Постмайдан. Заметки на полях

В 2013 году был интересный Майдан. Это явление и экономическое, и социальное, и религиозное, и ни одна из его граней не мешала другой себя проявлять. Как лакмус, он показал, кто чем на самом деле дышит, и насколько последовательно. Одни увидели в нем беснование сил ада и плящущих иродиад, другие – необычайный духовный подъем, единство и взаимоподдержку самых разных, ранее незнакомых друг с другом людей, третьи – банальную манипуляционную комбинацию одних власть предержащих против других. Каждый смотрел через призму своих надежд или страхов. Но о Майдан преткнулись все. Очень хотелось бы, чтоб это явление стало утесом, о который разбиваются наши стереотипы. И официозно-церковные – в первую очередь. Как говорится, не было бы счастья, да Майдан помог. Впрочем, некоторые наиболее часто звучавшие в связи с событиями в Киеве месседжи нуждаются в комментариях прямо сейчас.

Новогодняя ночь на Майдане

Новогодняя ночь на Майдане. Фото с сайта Лига.net

Политика в церковной ограде недопустима. Это утверждение приобрело популярность лишь в последние несколько лет. Видимо, это связано с не совсем репутационно удачными попытками церквей открыто принимать участие в политических играх. Поэтому, как только народ стал стекаться на центральную площадь столицы Украины, некоторые церкви в лице спикеров поспешили продемонстрировать всем свои руки, которые никогда не занимались политикой. Призыв к максимальному невмешательству в текущие общественно-политические процессы объяснялся ими очень просто: политике нет места в церковной ограде, поскольку это смущает и раскалывает верующих и вносит в церковь ненужную конфликтность. Хотя в некоторых случаях очень агрессивно звучал именно призыв к успокоению: самостоятельная гражданская позиция прихожан вызвала сильное, неконтролируемое раздражение у пастырей. Разумеется, это объяснение никто не воспринял всерьез именно потому, что незадолго ранее эти руки вполне попускали себе активное участие в политической борьбе, и авторитет церкви тут только помогал, а не мешал. Разумеется, публичного раскаянья от церковных деятелей, замешанных в политизме, общество так и не услышало.

Но возможна ли в этом вопросе «золотая середина»? Тут следует заметить, что церковь, никоим образом не одобряющая участия своих верных в общественной жизни, должна последовательно отказаться и от своей претензии на громкое звание «государствообразующей конфессии». Под большой вопрос ставится смысл пафосных празднований очередной неюбилейной годовщины принятия Русью христианства в качестве государственной религии. Так как чаще всего это событие именуется «Крещением Руси», а Русь была государственным образованием, то речь не идет об индивидуальном религиозном выборе какого-то отдельного князя или жителя этого государства. Признавая общественную активность верующих душевредной, церковь по факту осуждает и «Крещение Руси» (?!). Что ж мы тогда празднуем, товарищи? Неужели то самое, что считаем недопустимым у себя в церковной ограде? Неувязочка, однако. По этой же логике, нужно хорошенько проредить и церковный календарь, в котором в числе прославленных святых, благоверных или страстотерпцев числятся государственные деятели – князья и военачальники.

Церковь может и должна участвовать в развитии гражданского общества, от которого она якобы не отделена. Она может и даже обязана стимулировать у своих верных правильные мотивации при выборе гражданской позиции. Вряд ли в наше время в одном человеке возможно радикальное расщепление на христианина и гражданина. И очень важно, чтобы хвост не вилял собакой, а надстройка не вступала в противоречие с базисом. И вот здесь следует вспомнить о «золотой середине». С одной стороны, вряд ли государство заинтересовано в затворниках-исихастах, которым не нужны ни жилье, ни товары, которые не видят смысла в модернизации экономики, потому что это – не от Бога, консьюмеризм и потребительство, а вся экономика движима только сребролюбием. С другой стороны, церковь должны насторожить такие запросы своей паствы, как выбор «доброго отца-президента», одной щедрой рукой отсыпающего народу и его пастырям различные блага, а другой жесткой рукой поддерживающего безупречный порядок или громящего «врагов церкви и отечества». Во главу угла общественного, или, если хотите, политического выбора должны быть поставлены некие принципы и ценности. А не сиюминутные потребности. Собственно, конфликт ценностей и потребностей и породил Майдан. Над этой повесткой и стоило бы поработать в церкви. Общие ценности почти всегда порождают единство высшего порядка. Одинаковые потребности чаще всего приводят к войне за перераспределение ресурсов.

Церковь не борется с общественными пороками. Думаю, отцы церкви были бы крайне озадачены таким подходом. Здесь церковные спикеры противоречат не только истории церкви, но и самим себе. С одной стороны, навяз в зубах тезис о том, что церковь отделена от государства, но не отделена от общества. С другой стороны, очень симптоматично звучит мнение пресс-секретаря УПЦ протоиерея Георгия Коваленко «Церковь борется не с общественными пороками, не за какое-то идеальное обустройство общества, а за душу каждого человека». Логику, в принципе, можно понять: коллективное спасение – это утопия (хотя через весь Новый Завет красной нитью проходит мысль о том, что спасаемся мы вкупе с ближними, через них, благодаря им или даже вопреки им, но только рядом с ними). Но если увязать оба тезиса, на выходе имеем очень зловещую картину с тяжелыми последствиями. В силу своей неготовности или неспособности поднять глаза выше чьего-то индивидуального греховного поведения, оцениваемого очень субъективно, церковь как сообщество пропитывается пороками общества и консервирует их. В свою очередь, общественные пороки есть лишь накопление индивидуальных грехов.

В конечном итоге все это вырождается во взаимную круговую поруку, когда обличение в грехах уже невозможно в силу того, что все в них погрязли. Примеров действенного покаяния уже нет, да они и не нужны. Из кающихся грешников в церкви остались просто грешники, связанные друг с другом омертой взаимного неосуждения. «Если мы сегодня обличим власть в ее грехах – завтра она обличит нас в наших, о которых ей достоверно известно». По крайней мере, из пассивной церковной позиции следует именно этот вывод. «Мы не трогаем вас, чтобы вы не трогали нас». Разумеется, на деле это невмешательство распространяется только на случаи, когда власть «своя». «Чужую» власть вполне допустимо обличать. Опять же, до тех пор, пока чувство симфонии не «включит» свою гравитацию. За 1700 лет церковь большинство своих программ сделала совместимыми с любой государственной операционной системой, и тестирование на совместимость не прекращается ни на день.

Любая власть от Бога, и дело христиан – ей подчиняться безоговорочно. «Нет власти не от Бога», – говорит апостол Павел. Часто именно на этом моменте акцентируют внимание сторонники церковного невмешательства в действия современных чиновников. Мол, Павел не осуждал «законно избранного» императора Нерона, даже когда тот использовал сжигаемых христиан в качестве факелов для ночного освещения. Но ведь точно также ни один апостол не прокомментировал осуждающе и убийство другого «законно избранного» императора Калигулы преторианцами в 41 году. Насильственное устранение одних римских правителей другими и последующая узурпация власти никоим образом не нашла отражения в дошедших до нас канонических посланиях апостолов. Христианская община приучалась достаточно ясно отдавать себе отчет, что, живя в определенном государстве, она одновременно существует и вне его, и даже вопреки нему. Об этих настроениях можно достоверно судить хотя бы по «Посланию к Диогнету». Божьим установлением признается не любая конкретная власть, а принцип ее иерархичности в балансе между персональной ответственностью правителя и ответственностью тех людей, которым делегированы определенные полномочия, связанные с управлением государством. В апостольские же времена система государственного устройства Римской империи была такова, что христианам пытаться что-то менять совершенно не было ни смысла, ни возможностей. Будучи сами вне закона из-за своего вероисповедания, первые христиане пытались найти ту форму сосуществования с властью, которая б минимально влияла на их религиозную жизнь. Понятно, что такое «поражение в правах» лишало их доступа к участию в общественной жизни.

Тем не менее, закрепления условного рефлекса не произошло, и после Миланского эдикта церковь как сообщество «отыгралась» по полной. Происходит максимальная инкорпорация в государственные структуры, иерархическое устройство мимикрирует под имперскую пирамиду государственной власти, епископы начинают играть немаловажную роль в политике государства, а императоры собирают и возглавляют вселенские соборы, своим присутствием придавая им легитимность. Возникает доктрина симфонии, основанная на идее синергии двух видов власти – государственной (богоустановленной) и духовной (богодухновенной). Вместо того, чтобы конкурировать, оба вида власти вступают в альянс. Зачем? Разве не сказано Христом «отдавайте Богу Богово, а кесарю кесарево»? Еще Блаженный Августин пытался противопоставить гражданина христианину в своем произведении «О граде Божьем», считая, что земной град, стремясь к господству, «сам находится под властью этой страсти господствовать, хотя ему и поклоняются народы». Но церковь выбрала не Августина, а Юстиниана, который пришел к уверенности, что два высших Божьих дара – священство и царство – должны пребывать в добром согласии, поскольку все же происходят от одного и того же источника, и в своем первоначальном замысле не антагонистичны друг другу.

Время оторвало эти два дара друг от друга и в некотором смысле – даже от общего источника. Под властью стало пониматься чиновничество – назначенное или избранное, без права династического преемства власти. И высота должности чиновника не изменяет ее сути. Принцип сакральности власти в формально светском государстве теряет свою актуальность. Чиновничий топ-менеджмент может следовать Божьим заповедям, может их игнорировать, а может и брутально нарушать. Это все вынуждает переосмыслить количество и расположение точек соприкосновения христиан и представителей государства в зависимости от конкретной ситуации. Главное – не бояться эту конкретную ситуацию оценивать трезвым взглядом.

Насилие ничем не может быть оправдано. Церковные спикеры утверждают даже, что церковь испокон веков не изменяла этому принципу. Тут надо понимать, что насилие насилию рознь. Начнем с того, что любой мир строится на балансе сил. Насилие есть просто реализация силы против чьей-то воли. Иногда насилие проявляется и неявно и приобретает форму волевого принуждения. Государство в силу закона обладает неким набором допустимых репрессивных способов сохранения общественного порядка. Иными словами, в ряде случаев применение насилия есть прямая обязанность представителей власти. Эти случаи и методы принуждения или насилия обусловлены культурной и исторической средой, состоянием общества и, разумеется, законодательной базой. Увы, наша законодательная база выписана таким образом, что отсутствие или наличие законного прецедента для применения насилия часто определяется чиновниками «на глазок». То есть, исходя из своих представлений о благе и национальных интересах государства. Разумеется, на эти представления оказывают влияние как региональные обычаи, так и религиозное воспитание власть предержащих. Тут нет никакой гарантии, что под угрозой национальным интересам не будет иметься в виду исключительно опасность утраты власти теми, кто в нее пробился всеми доступными способами. Тем более что в некотором смысле чиновники вполне могут к себе отнести государственническое самоосознание Луи XIV и сказать: «государство – это мы!».

Это же касается и оценки правомерности решений о применении законного насилия на более низком уровне. Иными словами: можно иметь право применить насилие, но не обладать достаточной психической или интеллектуальной адекватностью, чтобы применить его правомерно (вспомните синьора Помидора из детской сказки о Чиполлино). Поэтому в критических ситуациях общество может обращаться к внешнему «арбитру», формально не входящему в систему власти: кто был прав? В том числе этот вопрос задается и церкви. Кто превысил полномочия? Кто нарушил закон? Это обращение происходит не в силу церковного авторитета, а только потому, что не работают соответствующие законодательные механизмы. Но, как видим, церковь пока предпочитает устраняться от возложенной на нее ответственности. При этом с постоянным упорством напоминая, что она пребывает «над схваткой», то есть может судить о добре и зле объективно, не становясь на чью-то сторону. Может, но не судит. Эдакий свадебный генерал. Хотя могли б элементарно цитировать Писание. К примеру, библейского пророка: «Горе тем, которые постановляют несправедливые законы и пишут жестокие решения, чтобы устранить бедных от правосудия и похитить права у малосильных из народа Моего, чтобы вдов сделать добычею своею и ограбить сирот» (Ис.10:1-2). Предположим, что церковь совершенно забыла о призывах «освяти свою руку ударом» и признала право на законное насилие только со стороны государства. Но это вовсе не значит, что она не в состоянии оценить, не произошел ли у этого государства «эксцесс исполнителя».

Вместо эпилога. «Позвольте, автор! Так вы – классический сторонник политического православия?» – воскликнет озадаченный читатель. Хороший вопрос. Чтоб на него ответить, надобно вначале определиться с понятиями. Выяснить, чем отличается политическая борьба от гражданской позиции (уж коль законодательно эту гражданскую позицию иметь можно, и на ее основе народ как источник власти формирует иерархию власти делегированной). Понять, каким образом создается эта самая гражданская позиция, какие факторы на нее влияют. И есть ли там место религиозной компоненте, которая, в свою очередь, может базироваться либо на евангельских ценностях, либо на неких коллективных фобиях, либо на псевдохристианских мифах и вымыслах… А последние, будучи выражены церковным лексиконом, на самом деле лишь создают благочестивый антураж для самой обыкновенной схватки за власть и ресурсы. А совсем не за очаги и алтари. На эти все вопросы церковь должна дать обдуманный и согласованный ответ. В первую очередь самой себе. То есть, каждому из нас.

Цей запис має 21 коментар(-ів)

  1. Сергей

    Прошло не так много времени после публикации статьи. После того что было 19 января и после никто уже не назовет это мирным протестом. Это бунт, жестокий, кровавый, а главное – бессмысленный. Надеюсь, что среди христиан количество сочувствующих уменьшилось. И не нужно говорить про высокие материи и ценности. Все намного проще. Но главное еще впереди…

  2. СЕРГІЮ, ВЛАДИСЛАВЕ, от скільки читаю ваші коментарі і не перестаю дивуватись. Російська церква влаштовує різні хресні ходи “молитовні” стояння. А скільки пікетували в Чернігові церкву Святої Катерини тим самим противились владі за те що прийняла рішення віддати церкву КП, Все що робить УПЦ МП ви підтримуєте. Все що йде не в ногу з Росією ви засуджуєте. То назвіть вже ту Росію своїм Богом якщо ви їй так поклоняєтесь. Ну хоча б уже Євангельської заповіді дотримуйтесь. Не суди не будеш засуджений. Вас що хтось найняв щоб кожну статтю тут осудити? Не дивлячись на вас уже майже 200 користовачів цю статтю порекомендували. Дуже прошу вибачення може звучатиме грубо. Але як кажуть собака гавкає а слон іде.

    1. Где вы видели в истории, Раисо, чтоб большинство было право?! Пророков гнали и не хотели слушать, на святых клеветали, Ной с семьёй и Лот с семьёй в своей местности или на всей земле оставались единственными праведниками. Да хоть 3 тысячи пусть рекомендуют. Речь идёт не об Украине или России (последняя меня тоже напрягает и, местами существенно), а речь идёт о духе Евангелия, который в пылу майдана уже и за так никому не нужен.

      1. Вячеславе! Чи ви не ходите до церкви? Хіба ви не бачите який відсоток українців в церкві? Тут не приходиться говорити про знання Євангелія. Без волі Божої нічого не буває. Люди на майдані моляться! Повірте, що до того мало хто з них практикував молитву. Вони дійсно надіються до Бога і приходять до віри. Не бійтесь майдану. підіть до народу. Порозмовляйте з ними. Тут легше всього міркувати. Та й мало хто читає нашу писанину. Підіть в народ. Говоріть з людьми! Проповідуйте їм Євангеліє! У них там достатньо часу а вам зарахується.

    2. Сергей

      З Вами сперечатись марно. Але прислухайтесь хоча б до лідера УПЦ КП. Я не підтримую його поглядів. Він зрадив церкву, але інколи говорить розумні речі.
      Я можу це говорити, бо памятаю його архієреєм православної
      церкви ще в кінці 80-х, початку 90-х. Ця людина серйозно змінилась.
      http://www.pravda.com.ua/news/2014/01/7/7009120/
      В цьому інтервю розумна думка, що християни повинні прощати.
      А засуджую я не автора, а ідеї, думки, які з мого погляду не є християнськими. Свою позицію Вам не навязую.

  3. Статья в одном ряду с другими статьями на этом сайте на тему майдана. Опять пафосные клише и ссылки на то, что не может подтверждать правоту сказанного в религиозном аспекте. Просто странно слышать от априори верующей женщины, что Церковь должна участвовать в формировании гражданского общества, поскольку она (Церковь) может быть отделена от государства, но не может отделена от общества. Может. Церковь это общество людей объединенных между собой посредством соединения с Телом Христовым. Члены Церкви конечно живут в обществе, но они, верные, святы (святая святым преподаются). Потому Церковь это святое общество и в делах того общества не участвует, но через миссию и проповедь (пойдите и научите), должна стараться постепенно воипостазировать в Тело и остальных членов общества несвятого, помогая каждому спастись. Вот это и есть образ какой то связи Церкви со светским обществом, а не участие в формировании гражданских институтов и противовесов власти. Последнее – уже деятельность политическая, а не миссионерская. И это не дело Церкви, как и участие в Майдане. Очень удивлён, что находятся верующие, согласные с содержанием и целевой установкой статьи на политическое православие. Как будто Христос пришёл с проповедью социальной справедливости.

    1. Отче, админе! А за шо аж -2? Ну вот покажите этот коммент любому человеку неангажированному обсуждением под данной статьёй и симпатией к содержанию статьи. Я как админ на своём сайте поставил бы -2 только за грубость и безосновательность или оскорбления. Сомневаюсь, что кто-то назовёт этот коммент,выходящим за этические рамки. А ставить -2 за несовпадение позиций… Тогда я должен был бы 40% комментов на Экс-фарисее, где критикуется лично моя позиция, забанить, заминусовать или вообще прибить. Критика очень полезна, чтоб корона с головы слетала периодически. Этот пост просто результат моей ошалелости, можете его прибить, если хотите. Оставьте базовый с минус 2. Во второстепенном должно быть разномыслие и разнообразие. А майдан второстепенен. ИМХО, конечно

      1. Сорри, замети, что появилась и у меня возможность ставить +1 и -1. Раньше у меня не получалось. Может это и не дело рук админа. Жутко изиняюсь

        1. Каждый пользователь системы Cackle может добавить или снять один голос. Хорошо что Вы сами это поняли.

    2. С надеждой ожидаю и осуждения концепции “Русского мира” как доктрины, не относящейся к миссии Церкви, ибо это не ее дело – строить цивилизационные миры.

        1. Ее нельзя поставить в игнор. Она слишком навязчива и презентуется в том числе церковными силами. А молчание, как это часто бывает, – знак согласия.

  4. Горячительная( а не “горячая”), не по-женски написанная статья! С ней можно не соглашаться ни по единому пункту, поскольку все в ней- пафос и обличение. Нет ни единой дельной мысли. “Разумеется, публичного раскаянья от церковных деятелей, замешанных в политизме, общество так и не услышало.” Так ведь покаяние как раз – “перемена мысли, сознания”, церковные спикеры не раз подчеркивали про ошибочные действия иерархии в 2004 году на Украине, и теперь, открыто ссылаясь на этот неуклюжий опыт, перессоривший семьи и приходы, духовенство отказалось от политической деятельности под эгидой Православия. Это и есть явное покаяние без ползания на коленках- делом.
    То, что УПЦ более не “государственнообразующая конфессия” по словам автора, то это-факт. Коль Церковь вне политики, то вне управления политикой. А исторические преференции есть как одной направленности, так и противоположной. И, если в одно время что-то было полезно и действенно, то в другой период не несло позитива, а значить и смысла. Глупо ссылаться на исторические казусы как на догмы.
    “На эти все вопросы церковь должна дать обдуманный и согласованный ответ. В первую очередь самой себе. То есть, каждому из нас.” – единственное, где я согласен с автором. Кроме, опять же, одного “но”: Церковь (с большой буквы) не “должна”, а может давать эти ответы, если увидит необходимость. потому что иногда самым лучшим ответом будет мудрое молчание. И потом, Церковь- это не только УПЦ. Это тоже следует помнить, когда пишутся такие претенциозные статьи.

    1. А вот как прокомментировал эту статью Юрий Павлович Черноморец: “Давно говорю, что нашей стране нужна христианско-демократическая партия. Мы сейчас как немцы в 1945-м и без элементарной христианской демократии (право+солидарность!) не выберемся. Может в мире христианская демократия уже разложилась. Но нам она нужна. И это была бы наша национальная аполитичная политика.
      Статья – об этом”

      1. Сергей

        Прежде чем говорить о политике нужно изучить историю.
        Христианские демократы. Это под такими лозунгами в Италии боролись с коммунистами и помогали мафии. Это их партия. Не будет православной партии. Сама по себе идея партии, как части общества противоречит единству церкви. Теорию подогнать не получится. Черноморец конечно может стараться. Статья продолжает линию революционного, майданного, протестного богословия, которое “от мира сего” и противоречит учению Спасителя, которое “не от мира сего”.
        Еще раз призываю к изучению истории Европы, и особенно отечественной.
        Согласен с о Алипием, статья горячительная, много пафоса, эмоций, а нужен трезвый взгляд, а вот этого нам не хватает.

Залишити відповідь до Alipiy Svetlichny Скасувати відповідь