Публикуем заключительую часть исследования Андрея Дударева о еврейском движении сионизма в контексте иудео-христианского диалога. В этой части автор излагает главные идеи, которые требуют осмысления. Читайте также предыдущую часть: Критика сионизма.
Вопрос отношения к сионизму в христианстве заслуживает отдельного рассмотрения.
С XVII в. у части христиан сначала в Европе, а затем и в Америке начинает крепнуть убеждение, что «возвращение еврейского народа в Святую землю является исполнением пророчеств Библии». Позже количество таких христиан только увеличивалось. Их стали звать христианскими сионистами. В качестве богословского основания христианские сионисты прошлого использовали т.н. премиллениарный диспенсационализм – богословское течение, зародившееся в XIX в. в Англии. Сторонники этого богословия делили историю на эры («диспенсации» или «заветы») на основе интерпретации таких библейских текстов, как Книги Пророков Даниила и Иезекииля, а также Откровение Иоанна Богослова. В глазах христианских премиллениаристов современное государство Израиль – воплощение Завета Бога с Авраамом и одно из главных полей Его деятельности с нашего времени вплоть до Второго пришествия Христа и окончательного поражения Антихриста в последней битве – Армагеддоне. Премиллениаристами были такие влиятельные политики Британской Империи как лорд Артур Бальфур и премьер-министр Дэвид Ллойд-Джордж.
Большинство христиан придерживается мнения, что данные пророчества либо давно исполнились, либо несут символический или иносказательно-этический смысл. Однако премиллениаристы, как правило, ожидают, что все эти события в том или ином виде ещё произойдут в будущем на Земле.
Надо отметить, что и среди умеренных евангелических христиан многие симпатизируют сионизму. Сегодня в США существует сеть из более 200 произраильских общественно-церковных организаций. Христианские сионисты призывают американских прихожан молиться за Израиль, помогать ему деньгами и выступать в его поддержку публично. Тысячи американских верующих понимают свою задачу так: «Мы должны выяснить, как лучше помочь Израилю нашими благословениями. Мы относимся к тому, что нам предписано, очень серьезно. Нам хотелось бы, чтобы еврейский народ забыл о веках антисемитизма и осознал: мы пришли к нему с добрыми намерениями». Как видим, эти люди после события Шоа хотят сделать всё возможное, чтобы ничего подобного больше не повторилось.
Элиэзер Беркович, размышляя о Катастрофе европейского еврейства, говорит, что с духовной точки зрения Катастрофа – скорее крах христианства, а не еврейства. «Конечно, было много людей среди христиан разных конфессий, кто осуждал и противился геноциду еврейского народа в меру возможностей, но без ненависти, проклятий, унижений, преследований, которые обрушивались на еврейский народ в христианских странах, Катастрофа не была бы возможна». С этим, пожалуй, можно согласиться. Запад стоит на плечах христианской цивилизации. И христианство не должно снимать с себя ответственность за плоды этой цивилизации. Однако, далее, когда Беркович подводит итог всей христианской эре, провозглашая банкротство всего христианства, он впадает в другую крайность, не видя или не желая видеть внутренней динамики христианства.
После Второй мировой войны в христианстве происходит существенный пересмотр отношения к иудаизму. Создание государства Израиль, Второй Ватиканский собор, решительная, в том числе богословская борьба с христианским антисемитизмом… В настоящее время в христианском мире сделаны серьезные усилия к отказу от антииудейского учения.
Христианство сейчас в отличие от первых веков не нуждается в укреплении своей идентичности. Теперь нет нужды писать новые трактаты «Против иудеев». Богословие замещения (завет с еврейским народом устарел или отменен) дополняется богословием двух народов Божьих (евреев и христиан), которые в неразрывной связи друг с другом осуществляют единый Божий замысел. Христианам всегда следует иметь в виду, что ещё не все ветхозаветные мессианские ожидания исполнились.
Среди христианских богословов появляются те, кто с особой внимательностью относятся к иудаизму, видя в иудаизме скрытые, ещё не воспринятые христианством возможности.
Так, немецкий протестантский богослов Юрген Мольтман считает, что «природа церкви носит предварительный характер: о вытеснении иудаизма христианством и речи быть не может; Ветхий Завет и иудаизм сохраняют позитивное значение для церкви». И «еврейское мессианское ожидание не тщетно». А немецкий католический богослов Иоанн-Баптист Мец акцентирует внимание на «авторитете страдающих». Он говорит, что переосмысление взаимоотношения церкви и еврейства перед лицом Холокоста требует пересмотра христианского богословия.
Баптистский богослов Вальтер Брюггеман считает, что Земля Израилева должна занять важное место в христианском богословии, иначе диалог с евреями невозможен.
Российский историк С.В. Лёзов, который занимался ранним христианством и талмудическим иудаизмом, полагает, что православная богословская мысль пока не выработала свои ответы на событие Шоа. Смысловая позиция на явление сионизма также отсутствует.
В иудаизме после того, как государство Израиль стало реальностью, к христианству стали относиться уже без опасения, не как к агрессору, а как к оппоненту в цивилизованном диалоге. Надо сказать, что ещё некоторые иудейские авторитеты древности, такие как Иуда Галеви, Маймонид, Менахем Гамеири видели в христианстве провиденциальный смысл: путь к принятию народами Бога Израилева.
Характерно, что Авраам Ицхак Кук хвалил Иисуса, но ругал христианство по причине того, что оно далеко ушло от иудаизма.
Сейчас, после Шоа и создания государства Израиль, иудаизм и христианство, по-видимому, выходят на некий новый виток развития отношений.
Говоря об иудео-христианском диалоге не в теологическом, а в религиоведческом ключе, можно вспомнить, что в свое время Зигмунд Фрейд предложил рассматривать возникновение религий как своеобразные общественные неврозы. Согласно этому подходу, по структуре мифа можно определить, что в действительности произошло на заре становления религии, тысячи лет назад. И над религией, как предполагает Фрейд, возможны психоаналитические исследования: ранняя травма – защита, латенция, вспышка невротической болезни – частичное возвращение вытесненного. Арье Барац на основе этого подхода Фрейда разрабатывает психоаналитическую теологию. И уже её предлагает для межрелигиозного диалога. Для иудео-исламского диалога эта теология работает довольно убедительно: в мусульманских «хадисах» рассказывается о жертвоприношении Измаила (а не Исаака, как в Библии), налицо «психотравма» ислама в истории с первородством. Как следствие, замещение, вытеснение и забвение истиной истории с первородством Исаака (этой истории нет в Коране).
Также и в начале истории взаимоотношений христиан и иудеев лежала «психотравма» – смерть на кресте Иисуса из Назарета.
Видимо, учитывая, что травматический опыт даже в социологическом срезе лучше не пытаться «разрешить в лоб» (возможна непредсказуемая аффективная реакция), вопрос мессианства Иисуса некоторые представители иудейской стороны предлагают отложить. Например, Дмитрий Радышевский говорит: «еврейская теология не может признать Иисуса еврейским Мессией, сыном Давида, приносящим эру окончательного избавления, хотя еврейская мистика и говорит о двух Мессиях – Мессии униженном и Мессии торжествующем… вопрос, будет ли пришествие Мессии вторым или первым – совершенно не актуален. Когда Мессия явится, изменится сердце и сознание человеческое, и теоретические богословские вопросы потеряют всякое значение. Не важно, приходил ли Он до этого или нет – важно, что Он пришел».
Похожее размышление высказывает и Пинхас Полонский: окончательное пришествие Мессии евреи и христиане понимают одинаково, в духе пророчества Исайи о том, что «перекуют мечи на орала». Поэтому надо «совместно действовать, чтобы продвинуть человечество к мессианским временам».
При чтении иудейских размышлений о мессианстве создается впечатление, что все эти размышления подспудно, так или иначе, апеллируют к личности христианского Мессии – Иисуса Христа. И личная безукоризненность праведного царя, и социальные изменения, и всеобщность спасения, распространяющегося на все народы… И Шабтай Цви с его «пророком» Натаном из Газы, который был своего рода одновременно Иоанном Крестителем и апостолом Павлом… И даже сионизм с его жаждой выйти на путь обретения высшей свободы и высшей судьбы…
Вопрос о Мессии был постоянной областью конфликтов между иудеями и христианами. Мессианизм – наиболее взрывоопасная и раздражающая тема иудео-христианского диалога. Если евреи гонимы, значит, Мессия ещё не пришёл – так думают иудеи.
А если гонения на евреев прекращаются?..
Такая постановка вопроса в корне меняет и рассмотрение мессианской темы. В этом вопросе есть поворот сознания, попытка посмотреть на привычные вещи по-новому. И если этот поворот сознания произошел (или происходит), то совершил его (или совершает) именно сионизм, кто бы как к этому движению не относился… Если Шоа соответствует привычному стереотипу: евреи – гонимое меньшинство, то с государством Израиль дело обстоит иначе: жертва превращается в победителя.
Тогда что же, Мессия приходил и для иудеев? И, в отличие от прошлых времен теперь, в XXI в., мессианство Иисуса из Назарета уже может быть воспринято широким иудейским сознанием?
Вопросы эти вызывают глубинные «колебания почвы» и могут привести к своеобразному «тектоническому сдвигу» в религиозном мироощущении.
Ещё апостол Павел, столь пререкаемая фигура для иудеев, думал о судьбе израильского народа. Он говорил, что на Израиль нашло ожесточение и евреи в большей своей массе не приняли евангельское благовестие. Но «ожесточение произошло в Израиле отчасти, до времени, пока не войдет полное число язычников» (Рим 11:25). В этих словах апостола, на наш взгляд, скрыто пророчество. Подобно тому, как ветхозаветный пророк Иезекииль пророчествовал о том, что изгнание народа, Вавилонский плен, носит временный характер, «ожесточение» евреев, по словам апостола Павла, также не вечно, «до времени». Оно, как и многие библейские пророчества, имеет начало и конец. Может быть, настало время говорить о завершении скорбной части пророчества апостола Павла и начале радостной? Может быть, пришло время конца гонений, страданий, непонимания?.. Время конца такого уродливого явления, как антисемитизм?.. «Весь Израиль спасется, как написано: «придет от Сиона Избавитель, и отвратит нечестие от Иакова» (Рим 11:26) – так возвещает радостную весть о своем народе апостол Павел (причем эти слова вполне можно понимать именно в историческом ключе: как возвращение (тшува) странствующего народа Израиль к своим корням).
Бог часто действует неявно. И Его действия обнаруживаются не сразу, а спустя какое-то время. Поэтому для теологов некоторые места Писания трудны для толкования и интерпретации… Это относится и к определенным текстам апостола Павла. Может быть, вместе с исполнением «Павлова пророчества» закончится и «метафизическая изоляция» (выражение Н.Т.Райта) самого апостола Павла? Может быть, его антиномии и парадоксы будут прочитаны и поняты по-новому: уже в контексте свершившихся исторических судеб?.. Не так ли именно после русской революции сочинения Ф.М. Достоевского наполнились особым пророческим смыслом?..
Созвучно словам апостола и евангельское слово, которое также свидетельствует о временном характере скорбного периода: «Иерусалим будет попираем язычниками, доколе не окончатся времена язычников» (Лк 21:24).
Конечно, исполнение пророчества в существенной части зависит и от поведения христиан, от того, как они будут откликаться на Евангелие. Если благовестие Христово в глубинном экзистенциально-онтологическом смысле принимается народами, это «возбуждает ревность» и в евреях (Рим. 11:14). А если нет, возможны новые страдания и гонения…
Прот. Сергий Булгаков, размышляя о судьбе евреев, говорил, что Христос не придет в мир, пока «не будет призван воплем всего мира: ей, гряди, Господи Иисусе», но в этот вопль ранее должно включиться и Израилево: «осанна в вышних, благословен Грядый во имя Господне!» («Гонения на Израиль (догматический очерк)»).
Христианам часто свойственно те или иные эсхатологические обетования относить к далекой перспективе «конца истории». Предполагается, что там, в эсхатоне, всё должно каким-то образом разрешиться. Это касается и судьбы евреев.
Однако, как есть те среди христиан, кто отдаляет «конец истории», делая его недостижимым в обозримой перспективе, так, с другой стороны, находятся и такие, кто приближает его, видя в современных обстоятельствах жизни свершение обещанного.
Ни прот. Сергий Булгаков, ни Н.А. Бердяев – крупнейшие православно ориентированные мыслители XX в. и чрезвычайно чуткие к духовному осмыслению истории люди – не дожили до создания государства Израиль. Чтобы они сказали? Как бы отреагировали на это событие?
Остается только догадываться…
Павловы размышления о Божественном избрании Израиля, безусловно, придают дополнительный импульс христианской и иудейской мысли XX-XXI вв. Хотя, по-прежнему, как во времена Отцов Церкви (известны антиеврейские мысли Иустина Мученика, Мелитона Сардийского, Иоанна Златоуста и неоднозначные высказывания Оригена, Иеронима Стридонского, Ефрема Сирина… См. Кесслер Эдвард, с. 62-81) и в эпоху средневековья, так и сейчас в христианах ещё сильно убеждение, что вплоть до Второго пришествия Христа уничижение евреев должно свидетельствовать об отвергнутой ими евангельской истине.
Н.А. Бердяев писал: «еврейский вопрос можно рассматривать с разных точек зрения. Но он имеет особенную важность как вопрос внутренне христианский. Антисемитизм в прошлом был создан главным образом христианами, для которых он наиболее невозможен. В отношении к еврейскому народу на христианах лежит великий грех». Принятие евреями Христа без покаяния со стороны христиан в этом грехе делается крайне затруднительным.
При этом дополнительные теологические трудности, из-за которых евреи не готовы признать в Иисусе посланного Богом Мессию, остаются.
Генрих Грец утверждал, что поскольку мессианская вера в иудаизме – это вера в слияние политики с религией, постольку очищенная духовность Иисуса Христа не отвечала конкретным ожиданиям поколения.
Это мнение созвучно и мнению философа В.С. Соловьева, который считал, что древние иудеи ждали именно религиозно-политическое царство Мессии.
Возможно, это и так. Христианское понимание мессианства не тождественно иудейскому. В традиционном христианском рассмотрении «очищенная духовность» – это не нечто односторонне-спиритуалистическое, как можно было бы понять Греца, а, скорее, качественно иная, преображенная реальность. В этой реальности религиозная и политическая составляющие преломляются и теряют свои привычные атрибуты перед реальностью Царства Божия. Какими эти составляющие становятся, в христианской истории, действительно, не раскрыто. Это является загадкой и неким обетованием, о котором сказано, например, в 20 главе Откровения Иоанна Богослова как о будущем царстве святых…
Сейчас, после двух тысяч лет разрыва и соперничества, наметилось встречное движение иудеев и христиан друг к другу. Когда на евреев не давят, это порой больше способствует успеху миссии, чем сама миссия.
Известный еврейский философ и теолог Эмиль Факенхайм считал, что в постконстантиновскую эпоху возникает потребность в диалогической открытости. А «для евреев – независимо от исхода – диалог с христианством приобретает центральное значение, так как позволяет подойти к современной интерпретации Откровения, что существенно для обеих религий». По его мнению, «разрушительное восстановление» всей христианской традиции – радикальное, но непредсказуемое своими последствиями предприятие. Христианское покаяние за Шоа может выразить себя в поддержке сионистского государства, говорил он.
И эта поддержка, как отмечалось выше, особенно со стороны американского христианства, уже происходит. Возможно, именно она привела к тому, что количество обращенных в христианство евреев заметно увеличилось. Кто-то в наше время сказал, что число евреев, принявших христианство за последние девятнадцать лет, больше, чем за последние девятнадцать веков. К тому же из-за раввинистических запретов, касающихся того, что одновременно быть евреями и христианами недопустимо (иначе следует отлучение от синагоги), многие христиане-евреи вынуждены скрывать свое христианство, что приводит к существованию так называемых скрытых христиан среди иудеев.
Отдельно стоит сказать о тех, кто не желает скрывать свое христианство, но при этом не собирается отказываться и от иудейства, – об иудеохристианах. В современном иудаизме много кажущихся непримиримыми течений: харедим, реформисты, религиозные сионисты… Но, как замечает Пинхас Полонский, все они объединятся, когда на горизонте появится «общий враг» – иудеохристианство.
Трудна судьба иудеохристиан. Ещё преп. Иероним Стридонский (ок. 342-420 гг.) говорил, что иудеохристиане пытаются быть и евреями, и христианами, но де-факто не являются ни теми, ни другими. Но, может быть, здесь как раз проблема не в иудеохристианах, а в иудаизме и христианстве, не достигшими какой-то своей полноты, чтобы без напряжений принять иудеохристиан в свои ряды?
Философ В.С. Соловьев писал, что причина отделения иудеев от христиан в том, что иудеи не вполне иудеи, а христиане не вполне христиане. «Полнота христианства обнимает собою иудейство, и полнота иудейства есть христианство». По мысли Соловьева, окончательная цель для христиан и иудеев одна и та же: «осуществление Божественного закона в мире человеческом, воплощение небесного в земном».
А прот. Сергий Булгаков считал, что христианство без иудеохристианства неполно. «Оно может обрести свою полноту лишь соединившись с иудеохристианством, как это и было в церкви апостольской».
Раввинистический иудаизм и раннее христианство уходят корнями в религиозное многообразие иудаизма Второго Храма. Известно, что ученики Христовы имели в Храме свое место. В первые века нашей эры раввинам, в основном, удалось блокировать христианскую миссию к Израилю. Христиан объявили миним (еврейской еретической сектой), после чего иудеохристиане были исключены из синагоги.
Однако сионизм и возникновение государства Израиль типологически вновь возвращают ситуацию к той, какой она была до разрыва. Сейчас у иудеев и иудеохристиан есть возможность по-новому выстроить свои взаимоотношения. Причем для еврейства это ещё и возможность иначе, спокойно, взглянуть на евангельское благовестие, как на внутреннее событие своей собственной истории. Если для христиан пришло время покаяния за грех гонения на евреев, то, может быть, для иудеев пришло время покаяния за грех притеснения и отлучения от синагоги своих братьев иудеохристиан?..
Для церкви же, унаследовавшей преимущественно языкохристианскую традицию, вопрос миссии к евреям во многом сложнее вопроса об антисемитизме и связан ещё дополнительно с вопросом мирного сосуществования различных еврейских социальных групп, в том числе различных религиозных течений. (Характерно, что Н.А. Бердяев в своей работе «Христианство и антисемитизм» появление антисемитизма связывает именно с талмудизмом, как доминирующим интерпретационным изводом иудаизма.)
В любом случае, в вопросе миссии надо апеллировать к некоей общей точке единоверия, которая стоит, как бы над разрывом… Так, собственно, делал и апостол Павел. По мнению библеиста Кристера Стэндала, учение апостола Павла об «оправдании верой» было обусловлено стремлением ввести язычников в Авраамов завет, в котором уже находились евреи. «Дозаконная» фигура Авраама могла объединить подзаконных и внезаконных верующих. В апостольский век одной из сторон спора, который разделил в результате христиан и иудеев, был вопрос о соблюдении новообращенными христианами всех норм Торы.
Однако этот вопрос – соблюдения норм Торы – не так однозначен. Дело в том, что ещё в евангельские времена существовало множество вариантов толкования Торы. Существуют они и сегодня. Иисус в Евангелиях часто предстает как учитель Израилев, интерпретатор Писания. Он, будучи близок, как предполагают, к кругу учеников еврейского мудреца Гиллеля, в своих толкованиях следует традиции смещения акцентов с так называемой «внешней», обрядовой Торы, на «внутреннюю», нравственную Тору. Т.е. от частностей и деталей восходит к смыслу Закона и уже из глубины смысла представляет на суд слушателям то или иное толкование. Так, например, в Его изложении есть большие и меньшие заповеди (Матф. 22:35-40), а сам Закон обретает некую структуру и иерархию: «суббота для человека, а не человек для субботы» (Мар.2:27)… Таким образом, внимание фокусируется на смысле Писания, а человек уже не делается рабом буквы. Более того, Иисус, следуя пророческой традиции, эту традицию превосходит, предлагая, как представляется, мессианскую интерпретацию Торы, т.е. так ставя акценты, как их видит Мессия (об этом, в частности, в своих лекциях говорит современный библеист В.В. Сорокин). Поэтому в устах Иисуса Тора оживает, а Царство Божие является в силе и славе. В таком ракурсе Тора как таковая в своем статусе становится в подчиненное положение к Откровению: Откровение первично, а Тора вторична. При этом мессианской Торе Иисуса присущ вдобавок мессианский максимализм. Она отрицает те послабления в Законе, которые связаны с человеческой греховностью: развод, месть и т.д.
Характерно, что похожий поворот в интерпретации от частностей к смыслу Торы мы можем наблюдать и в религиозной философии рава Кука. Не удивительно, что Тора у рава Кука становится отчасти мессианской, а мессианизм как таковой занимает существенное место в его религиозно-философском творчестве: та же иерархия заповедей, та же попытка (удачная или нет – другой вопрос) обрести полноту и целостность жизни… Не удивительно, что рав Кук такой же «антиталмудист», как Иисус – «антифарисей»… Т.е., по сути, философская концепция «талмудизма» как концепция закрытости, изоляционизма и охранительства похожа на «фарисейскую» концепцию «начетничества» с вытекающим из неё особым мирком «праведников», приобщенных к знаниям. Эта концепция также ведет к отделению и обособлению… Есть и другие места в текстах рава Кука, которые делают его творчество близким христианству. Например, идея космической тшувы похожа на христианскую идею постепенного проникновения Царства Божия в мир после пришествия Спасителя. А «жертвоприношение благодарности», о котором говорит рав Кук, напоминает бескровные христианские жертвы и благодарение, совершаемое во время Евхаристии. Так же можно обнаружить параллель между размышлениями рава Кука о будничном и святом с тем, что принято называть расширением сакрального пространства в христианстве, как это мы наблюдаем, например, в творчестве прот. Сергия Булгакова.
Отметим ещё некоторые параллели в иудаизме и христианстве, которые со всей очевидностью выявились именно в XX в.
При всём различии путей в истории постбиблейского иудаизма и христианства есть похожие черты. Согласно упомянутой выше картине-символу Виленского Гаона иудаизм имел четыре стадии: 1) «народ Израиля умер» как целое, 2) «труп лежит в могиле» (евреи имеют национально-культурную автономию в Вавилоне, но не реальное государство), 3) «труп распадается на части» (единого центра уже нет: у сефардов один центр, у ашкеназов – другой), 4) центры начинают распадаться, каждая община живет независимо от других – «труп совершенно разложился».
Эта картина-символ отчасти напоминает и церковную историю, хотя такое сравнение кому-то может показаться кощунственным. При всём, казалось бы, триумфальном шествии христианства в Европе параллельно с этим шествием шёл процесс краха: расколы, обмирщение, секуляризация, уход в пустыни, богоборчество и как некий финал – массовый атеизм… Уже в первые века христианства отпадают от церкви ариане и монофизиты. Зреет, а затем и оформляется экклезиологически раскол между западной (римо-католической) и восточной (греко-православной) традициями. На Западе от католичества откалывается протестантизм, который в свою очередь дробится на множество самостоятельных деноминаций. На Востоке после реформы патриарха Никона произошёл старообрядческий раскол… И так далее. К XX в. кризис христианства достигает такой степени, что господствующей религией на территории одной шестой части суши становится атеизм, а сами христиане подвергаются новым гонениям со стороны агрессивной богоборческой части своих соплеменников. Разве можно, глядя на эту удручающую картину, сказать, что церковь земная как новый народ Божий, единое Тело Христово существует в настоящее время? Скорее, мы можем утверждать обратное: разложение, распад, необщение… Робкие попытки исправить ситуацию, но при этом отсутствие фундаментальных сдвигов.
Раздробленность и непримиримость церквей напоминает положение дел, какое сложилось в иудаизме. Не нуждается ли церковь, подобно евангельскому Лазарю, другу Иисуса Христа в своеобразном «воскрешении из мертвых»?..
Если еврейство в XX в. пережило Шоа, то на территории бывшего СССР случилась русская катастрофа. Сталин и ГУЛАГ на метафизических весах страдания количественно и качественно уравновешивают Гитлера и Холокост…
Если сейчас еврейство ищет восстановления целостности жизни, обновления религиозной традиции, то схожие процессы наблюдаются и в христианстве. Здесь можно упомянуть, например, о «просто христианстве» К.С. Льюиса с его направленностью на некую внеконфессиональную церковность. Философ Г.П. Федотов считал, что России необходимо новое крещение, которое должно совершиться силами святого остатка (Федотов Г.П. О национальном покаянии). В православном богословии размышлением о церковной целостности и полноте, о Церкви будущего – Невесте Агнца занят прот. Сергий Булгаков. А современный философ, культуролог, литературовед Михаил Эпщтейн говорит, что после семидесяти лет атеизма возврат к прошлым, «доатеистическим» формам религии невозможен. Люди, выходящие из пустыни атеизма, слышащие некий призыв свыше, голос Божий, начинающие жить по вере, жаждущие воплощения этой веры, имеют память о полноте и завершенности атеизма и поэтому вряд ли способны удовлетвориться теми формами религиозной жизни, которые им предлагают традиционные конфессии. Эти люди неизбежно будут искать иную форму и иную полноту (см. Эпштейн Михаил. Постатеизм, или Бедная религия).
Отдельно стоит сказать и о христианском мессианизме. Церковь – мессианский народ Божий. В себе этот народ несет мессианское Откровение. Он продолжает дело Иисуса Христа, поэтому каждый христианин взыскует той полноты, того мира, в котором осуществляются все библейские обетования. А, значит, возможен и такой мессианизм, когда каждый христианин ощущает свою ответственность за судьбу церкви и мира. Конечно, и у самих христиан нет единого взгляда на то, каким должен быть христианский церковный мессианизм, и нужен ли он вообще. Тем более будут отличия от иудейского мессианизма. К тому же в христианстве о мессианизме (поскольку Мессия уже пришел) принято говорить в несколько других категориях. Более привычны такие понятия, как эсхатологизм, хилиазм и проч.
Однако не в отвлеченном умозрении, а в «поле реального мира» – в самом историческом процессе – иудейский мессианизм и христианский мессианизм-хилиазм вполне могут пересечься и соединиться. Одно такое соединение «двух традиций», правда, соединение в «знаке минус» (антииудаизма и антихристианства) мы уже видели: в ХХ веке соединились в одну, уводящую в бездну воронку ужасы ГУЛАГА, Холокоста и Второй мировой войны. И если это соединение (но теперь уже в «знаке плюс») произойдет, оно неизбежно повлияет и на теологию истории… Религиозные различия в этом случае вполне могут отойти на второй план, пропустив вперед саму «жизнь жительствующую». Н.А. Бердяев писал: «С еврейством связана историософическая тема двойного хилиазма. Что, царство Божье исключительно по ту сторону, не от мира сего или его можно ждать и готовить также по сю сторону, на этой земле?»
Вопрос этот открыт. К его решению с разными акцентами подходят и конкурирующие религии.
Действительно, для иудейства ещё с библейских времен характерен акцент на посюсторонности. Израиль – народ-община, центральная мысль в еврейской общине – никого не потерять, примириться, сохранив уникальность каждого. Поэтому вопрос диалога, отношений внутри народа-общины важнее вопроса миссии. Лишних людей нет, а, значит, социальное – область особого внимания и ответственности. Настоящий реальный мир важнее мира будущего, потому что именно этот мир – зона прямого, «воплощенного» диалога с Богом. Жизнь происходит здесь и сейчас.
В христианской среде часто можно услышать обратное: социум в принципе неисправим, вплоть до Второго пришествия. Только в христианской общине возможно преодоление стихии социального. И даже это преодоление не преодоление по сути, а лишь некое укрытие на спасительном корабле, вокруг которого бушуют бури…
Евангельский образ кесаря – часто символ социума как такового…
Но правильно ли это? Почему невозможен социум, основанный не на власти кесаря? Пока христианские мыслители не выработали однозначных ответов… Концепция сионистского государства бросает вызов историческому христианству, призывая его преодолеть разделение на секулярное и церковное, профанное и святое, индивидуальное и коллективное, материальное и духовное…
Также важно отметить, что в христианской эсхатологии существенное внимание уделяется надмирному характеру Божьей Истины. Поэтому акцент ставится на преображении человека и мира, воскресении из мертвых и жизни вечной. Царство Божие не может восторжествовать только в рамках истории. Безусловно, для иудаизма христианство здесь открывает новые духовные горизонты… (Заметим, что среди богословов, учителей и отцов Церкви по поводу т.н. тысячелетнего царства нет единого мнения. Такие отцы Церкви, как св. Ириней Лионский, св. Иустин Мученик, Папий, Мефодий Олимпийский считали, что Царство Христово в какой-то момент истории восторжествует здесь, на земле. Другие же, в частности, блаженный Августин, объясняли слова о тысячелетнем царстве иначе – как о Церкви, странствующей в истории. См. Мень Александр. Апокалипсис. Откровение Иоанна Богослова. Комментарий. С. 155. )
Обе эти стороны (посю- и потусторонняя) не исключают, а, скорее, дополняют друг друга. Как в Боге всё едино, так может быть всё едино и в жизни человека…
Вместо итога
Н.А. Бердяев в работе «Смысл истории» писал о значении еврейского опыта: «Я помню, как материалистическая концепция истории разбилась, когда я попытался проверить ее, применяя к судьбам народов, об историю евреев, судьба которых кажется совершенно необъяснимой с материалистической точки зрения. И в самом деле, по всем материалистическим и позитивистским законам этот народ должен был давным-давно погибнуть».
Этот народ не погиб. Более того, в XX в. он находился в средоточии основных геополитических событий. В духовной глубине еврейства лежит причастность к Завету Божьему. А это значит, что и в будущем у народов мира с тайной Израиля связаны определенные надежды. Конечно, еврейское государство существует пока довольно короткое время, и рано ещё подводить какие-то итоги. Оно может превратиться в очередную идеократию или, что не лучше, в религиозно-фундаменталистский режим на Ближнем Востоке. Но, кто знает, может быть, в этот раз удастся избежать социальных искушений, и на Святой Земле вырастут новые, ещё невиданные доселе духовные плоды? Вспомним, что в прошлом эта Земля не раз удивляла…
Существенна в событии сионизма и христианская позиция. Иудеи – как минимум, союзники христиан на пути осуществления Божьей воли. Пора от навешивания ярлыков, от подозрения в некоем «сионистском жидо-масонском заговоре» переходить к отношениям доверия и сотрудничества. Такое сотрудничество гораздо интереснее и продуктивнее бесконечного «спора о первородстве».
Согласно древнему еврейскому мидрашу, есть два пути, которые ведут в одну и ту же точку. Путь знания и путь страдания. Евреям Бог дал Тору для того, чтобы они прошли свой жизненный путь без страданий. Интерпретируя этот мидраш, можно сказать: история для человечества открыта. Какой она будет – в очень сильной степени зависит от самих участников исторического процесса. Люди могут выбрать короткий и простой путь изоляционизма и вражды (но это «путь страданий»), а могут пойти по сложному, извилистому и долгому пути взаимного уважения, поиска неочевидных решений, понимания (но это «путь знаний»). От того, какой путь выберет человечество, зависит не «финальная точка истории», не итог (религиозные концепции в этом итоге едины – произойдет торжество Царства Божьего), а зависит то, как живущие сейчас будут проходить этот путь и проживать это время.
Литература и аудиозаписи
1. Авинери Шломо. Происхождение сионизма. Основные направления в еврейской политической мысли. Сборник статей. М., 2004 г.
2. Антисионизм. Статья в свободной энциклопедии ВикипедиЯ. http://ejwiki.org/wiki/%D0%90%D0%BD%D1%82%D0%B8%D1%81%D0%B8%D0%BE%D0%BD%D0%B8%D0%B7%D0%BC
3. Барац Арье. Там и всегда. Сборник «Сознание третьего Храма», Минск, 2007 г.
4. Бердяев Н.А. Христианство и антисемитизм. Журнал «Путь». Париж, 1938 г. май-июль.
5. Беркович Элиэзер. Вера после Катастрофы. www.mahanaim.org
6. Булгаков Сергий, прот. Гонения на Израиль (догматический очерк). Сборник статей «Русская идея и евреи. Роковой спор». М., Наука, 1994 г.
7. Булгаков Сергий, прот. Невеста Агнца. М., 2006 г.
8. Библейская Энциклопедия Брокгауза. Редакторы Ринекер Фритц, Майер Герхард. Украина, г. Кременчуг, 1999 г.
9. Джонсон Пол. История евреев. М., 2006 г.
10. Зайденберг Семён, Котт Виктор. Духовные движения в истории русского православия. М., 2004 г.
11. Иудаизм и христианство. Статья в свободной энциклопедии ВикипедиЯ. http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%98%D1%83%D0%B4%D0%B0%D0%B8%D0%B7%D0%BC_%D0%B8_%D1%85%D1%80%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%B8%D0%B0%D0%BD%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%BE
12. Иудео-христианский диалог. Словарь-справочник под ред. Леона Кленицкого и Джеффри Вайгодера. М., ББИ, 2004 г.
13. Кесслер Эдвард. Введение в еврейско-христианские отношения. М., ББИ, 2013 г.
14. Левинас Эммануэль. Избранное: Трудная свобода. М., РОССПЭН, 1998 г.
15. Левинов Меир. Мессия. www.mahanaim.org
16. Лёзов С.В. Национальная идея и христианство. Сборник статей «Русская идея и евреи. Роковой спор». М., Наука, 1994 г.
17. Лэмпмэн Джейн. Христиане-сионисты и пророчества. http://old.myzion.ru/index.php?Itemid=25&id=223&option=com_content&task=view
18. Мень Александр, прот. Апокалипсис. Откровение Иоанна Богослова. Комментарий.
19. Моше бен Маймон (Маймонид). Петеводитель растерянных. М., Мосты культуры, 2003 г.
20. Полонский Пинхас. Две тысячи лет вместе. Еврейское отношение к христианству. Ростов н/Д: Феникс, 2009 г.
21. Полонский Пинхас. Евреи, Бог и история. Аудиокурс лекций. www.mahanaim.org
22. Полонский Пинхас. Иудаизм в современном мире. Аудиокурс лекций. www.mahanaim.org
23. Рабкин Яков. Еврей против еврея. Иудейское сопротивление сионизму. М.: Текст, 2009 г.
24. Рав А.-И. Кук. Личность и учение. Сборник статей. Маханаим – Бейт ha-Рав, 5766-2006 г.
25. Радышевский Дмитрий. Универсальный сионизм. Цит. По сборнику «Сознание третьего Храма», Минск, 2007 г.
26. Райт Н.Т. Что на самом деле сказал апостол Павел. М., ББИ, 2003 г.
27. Соловьв В.С. Еврейство и христианский вопрос. Сборник статей «Русская идея и евреи. Роковой спор». М., Наука, 1994 г.
28. Сорокин В.В. Семинары по Ветхому завету. Аудиоархив. http://predanie.ru/audio/lekcii/vladimir-sorokin/
29. Талмуд. Мишна и Тосефа. В семи томах. Пер. Н. Переферковича, С-Пб, 1902 г.
30. Факенхайм Эмиль Л. О христианстве после Холокоста. «Русская идея и евреи. Роковой спор». М., Наука, 1994 г.
31. Федотов Г.П. О национальном покаянии. Сборник статей «Русская идея и евреи. Роковой спор». М., Наука, 1994 г.
32. Христианский сионизм. Статья в свободной энциклопедии ВикипедиЯ. http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A5%D1%80%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%B8%D0%B0%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B8%D0%B9_%D1%81%D0%B8%D0%BE%D0%BD%D0%B8%D0%B7%D0%BC
33. Шмаина-Великанова А.И. История иудаизма. Конспект лекций. СФИ, 2010г.
34. Шолем Гершом. Основные течения в еврейской мистике. М., Мосты культуры, 2004 г.
35. Экономика Израиля. Статья в свободной энциклопедии ВикипедиЯ. http://ru.wikipedia.org/wiki/%DD%EA%EE%ED%EE%EC%E8%EA%E0_%C8%E7%F0%E0%E8%EB%FF
36. Электронная Еврейская Энциклопедия (www.eleven.co.il).
37. Эпштейн Михаил. Постатеизм, или Бедная религия.
http://magazines.russ.ru/october/1996/9/epsh.html
38. Эпштейн Михаил. Теология Книги Иова. http://magazines.russ.ru/zvezda/2006/12/e15.html