, предполагает также их полноту или “совершенство”, как выражались Отцы Церкви. В частности, чтобы вся человеческая природа стала причастницей спасения, вся она должна была быть воспринята Сыном Божиим при воплощении, как об этом свидетельствует святитель Григорий Богослов: “Что не воспринято, то не уврачевано; тó спасается, что соединилось с Богом” (Богословское письмо 101). Чтобы получить исцеление от греха и смерти, Бог Слово соединил с Собой все человеческое естество, включая ум, душу, волю, деятельное начало (или по-гречески энергию). Христос, таким образом, имел два естества и соответственно две воли, два действия (энергии).

Еще одним принципиальным условием спасения человеческого естества было нераздельное соединение божества и человечества. Иисус Христос, имея богочеловеческую (богомужную) двойственность, обладал единым цельным бытием. Если бы божество и человечество Христа не были соединены в единое целое существо, обладающее единым бытием, спасение человечества также не было возможным, потому что человечество не могло бы в полной мере причаститься божеству и благодатных плодов спасения. Святитель Кирилл Александрийский, выступивший апологетом единства Христа, говорил о Христе как “едином живом Существе” (К Суксенсу). Человечество было не просто присоединено к божеству, но “стало собственным <человечеством> Слова, и мы помышляем единого Сына вместе с ним (человечеством)” (К Суксенсу).

С точки зрения православной традиции, Христос один и един. Единство Его бытия на языке церковного богословия выражено термином “ипостась”. Единая ипостась Христа тождественна Ипостаси Бога Слова, Который стал человеком. Во Христе как едином цельном Существе мы различаем божество и человечество, которые являются ипостасно соединенными природами. Ипостасное соединение означает соединение реальное, не призрачное, объединяющее две природы в единое бытие, существующее как единое целое. Единство богочеловека Христа и способ соединения в Нем двух природ нашли развернутое выражение в оросе IV Вселенского собора, бывшего в Халкидоне:

“Последуя Святым Отцам, все согласно научаем исповедовать одного и того же Сына, Господа Нашего Иисуса Христа, совершенного в божестве и совершенного в человечестве; одного и того же истинно Бога и истинно человека, из души разумной и тела, единосущного Отцу по божеству и единосущного нам по человечеству, во всем подобного нам корме греха, Рожденного прежде веков от Отца по божеству, а в последние дни нас ради и нашего ради спасения от Марии Девы Богородицы по человечеству; одного и того же Христа, Сына, Господа, Единородного, в двух естествах неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно познаваемого, так что соединением нисколько не упраздняется различие естеств, но скорее сохраняется свойство каждого естества и они соединяются во единое лицо и единую ипостась; не рассекаемого или разделяемого на два лица, но Одного и того же Сына и Единородного, Бога Слово, Господа Иисуса Христа, как о Нем учили прежде пророки и Сам Господь Иисус Христос научил нас, и как то предал нам символ отцов”.

Спасение человеческой природы через соединение с божественной было, с одной стороны, особым действием второй Ипостаси Святой Троицы, а с другой стороны – общим действием всей Святой Троицы.

Важнейшей миссией Христа было открытие тайны Святой Троицы, как Сам Он говорил Своим ученикам: “Никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть” (Мф. 11, 27). То, что Бог есть Троица, является христианским новозаветным откровением. Хотя отдельные указания на троичность Божественного бытия можно найти и в Ветхом Завете, для человечества, жившего до Христа, эта тайна оставалась закрытой. Откровение о том, что Бог есть Троица, принес в мир Сын Божий, передав его Церкви. Самостоятельно познать тайну Троицы не в силах никто – приобщение к ней возможно только по действию и просвещению Святого Духа, как об этом свидетельствует апостол Павел, говоря об иудеях, не познавших Христа: “Покрывало доныне остается неснятым при чтении Ветхого Завета, потому что оно снимается Христом. Доныне, когда они читают Моисея, покрывало лежит на сердце их; но когда обращаются к Господу, тогда это покрывало снимается” (II Кор. 3, 14-16). Для того, чтобы Дух Святой посетил человека и вложил в его сердце ведение тайны бытия Пресвятой Троицы, человек должен иметь веру и очищенное от пороков сердце, как об этом сказано в Евангелии: “Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят” (Мф. 5, 8).

Итак, христианское Откровение свидетельствует, что Бог есть Троица и Едúница одновременно: троица Лиц или Ипостасей и едúница Сущности. Свт. Василий Великий определяет ипостась как частное, особенное и неповторимое, а сущность – как общее, принадлежащее всем божественным Ипостасям (Письмо 38). Три Ипостаси Святой Троицы – это Отец, Сын и Дух Святой. Отец имеет отличительное свойство, которого не имеет ни Сын, ни Дух Святой. Это свойство нерожденности. Также Сын имеет Свое особое свойство, которое отличает Его от Отца и Духа Святого – свойство рождения от Отца. И Дух Святой отличается от Отца и Сына тем, что исходит от Отца. Нужно остерегаться проводить какие-либо аналогии между тем рождением и исхождением, которые мы знаем из нашего человеческого опыта, и божественным рождением и исхождением, которые называются так условно, чтобы отличить Отца от Сына и Духа, Сына – от Отца и Духа и Духа – от Отца и Сына. “Образ рождения и образ исхождения для нас непостижим, – говорит преп. Иоанн Дамаскин, – что, конечно, различие между рождением и исхождением есть, это мы узнали, но какой образ различия – этого никак не постигаем” (Точное изложение православной веры).

В троице Ипостасей один Отец является безначальным, а Сын и Дух Святой имеют начало – Отца: Сын, как рождающийся от Него, и Дух, как исходящий. Дух Святой исходит только от Отца, а не и от Сына, потому что рождать и изводить является личным свойством Отца, отличающим Его как от Сына, так и от Духа Святого. Несмотря на то, что Отец является началом Святой Троицы, все Ее Лица равны между собой – среди них нет старших и подчиненных. Сын не ниже Отца, и Дух Святой не ниже Отца и Сына.

Отец, Сын и Дух Святой не разделяются, но лишь различаются между Собой. Это не три бога, но один Бог. Также божественные Лица не существуют сами по себе, поскольку не обладают каждое своей особой сущностью, но имеют одну общую божественную Сущность. Все, чем обладает Отец, кроме отцовства как Своего отличительного свойства, принадлежит также Сыну и Духу Святому, то есть относится к общей Сущности трех Ипостасей Святой Троицы. То же самое можно сказать о Сыне и Духе Святом. Отец, Сын и Дух Святой имеют каждый не такую же, но ту же Сущность, поэтому являются единосущными друг другу. Как пишет свят. Григорий Богослов: “Сын – не Отец, потому что Отец – один, но то же, что Отец. Дух не Сын, хотя и от Бога (потому что Единородный – один), но то же, что Сын. И Три – единое по Божеству, и Единое – три по личным свойствам” (Беседа 31). Такие свойства Бога как любовь, благость, справедливость, всемогущество и бесконечное число других свойств относятся к божественной Сущности и являются общими для всех Лиц Святой Троицы. Как Лица не возможно помыслить без Сущности, так и Сущность немыслима без Лиц. Лица и Сущность нельзя разделять между собой, но можно лишь мысленно различать. Как пишет тот же свят. Григорий Богослов: “Я еще не начал думать о Едúнице, как Троица озаряет меня Своим сиянием. Едва я начал думать о Троице, как Едúница снова охватывает меня” (Беседа 30).

В Святой Троице мы также различаем божественную Сущность и божественное Действие или “Энергию”. Божественная Сущность остается непостижимой как для людей, так и для Ангелов. Бог постигается только благодаря Своему Действию, которое также именуется Благодатью, божественным Светом и т.д. Это Действие нетварно, но оно и не некий второй бог. Мы можем его лишь различать, но не отделять от божественной Сущности. Божественная благодать является общей для всех Лиц Святой Троицы и являет миру все Божество. Именно с помощью этой благодати Бог сотворил весь видимый и невидимый мир и содержит его в бытии. Именно благодаря этой нетварной благодати все творение Божие приобщается превечному божественному Бытию и приобретает возможность обóжения. Именно этой благодатью живет Церковь Христова.

Господь и Бог наш Иисус Христос, вознесшись через сорок дней после Своего Воскресения на Небеса и воссев одесную Отца, оставил на земле Свою Церковь. В день праздника Пятидесятницы, когда на Апостолов, по обетованию Господню, сошел в виде разделяющихся языков пламени Дух Святой, Он объединил их в Церковь Христову. В Церкви Господь Сам пребывает среди верующих в Него, так как Церковь является Его Телом, а ее члены – членами Его Тела (I Кор. 6, 15; 12, 12; Еф. 5, 30). Христос есть Глава Церкви (Еф. 5, 23; Кол. 1, 18). Он основал ее как Ковчег спасения, в котором верные спасаются от духовной смерти и достигают спасения и обóжения. Вне этого Ковчега спасения нет, как нет истинного и полного общения со Христом, а через Него – со Святой Троицей, ибо в таком общении – Богообщении – и состоит спасение человека.

Церковь одна и нет других Церквей – как один Христос, являющийся единственным Главой лишь одного Тела. Кто говорит о нескольких Церквах или разделяет Церковь, тот исповедует, что Христос имеет несколько тел, либо же раздробляет Его Тело. Многие человеческие сообщества, исповедующие то или иное учение о Христе, в силу чего именуются “исповеданиями” или “конфессиями”, называют себя “Церковью Христовой”, однако не являются таковой и восхищают то, что принадлежит лишь Единой, Соборной и Апостольской Церкви, о которой говорится и в Символе веры.

Верные получают благодать Божью, а через нее и спасение, через Таинства Церкви. Число Таинств, сложившееся в Церкви исторически, семь: Евхаристия, Крещение, Миропомазание, Покаяние, Елеосвящение, Священство, Брак.

Таинство Евхаристии или Благодарения было установлено Самим Господом Иисусом Христом на Тайной Вечере перед Его спасительными страданиями, когда Он, “взяв хлеб, благословил, преломил, дал им и сказал: приимите, ядите; сие есть Тело Мое. И, взяв чашу, благодарив, подал им: и пили из нее все. И сказал им: сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая” (Мк. 14, 22-24). Таким образом, Таинство Евхаристии было установлено как Таинство преложения хлеба и вина в Тело и Кровь Христовы. Всякий, кто причащается Тела и Крови Господа, становится одним Телом с Ним и через Него приобщается божественному Бытию. Где не совершается Евхаристия, там не осуществляется таинство спасения, по слову Самого Господа: “Если не будете есть Плоти Сына Человеческого и пить Крови Его, то не будете иметь в себе жизни. Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь имеет жизнь вечную, и Я воскрешу его в последний день <…> Ядущий Мою Плоть и пиющий Мою Кровь пребывает во Мне, и Я в нем” (Ин. 6, 53-56).

Вступление в Церковь осуществляется через Таинство Крещения. Крещение состоит в троекратном погружении крещающегося в воду, соединенном с призыванием имени Отца, Сына и Святого Духа. Крещающемуся оставляются все его грехи. После Крещения он готов к обновленной жизни во Христе. Возможно лишь одно крещение, как об этом говорится в Символе веры: “верую во едино крещение во оставление грехов”.

По слову Спасителя, человек должен быть крещен водою и духом (Лк. 3, 16). То есть, по выходе из крещальной купели он должен получить Духа Святого, как Его получили Апостолы в день Пятидесятницы. На человека налагается печать дара Духа Святого в Таинстве Миропомазания, которое для каждого крещаемого является повторением Пятидесятницы.

В крещении христианину прощаются все грехи, однако борьба с личными греховными наклонностями является длительным процессом, который продолжается и после крещения. Для того, чтобы человек имел возможность получать оставление тех грехов, которые он совершает после крещения, в Церкви предусмотрено таинство Покаяния. Это таинство совершается во время исповеди, когда согрешивший кается в своих грехах перед Богом в присутствии священника, через которого и получает оставление своих грехов.

В человеческом естестве тело и душа связаны в единое целое, поэтому когда человек грешит телом, страдает его душа, и грех, поражающий душу, отражается в болезнях и страданиях тела. Для уврачевания телесных болезней Церковь располагает Таинством Елеосвящения, которое тесно связано с Таинством Покаяния. Во время осуществления этого Таинства Церковь также молится о прощении болящему его грехов и через помазание его освященным маслом просит об исцелении его телесных недугов.

Совершение Таинств и других священнодействий в Церкви осуществляется рукоположенными для этой цели служителями, которые составляют иерархию, подразделяющуюся на три чина: диаконский, священнический и епископский. Епископы являются преемниками апостолов и осуществляют также служение управления в Церкви.

При сотворении первого человека Бог сказал: “Не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему” (Быт 2, 18) и дал Адаму жену, сделав брак между мужчиной и женщиной одной из первых заповедей: “Оставит человек отца своего и мать свою и прилепится к жене своей; и будут одна плоть (Быт. 2, 24). Сам Христос, который пришел не нарушить Закон, но его исполнить (Мф. 5, 17), Свое первое чудо совершил во время бракосочетания в Кане Галилейской, претворив воду в вино (Ин. 2, 1-11). Церковь Христова благословляет союз мужчины и женщины через осуществление над ними Таинства Брака.

Благодать, через которые совершаются Таинства, одна и через нее осуществляются и другие священнодействия, существующие в Церкви, в том числе освящение воды, пострижение в монашество и т.д.

Цель истории спасения человеческого рода и жизни всякого человека лежит не в настоящем веке, но в веке будущем – “эсхатоне”, который наступит с вторым пришествием Господа Иисуса Христа. Пришествие Спасителя будет сопровождаться всеобщим воскресением всех умерших людей от первого человека до последнего. Спаситель, который во второй раз придет в силе и славе, будет судить всех людей и определять их либо к вечному блаженству, либо в муку вечную, которой не будет конца. Жизнь в Церкви, приобщение через Таинства к божественной благодати является лишь предвкушением благ той жизни, которые ожидают христиан в будущем веке. Лишь тогда придет полнота благобытия и совершенства, приобщения к благодати Святого Духа и познания божественного бытия, как об этом свидетельствует апостол Павел: “Теперь мы видим как бы сквозь тусклое стекло, гадательно, тогда же лицем к лицу; теперь знаю я отчасти, а тогда познаю, подобно как я познан” (I Кор. 13, 12). Вера в воскресение усопших и наступление вечной жизни является неотъемлемой чертой христианского мировоззрения, как об этом говорится в Символе веры: “чаю воскресения мертвых и жизни будущего века”. Из этой фразы Символа веры, а также из других свидетельств, таких как восклицание первой христианской общины, помещенной в конце Откровения Иоанна Богослова: “Свидетельствующий сие говорит: ей, гряду скоро! Аминь. Ей, гряди, Господи Иисусе!” (Откр. 22, 20), ясно, что христиане должны с нетерпением ожидать наступления будущего века и все их чаяния должны быть направлены на полноту Богообщения, которая придет лишь после всеобщего Воскресения и Второго Пришествия Спасителя.