Последние два дня активно обсуждаются загадочные изменения, принятые 27 мая на Соборе Украинской Православной Церкви. Загадочные потому, что пока не опубликована новая редакция Устава об управлении УПЦ, трудно говорить предметно. Обнародованные на оф. сайте УПЦ решения собора поданы в максимально обтекаемой форме. Это уже привело к поляризации оценок. Из среды УПЦ и МП уже отчетливо слышны прямо противоположные голоса: от «победа!» до «предательство!». Такие прямо противоположные оценки возможны потому, что решения Собора не обнародованы в деталях.
Остается только догадываться, что значит фраза: «Собор принял соответствующие дополнения и изменения в Устав об управлении Украинской Православной Церкви, свидетельствующие о полной самостоятельности и независимости Украинской Православной Церкви». Как сообщило издание Ионинского монастыря «Отрок» (автор публикации не указан), Собор «постановил внести в Устав об управлении УПЦ положения о её самостоятельности и независимости — в соответствии с Томосом, дарованным ей 27 октября 1990 года, а также ряд других дополнений и изменений».
Впору задаться вопросом: неужели за почти тридцать два года, прошедшие после дарования патриархом Алексием II Благословенной грамоты, в уставных документах УПЦ не были отражены нормы, свидетельствующие о дарованных полномочиях? Вопрос этот, разумеется, риторический. Ведь согласно уставным документам РПЦ и УПЦ, а также той самой Благословенной грамоты (которую в УПЦ теперь любят называть Томосом, чтобы вызвать ассоциацию с Томосом, которым даруется автокефалия), УПЦ является хоть и самоуправляемой, но все же частью Русской Православной Церкви (Московского Патриархата).
В репортаже «Отрока» говорится о том, как проходило голосование за изменение Устава об управлении УПЦ: «Блаженнейший Митрополит Онуфрий зачитывал варианты изменений, и архиереи голосовали по каждому пункту. Подавляющее большинство архиереев были «за» изменения, и только буквально единицы голосовали или «против», или воздержались».
Это важное свидетельство, однако, пока не опубликована новая редакция Устава, сложно оценить, насколько революционными являются принятые изменения.
Зависимость УПЦ от РПЦ была выражена в следующих пунктах Устава об управлении УПЦ:
I.3. «УПЦ соединена с Поместными Православными Церквами через РПЦ».
I.5. «…УПЦ является самоуправляемой частью РПЦ».
II.6. Среди обязанностей Собора УПЦ прописано «сохранение канонического единства» УПЦ с РПЦ и наблюдение за воплощением в жизнь решений Поместных соборов РПЦ.
III.5. Собор епископов УПЦ «действует на основании (…) постановлений Поместных и Архиерейских соборов РПЦ…»
V.2. «Предстоятель УПЦ (…) благословляется Святейшим Патриархом Московским и всея Руси».
V.4. «Имя Предстоятеля УПЦ возносится за богослужением во всех храмах и монастырях УПЦ после имени Святейшего Патриарха Московского и всея Руси»
V.7. Предстоятель УПЦ является постоянным членом Синода РПЦ.
V.15. После избрания нового Предстоятеля УПЦ его представляют Патриарху Московскому для получения Благословенной грамоты.
Выше перечислены пункты действующего до вчерашнего дня Устава об управлении УПЦ, в которых выражена зависимость УПЦ от РПЦ.
В Уставе Русской Православной Церкви прописаны и другие формы зависимости УПЦ, в частности, с 2017 года там прописана необходимость одобрения Устава УПЦ Патриархом Московским и всея Руси. Отметим, что в самом Уставе об управлении УПЦ такой нормы нет, согласно Уставу УПЦ, изменения и дополнения к нему вносятся Собором епископов УПЦ с последующим принятием на Соборе УПЦ.
Допустим, что Собор действительно вычистил из Устава об управлении УПЦ все формулировки, выражающие зависимость УПЦ от РПЦ. Будет ли действительным такой Устав? С точки зрения самого Устава об управлении УПЦ – да. С точки зрения Устава РПЦ – потребуется одобрение со стороны Патриарха Кирилла. Последует ли такое одобрение? Снова вопрос риторический…
Предположим, что действительно все виды зависимости от РПЦ из Устава УПЦ удалены. Станет ли от этого УПЦ автокефальной Церковью?
Де-факто, такое может быть. Однако тут следует разобраться с вопросом, что такое автокефалия. Если в русской церковной ментальности автокефалию принято рассматривать прежде всего как полную независимость, а отношения между автокефальными Церквами строить по образцу международного права – как отношения между независимыми государствами, то для греческой ментальности автокефалия – это способ самостоятельной организации поместной Церкви в рамках единого тела Церкви вселенской. Поэтому, в частности, для церквей греческой традиции совершенно нормально, когда Иерусалимская Церковь получает миро от Патриарха Вселенского. Автокефалия – это формат самоуправления, предполагающий и самостоятельность поместной Церкви, и ее связь с другими Православными Церквами, из которых первенство занимает Вселенский Патриархат.
Важнейшим видимым знаком такой связи и общения Церквей является поминовение предстоятеля автокефальной Церкви в «диптихах» – перечне имен предстоятелей всех других автокефальных Церквей, с которой данная автокефальная пребывает в общении. Напомним, что в 2018 году Московский Патриархат в одностороннем порядке разорвал общение с Константинополем (причем первой объявила об этом именно УПЦ МП, а уже потом – РПЦ), затем – с Александрийским Патриархом и предстоятелями Церквей Греции и Кипра (вследствие признания ими ПЦУ).
Поэтому если уже завтра, в воскресенье, митрополит Онуфрий за богослужением станет читать диптих, то есть поминать предстоятелей автокефальных Церквей, то можно сказать, что УПЦ серьезно претендует на автокефальный статус. Однако, если это произойдет в одностороннем порядке (то есть если никто из предстоятелей других Церквей в свою очередь не провозгласит за богослужением имя митрополита Онуфрия как предстоятеля УПЦ), то можно будет констатировать, что УПЦ вошла как минимум в неопределенный канонический статус, а выражаясь принятым в самой УПЦ языком – в раскол. В то состояние разрыва с мировым православием, в котором находились УАПЦ и УПЦ КП до 2018 года.
Встречалось мнение (высказанное архим. Феогностом Пушковым), что положение УПЦ будет подобно положению Православной Церкви в Америке. Эта юрисдикция получила Томос от Московского Патриарха в 1970 году. Автокефалия ПЦА не признается Вселенским Патриархатом, однако это не значит, что ПЦА считают неканоничной. Ее просто рассматривают как часть Русской Православной Церкви. Нерешенный вопрос о статусе ПЦА не препятствует, например, сослужению епископов или совместному паломничеству Вселенского Патриарха и Предстоятеля ПЦА.
Однако ПЦА имеет Томос об автокефалии от РПЦ. УПЦ такого Томоса не имеет, а только Благословенную грамоту от 1990 года «быть отныне Украинской Православной Церкви независимой и самостоятельной в своем управлении». Если ПЦА с точки зрения РПЦ является автокефальной Церковью, то УПЦ таковой с точки зрения РПЦ не является.
На практике решения Собора УПЦ в Феофании могут иметь положительный эффект. Особенно для многих приходов в городах и селах Украины, где священники действительно хотят максимально дистанцироваться от удушающих объятий «русского мира», но не находят в себе решимости присоединиться к автокефальной Православной Церкви Украины. Не потому, что они не патриоты или не хотят быть в канонической автокефальной Украинской Церкви, а потому что срабатывает десятилетиями сформированный стереотип: все украинское православие, что находится за пределами УПЦ МП, – безблагодатный раскол. Это впиталось, стало частью мировоззрения, а порой – даже частью идентичности. Поэтому дать возможность таким священникам заявить о своей непричастности к Московскому Патриархату – дело хорошее, на мой взгляд.
Протоиерей Андрей Дудченко