Дискуссия об опубликованных недавно “Дневниках” протопресвитера Александра Шмемана состоялась 27 марта в Издательском совете Русской Православной Церкви. Инициатором обсуждения стал ответственный редактор газеты “Церковный вестник” Сергей Чапнин, который пригласил на круглый стол ректора Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета (ПСТГУ) протоиерея Владимира Воробьева, известного церковного историка, сотрудника Синодальной комиссии по канонизации протоиерея Георгия Митрофанова, главного редактора радиостанции “Град Петров” (Санкт-Петербург) протоиерея Александра Степанова и сотрудника Патриаршего центра духовного развития детей и молодежи при Даниловом монастыре игумена Петра (Мещеринова). Немногочисленность участников обсуждения объясняется, по словам организатора, желанием сделать первый шаг, “задать вектор” будущей широкой церковно-общественной дискуссии о дневниках Шмемана, попытаться разглядеть в размышлениях известного православного богослова ХХ в. “положительную программу” для церковной жизни в современном мире.
Обсуждение начал о. Георгий Митрофанов, который считает публикацию дневников “событием очень значимым”. По его мнению, в дневнике поднимаются столь насущные проблемы, “в такой кричащей остроте”, что восприятие этой книги может стать своеобразным “тестом” для нашей церковной жизни – тестом на способность к духовному творчеству. В размышлениях о.Александра о.Георгий выделил несколько таких проблем. В первую очередь – это “неисторизм” современной церковной жизни: по мысли автора дневников, “православие не заметило истории”, что привело “глубинному духовному кризису”, который проявляется в отсутствии самокритичного взгляда, в чрезмерном сосредоточении на внешнем, на форме, обряде, что обобщенно о.Александр называет “бабье благочестие, пропитанное умилением и суеверием”. В современной приходской жизни, комментирует о.Георгий, зачастую “Христос не требуется”, а нужен “комплекс мер психотерапевтического характера, реестр святых, напоминающий список врачей-специалистов в поликлинике”, т.е. становится нужен не Христос, а “религиозная жизнь, растворенная в религиозной чувственности”, что “возвращает нас в языческое измерение”.
По мнению о. Георгия, для современной церковной жизни весьма актуально многое, отмеченное в дневниках Шмемана: это и проблемы духовной школы с ее “конфликтом между схоластичностью образования и духовной жизнью”, и утрата литургического измерения эсхатологии, которая нередко сводится к “популярным страшилкам”. Особое беспокойство вызывает то, что Шмеман формулирует как “сдача православия национализму в его худшей, языческой форме и якобинской государственно-авторитарной сущности”. Действительно, подтверждает о.Георгий, для многих православие стало “разновидностью оккультно-эзотерическо-евразийской идеологии”. А что касается церковно-государственных отношений, то здесь тоже кроется большая опасность: многие клирики более заняты “выстраиванием отношений с сильными мира сего (спонсорами, чиновниками)”, чем со своими прихожанами, тогда как именно церковная община созидает Церковь. К сожалению, констатировал о. Георгий, эти проблемы не становятся предметом обсуждения приходских и епархиальных собраний, поэтому дневник о.Александра Шмемана может выполнять функцию “духовного наставника для многих практикующих священников”.
О. Александр Шмеман был “выдающимся человеком, замечательным священником с большой буквы, значительной фигурой в православии ХХ в.”, считает о. Владимир Воробьев, поэтому свои студентам и прихожанам он всегда советует читать его сочинения. Издание дневников Шмемана – “большая радость для нас, и надо их обсуждать”. По мнению О. Владимира, каждая строчка дневников затрагивает “глубинные струны”, он говорит о вечных проблемах Церкви, переживая их в своей американской действительности, поэтому надо учитывать специфику восприятия о. Александра: он никогда в России не был, и не все в его сочинениях “адекватно, созвучно нашему опыту, не все, что он говорит, можно так прямо интерпретировать для нашей жизни”.
О. Александр Степанов по прочтении дневников увидел, что основная их тема – христианство в современном мире, которое в ХХ в. “утратило цельность мироощущения, стало отдельной сферой жизни”. По мнению о. Александра Степанова, главное достижение о. Александра Шмемана состоит в попытках “воцерковить, вычленить в этом мире, в обычной жизни то, что причастно Царству”, увидеть “осколки Царства” всюду – в природе, в простых человеческих переживаниях, в книгах светских авторов, где живая жизнь в Боге иногда более очевидна, чем в многотомных богословских сочинениях. В этом состоит важное миссионерское значение новой книги, считает выступавший.
Когда о. Петр (Мещеринов) читал дневники Шмемана, у него было ощущение, “как будто пью чистую свежую воду — наконец-то, после многих книг”. О. Александр точно формулирует многие важнейшие вопросы жизни Церкви, а иногда и помогает искать их решение. Так, о. Петр говорил о “развилке” современной церковной жизни: с одной стороны, трудно и в большинстве случаев не получается создать церковную общину (возможно, это следствие социальной разобщенности); с другой стороны – “индивидуальный аскетизм теряет силу как цель духовной жизни”. О. Александр Шмеман ищет альтернативу, но не идеологическую, а “на личном уровне”, и находит ее в “восприятии цельности жизни как дара Божия”, “в выявлении Царства и непрестанной жизни со Христом”, “в восприятии жизни как она есть – в культуре, в общении с разными – не только церковными — людьми”. Надо учиться не “ходить в церковь”, а жить в Церкви, созидать Церковь каждому христианину – это, по мнению о. Петра, может дать большие духовные плоды, чем сосредоточение на традиционных формах аскетизма и благочестия.
Проблема исповеди, столь часто поднимаемая на страницах дневников, сразу же стала одной из центральных тем дискуссии. О. Владимир Воробьев отметил, что “в наше время исповедь совершается так, как она никогда в истории не совершалась”: в ранней Церкви причащались часто, но исповедовались редко, в случае смертных грехов; когда же редким стало причастие, исповедь стала ему непременно предшествовать и тоже совершалась редко. В наше время, продолжил о. Владимир, “мы зовем людей к частому причащению, но освободиться от этой связи исповеди и причастия не можем”. Священник видит выход в разделении “настоящего таинства покаяния” и некоего благословения на причастие в виде, например, разрешительной молитвы. Он убежден, что “совсем упразднить благословение на причастие, как это сделано сейчас на Западе, тоже неправильно, в особенности — для России, потому что бесконтрольный подход к чаше приведет к профанации евхаристии”.
Тема исповеди задела за живое всех участников обсуждения. Так, о. Георгий Митрофанов считает, что в силу сложившейся практики “исповедующиеся часто имитируют исповедь, а исповедующие – имитируют духовничество”. Однако при отсутствии частной исповеди общая может сделаться “суррогатной”. По опыту о. Александра Степанова, частная исповедь часто смешивается, а иногда и подменяется индивидуальной пастырской беседой, в которой так нуждаются прихожане, но не имеют для этого специальной возможности.
Эти проблемы, так же как и отсутствие сложившегося института духовников – проявление “неудачного исторического развития” нашей Церкви, которое стало результатом гонений, считает о. Владимир. Однако он видит признаки “выздоровления” Церкви и подчеркивает, что этот процесс “не может быть быстрым, главное – не надо замалчивать проблемы, надо о них говорить, обсуждать”.
Из многих тем, поднятых в “Дневниках”, участники дискуссии сосредоточились на теме почитания новомучеников. о. Георгий с сожалением заметил, что исполняются слова о. Александра Шмемана, который еще в 1977 г. предчувствовал, что постижение Церковью своей трагической истории, подвига новомучеников вряд ли может что-либо изменить в ее самосознании. Опыт преподавания в Санкт-Петербургских духовных школах подтверждает для о. Георгия “невостребованность” темы новомучеников в среде будущих священнослужителей. Участники обсуждения согласились, что необходимо “оживить” литургическое почитание подвига новомучеников, избежать опасности “массовой идеализации советского прошлого в обществе и Церкви” (о. Петр). По мнению о. Владимира, почитание новомучеников можно расценивать как “один из тестов на духовную зрелость Церкви”, и, хотя “инерция прошлого” велика, есть основания для оптимизма: почитание новомучеников постепенно становится литургичным, считает ректор ПСТГУ.
Участники высказали и некоторую озабоченность судьбой книги в России. “Не запишут ли “Дневники” в корпус либеральных манифестов?” – обратился к собравшимся Сергей Чапнин. О. Георгий считает, что эта книга, будучи дневником, не станет “катехизисом”, базой какого-нибудь “шмемианства” (выступавший припомнил, как сам о. Александр с иронией пишет о том, что руководимую им Свято-Владимирскую семинарию называли “шмеманария”). Нетрудно предположить, что “Дневники” вызовут критику и справа, и слева, но главное опасение о. Георгия – эта книга “не должна стать знаменем церковно-общественной группы, которая без всяких на то оснований будет объявлять Шмемана своим духовным наставником”. Тогда “другие группы будут отбрасывать все ценное содержание этого дневника на том основании, что кто-то присвоил себе эту монополию”. О. Георгий предлагает рассматривать книгу как своеобразное “завещание”, оставленное Шмеманом Церкви, суть которого — в “призыве думать, не строить иллюзий, творить церковную жизнь, не пытаясь сохранить какие-то отжившие формы, а веря в неизбывное ее содержание, которое дается от Бога во всей полноте”. О. Александр Степанов предостерег об опасности “вычитать из дневника протестантский пафос”, опираясь на мысли Шмемана о “возврате к раннехристианской чистоте”.
Подводя итоги, участники отметили, что некоторые проблемы, поднятые в дневниках, были лишь затронуты, они нуждаются в более глубоком осмыслении и в дальнейшем обсуждении в более широких церковно-общественных кругах.