Свящ. Николае Кристиан Кыдэ – клирик храма во имя святых первоверховных апостолов Петра и Павла в Бухаресте, инспектор в администрации Румынской патриархии, сотрудник редколлегии журнала “Chemarea credinţei” (“Зов веры”) – издания Румынской патриархии для детей и христианской семьи.
Для современного человека святость является категорией, которая выходит за пределы его текущих забот. Речь идет не только о том, что тема святости больше не волнует современного человека, решившего больше не ставить перед собой вопросы о духовном плане действительности. Каким бы невежественным или самодостаточным ни был современный человек, он ощущает себя в затруднительном положении, потому что Сам Бог непрестанно призывает его к святости. Духовная негибкость современного человека все же не изолирует его окончательно от этого дара, однако мешает ему ощутить эту жажду святости, возжелать ее всем своим существом, чтобы ответить на призыв, который требует постоянного и совсем некомфортного для наших привычек выхода из себя.
Даже когда современного человека привлекает проблематика сакрального (например, если это историк или социолог религии), то он зачастую остается лишь на периферии проявлений сакрального, которые изучает в специализированных антропологических исследованиях, гипертрофируя измерение дихотомии (сакральное – профанное), из позитивистских предпочтений к квазиобъективации, присущей научным исследованиям, которые являются для него единственным достоверным путем познания. В этих условиях сакральное превращается в объект спекуляции и/или в сверхчеловеческий нравственный идеал. Однако абстрагируясь и чрезмерно теоретизируя без какого-либо намерения к освящению, человек усугубляет свою агонию и оставляет неизлеченной свою ностальгию по освященному существованию (по выражению Мирчи Элиаде).
Такому подходу, исключительно абстрактному и не вписывающемуся в жизненные рамки, соответствует односторонний эмпирический интерес, подогреваемый и проявляемый в сфере паранормальных явлений, к реальности сакрального, которая стала, таким образом, нейтральной в ценностном плане. Отсюда духовная агония как отказ от собственного призвания, от подлинного смысла. Вместе с этим, человек отказался и от критериев жизни в святости. Любая мысль о святости теперь блуждает в сфере паранормальных явлений и терпит крах в различных, бесплодных в экзистенциальном плане, формах магического.
Исторический подход к феномену сакрального и отождествление святости с паранормальным и магическим еще с начала нового времени уступили место идеологиям, которые обещали человечеству совершенство – не в церковном смысле преображения и обожения образа жизни по подобию Божьему, но в смысле создания совершенной политико-экономической системы организации общества. Идеологические конструкции подменили духовный смысл совершенства, отказав реальности и жизни в их дихотомической структуре. Таким образом, совершенство (синоним святости) как человеческая ценность было скомпрометировано, и в политическом смысле оно было названо утопией.
Живое христианское Предание понимает святость как экзистенциальную категорию внутри Церкви Христовой, направленную на обретение человеком полноты (по выражению Никифора Крайника). В литургии Церковь раскрывает себя как общение святых – будь то заданность или призвание к святости, ощутимая динамика или достижение святости Тела Христова. Церковный образ жизни – это святость.
Выходя за рамки институционального аспекта, Церковь Христова как богочеловеческое событие и община, в которой жизнь исполнена Духом Божиим, раскрывает на деле, в отношениях между своими членами – здесь и сейчас – общение со Святой Троицей. Присутствие Христа и жизнь общины в свете этого Присутствия, укрепление связей между членами христианской общины на основании веры в единого Бога и Отца, общение в полноте в Святом Духе превращают любое литургическое собрание в общину святых.
И в библейском, и в литургическом плане общение святых предполагает приобщение к святыне (“Святая святым!”). В этом приобщении община созерцает единственного Святого – Иисуса Христа во славе Бога-Отца, принимая Духа Божия и утверждаясь на истинном содержании веры Церкви – на живой связи с Божественными Лицами Троицы. С другой стороны, во взаимозависимости от причащения Святых Таин общение святых является конкретным воплощением христианского идеала жизни, в соответствии с которым члены церковной общины осуществляют экзистенциальной прорыв, достигая святости в созидании отношений взаимной любви и подражая божественному образу жизни. Выражение «общение святых» касается всех членов Церкви в той мере, в какой они приняли на себя это качество членов церковной общины.
Церковь не является «складом» святости, но общинным событием, которое становится источником святости в общении с единственным Святым. У Церкви есть дар изъяснять свое сакральное мировосприятие и приобщать к своему освящающему служению в том культурном контексте, в котором она свидетельствует. Если постмодернистская реальность обратится к общинному смыслу святости (для Церкви Христовой это и есть образ жизни христиан), она получит шанс перестроить судьбу человечества в соответствии с церковными, по-настоящему содержательными ценностями. Даже если в силу своих секулярных привычек постмодернисты отказываются отвечать на божественный призыв к святости, неся в себе разрушительные последствия индивидуалистической и эгалитарной идеологий, они стремятся создать новую политическую конструкцию, которая могла бы соединить между собой различные стороны жизни человечества – как на локальном, так и на глобальном уровнях. Слова и действия направлены на совместное развитие и глобализацию – на эти два грани того же социального и политического посыла, которые сопоставимы с церковным смыслом и опытом святости.
Таким образом, любое освящающее действие со стороны Церкви является культурным и экзистенциальным вызовом, на который современный человек может ответить, если он честен с самим собой и последователен в бездне собственных поисков.
Перевод с румынского Елены-Алины Патраковой