Провокация – мое ремесло . Почти цитирую Жоржа Волински, сказавшего, что «мы, мол, занимаемся этим уже десятки лет». Не только бесчисленные толпы французов, вышедшие на улицу с лозунгом «Шарли – это я», но, думаю, и сотни миллионов еврепейцев, потрясенных парижским расстрелом, могли бы сказать нечто подобное. Потому что без провокации не бывает свободы.
Вызов – тайная душа свободы, имя которой Поль Элюар во время немецкой оккупации хотел начертать на крыльях птиц. В «мирные» времена его пишут на хорошо отпечатанной бумаге языком карикатур. Свобода динамична, порой агрессивна, она постоянно должна переступать поставленные ей границы. То и дело она переливается через край, ибо не способна сказать себе самой: Стоп! Здесь ты должна остановиться.
Преподавать ей уроки хорошего поведения все равно, что учить христианскому гуманизму ее врагов. С каждым поколением она идет все дальше и дальше, дабы не утратить соль, которую сыпет на чьи-то чувствительные места. Выставлять напоказ человеческое тело, рассказывать все, что угодно о его сексуальности, стало занятием повседневным, издеваться над Папой и Католической Церковью – обычная вещь (если не трогают Православие, то лишь потому, что его не замечают), и если она ополчается на Христа то лишь для того, чтобы еще раз поддеть Церковь; христианская община в целом, с трудом, но как-то притерпелась к оскорблениям такого рода.
Остался еще один неприступный рубежвпрочем, преодоленный: личность Пророка, ну, может быть, еще этот корейский человечек, который и вообразить не может, что его персону даже в мировом медиа-пространстве можно трактовать как-то иначе, чем изнутри того идеологического делириума, в котором он живет. Но он где-то там, далеко, пусть даже со своей «грязной бомбой» за пазухой. И отнюдь не извращенная воля наших оплакиваемых «мучеников свободы» заставила их перешагнуть последнюю границу, но внутренняя логика самой свободы, окончательно «освобожденной», привела их к тому непроходимому пределу, за которым начинается война.
Ибо по ту сторону высится жестко-священная система ценностей, которая не позволит себя не то, чтобы опрокинуть, ни даже задеть. И весь наш образ жизни может восприниматься как постоянное покушение на идентичность тех, кто следует жизненному пути, который они полагают единственным и прямым. То, что вчера легко прощалось коммунизму – а в СССР не проходило и дня без нападок и издевок над всеми богами и их представителями на земле – сегодня не прощается либерализму.
Я мыслю, следовательно я Шарли, ибо наша сущность неразрывна связана с этим правом на свободную речь, которая уже несет в себе покушение на сущность других.
Воителям Исламского государства бывает невыносима даже безмолвная христианская вера их соплеменников, ибо две истины не могут сосуществовать на одной земле. В сегодняшней России есть немало тех, кто с энтузиазмом поддерживает наказание этих «кощунников», ибо один антизападный фундаментализм выкликает другой.
Да, коль скоро мы – Шарли, то не можем более считать себя невинными. Любите врагов ваших, говорит Иисус, и несите бремя их стиснутых душ. Но в то же время живите в вашей свободе по-христиански, с ясным сознанием, что любовь к оскорбляющим не уберегает от мученичества.