Итоги пленума Межсоборного присутствия: о выборах, расколах и целибате

28-29 января 2011 года в Москве работал первый пленум Межсоборного присутствия Русской Православной Церкви, обсудивший проекты семи документов, касающихся различных сторон церковной жизни. В пятницу, 4 февраля,завершил свою работу Архиерейский Собор РПЦ, на котором представленные проекты документов после обсуждения были приняты.


О ключевых аспектах принятых документов и их применении в украинских реалиях рассказал член комиссии Межсоборного присутствия по вопросам духовного образования и религиозного просвещения, проректор Киевской духовной академии по научно-богословской работе Владимир БУРЕГА.


О формате, который открывает для Церкви достаточно большие перспективы


– Владимир Викторович, какое Ваше общее впечатление от работы пленума Межсоборного присутствия? Всё-таки, он собирался первый раз…


– Можно с уверенностью сказать, что состоявшееся заседание пленума Межсоборного присутствия – это историческое событие для Русской Православной Церкви. Потому что, во-первых, такого органа ранее не существовало, он был создан только два года назад. А во-вторых, даже за эти два года в таком полном формате Межсоборное присутствие собралось впервые. До этого работа велась лишь в рамках президиума и в профильных комиссиях.


Впечатление от работы осталось очень хорошее, прежде всего потому, что это было открытое обсуждение проектов документов, выработанных в комиссиях и предложенных президиумом на общий пленум. Каждый из участников имел возможность высказать свою точку зрения как в целом о документах, так и по отдельным их аспектам; велась активная дискуссия, самое живое участие в ней принимал лично Святейший Патриарх, и, как мне кажется, в результате напряженной двухдневной работы документы стали лучше. В будущем, конечно, такой формат работы открывает достаточно большие перспективы для нашей Церкви.


– Как по-вашему, достаточно ли для Украинской Православной Церкви участвовать в Межсоборном присутствии Русской Православной Церкви? Или подобный совещательный орган стоило бы создать и в Киеве?


– Это серьезный вопрос, который, наверное, стоит рассматривать на более высоком уровне – уровне священноначалия УПЦ. Но действительно, существует немало проблем, которые касаются исключительно жизни УПЦ, и было бы неплохо обсуждать их в таком же открытом формате.


Каноническая территория Русской Православной Церкви достаточно обширна, поэтому неудивительно, что на рассмотрение Межсоборного присутствия выносятся, прежде всего, глобальные вопросы. Однако в состав Московского Патриархата входят, в том числе, и самоуправляемые Церкви, которые на местах могут сталкиваться с особыми проблемами, на которые нужно быстро реагировать. Так что, возможно, и наше священноначалие в будущем рассмотрит возможность создания подобного органа в Украине, но, насколько мне известно, пока что такая перспектива не обсуждалась.


О характере принятых документов и их практическом применении


– Что касается практической плоскости применения принятых документов. Скажем, какие-то из них, как например тот, который прописывает механизм заботы о священнослужителях, ушедших на покой, являются основой для конкретных действий и запуска определенных механизмов. Но другие проекты носят более теоретический характер. Каким будет механизм их реализации?


– Вы очень верно заметили, что документы, обсуждавшиеся на пленуме Межсоборного присутствия, заметно отличаются друг от друга. Так, “Временное положение о социальной и материальной поддержке священнослужителей, причта, сотрудников церковных учреждений и их семей” носит нормативный характер, поэтому в нем самом уже предусмотрен механизм его реализации. Хотя, этот документ, конечно же, предполагает издание ряда подзаконных актов.


Другие документы носят либо общетеоретический, либо рекомендательный характер, и о выработке ясных механизмов их реализации, как мне кажется, еще придется позаботиться священноначалию.


Например, есть целый ряд важных рекомендательных положений в документе об увековечении памяти новомучеников. Во время работы пленума состоялась достаточно оживленная дискуссия о возможном уточнении критериев, по которым проводятся канонизации, и об усовершенствовании механизма взаимодействия Синодальной комиссии по канонизации святых с епархиальными комиссиями. Однако и на общецерковном, и на епархиальном уровнях еще нужно прилагать немало усилий, чтобы этот документ вошел в жизнь Церкви.


Во время обсуждения неоднократно звучала мысль, что ни в коем случае нельзя подготовленные документы реализовывать, опираясь лишь на административный ресурс. Самое главное – чтобы те мысли и идеи, которые в эти документы заложены, были рецепированы всей Церковью, чтобы люди восприняли их как что-то очень для себя важное.


Об эпохальности заботы о священно и церковнослужителях


– Вы были на пленуме, слышали обсуждение всех документов. Есть ли среди принятых решений эпохальные – с Вашей точки зрения?


– Бесспорно, историческое значение имеет документ о материальном обеспечении клириков, устанавливающий механизм социальной защиты священно- и церковнослужителей. Такого нормативного документа в Русской Церкви ранее не существовало (по крайней мене, в новейшей период истории, то есть после 1917 года). Как мы знаем, сегодня нет какой-либо единой системы материального обеспечения клириков, тем более, не приходится говорить о социальных гарантиях и социальной защите.


Кроме того, в этом документе прописываются механизмы заботы не только о клириках и их семьях, но и о церковнослужителях, сотрудниках церковных учреждений, в том числе, и о преподавателях духовных школ – это, несомненно, эпохальное решение. Так что, именно этот документ я бы поставил на первое место по степени важности.  


О документальном закреплении практики целибата


– Также достаточно интересен документ “Критерии хиротонии безбрачных лиц, не состоящих в монашестве”…


– Я бы не сказал, что в этом документе есть какие-то особые новации. В нем, скорее, предпринята попытка упорядочить ту практику, которая уже давно существует в нашей Церкви. Рукоположение в священный сан лиц в безбрачном состоянии, не состоящих в монашестве, допускается в Русской Церкви, по крайней мере, со второй половины ХІХ века. Но при этом прежде не существовало нормативных документов, ясно оговаривающих условия, при которых возможна хиротония таких кандидатов.


Поэтому главный посыл документа таков: эта практика в Церкви существует, но рассматривать ее нужно как исключительную. Так что, хотя, с одной стороны, этот документ и можно считать определенным новшеством, все же, с другой стороны, он описывает те реалии, которые в Церкви существуют уже не одно десятилетие.


О поправке, которая оговаривает возможность участия духовенства в выборах


– Какой из всех документов был больше всего интересен лично Вам?


– Каждый документ был по-своему интересен. Хотя,  понятно, что меня особо интересовали те документы, которые так или иначе касались реалий церковной жизни в Украине.


В этом плане вызвал определенную полемику документ “Практика заявлений и действий иерархов, духовенства и мирян во время предвыборных кампаний. Проблема выдвижения духовенством своих кандидатур на выборах”. Проблема ясна: с одной стороны, в нормативных документах Русской Православной Церкви, начиная с 1990-х годов (в постановлениях Архиерейских Соборов и в Основах социальной концепции), довольно четко, ясно и недвусмысленно говорится, что священнослужители не могут быть членами политических партий, не могут участвовать в политической деятельности и избираться в органы власти. Напомню, что в 1993 году именно за отказ снять свою кандидатуру с парламентских выборов был лишен сана священник Глеб Якунин.


Но с другой стороны, по факту представители клира УПЦ в выборах участвуют и являются на данный момент депутатами в различных местных органах власти. Возникла непростая коллизия. Насколько мне известно, документ изначально предполагал подтверждение традиционной для Московского Патриархата точки зрения о принципиальном недопущении участия клириков в политической деятельности. Но в результате дискуссии на президиуме Межсоборного присутствия в документ была внесена поправка о том, что в исключительных случаях выдвижение духовенством своих кандидатур на выборах допускается. Эта поправка (в форме примечания) была внесена в значительной мере с учетом реалий УПЦ. Она дает два очень важных пояснения.


Первое: участие духовенства в выборах допускается только в том случае, если какие-либо антицерковные силы пытаются использовать выборную власть для борьбы с Православной Церковью. То есть, если в политическом поле уже присутствуют силы, которые недвусмысленно позиционируют себя как враги Православной Церкви и стремятся использовать политическую сферу для борьбы с Церковью, Православная Церковь может противодействовать этому также в сфере публичной политики.


Однако для того, чтобы этот процесс не стал бесконтрольным, сделано еще одно важное замечание: официальные представители Церкви могут участвовать в выборах только с разрешения Священного Синода. Таким образом, (как следует из нормы принятого документа) всякий священнослужитель, желающий выдвинуть свою кандидатуру на выборах, должен обратиться за соответствующим разрешением в Синод. И уже Синод, рассмотрев и изучив ситуацию, должен принимать решение по каждому конкретному случаю отдельно. Это второе пояснение.


Поправка вызвала дискуссию и в Интернете, и на заседании пленума Межсоборного присутствия. К ней предлагались разные коррективы. В результате была принята окончательная формулировка, которая теперь утверждена Архиерейским Собором. Таким образом, поставлена очень важная планка: участие клириков в выборах является не нормой, а исключением; оно может быть допущено только с разрешения Синода (в Украине, соответственно, с разрешения Священного Синода УПЦ), а не по частной инициативе.


– Очень актуальная поправка, нужно сказать. Ведь в Украине участие духовенства в выборах является неким камнем преткновения, распространенным поводом для нападок на Церковь.


Но всё же еще раз хотелось бы уточнить: все принятые документы касаются и жизни Украинской Православной Церкви? Или они нуждаются в корректировке с учетом местных реалий, как это было, например, с Основами социальной концепции, отличающихся в РПЦ и УПЦ?


– Принятые документы имеют нормативный характер для всей Русской Православной Церкви, включая и входящие в ее состав самоуправляемые Церкви. Кстати, во время дискуссий неоднократно поднимался вопрос о том, что нужно более четко и ясно оговаривать специфику ситуации в других странах, за пределами Российской Федерации. Исходя из этого, был принят ряд поправок к нескольким обсуждавшимся текстам. Так что документы написаны так, чтобы они могли быть применимы во всех странах канонической ответственности Московского Патриархата.


О том, как важно определиться с принципами принятия возвращающихся из раскола


– Давайте перейдем к документу, который вызвал в украинских СМИ, в том числе религиозных, живое обсуждение – “О принятия в лоно Церкви возвращающихся из расколов”. К нему было много претензий, но если можно, уточните, пожалуйста: почему всё-таки он не был одобрен? Тем более, что для нас это ключевой вопрос, ведь Предстоятель Украинской Православной Церкви Блаженнейший Митрополит Владимир является главой комиссии Межсоборного присутствия, которая представила данный документ на рассмотрение.


– По итогам заседания президиума Межсоборного присутствия, которое состоялось в декабре 2010 года, на общецерковное обсуждение и общественную дискуссию было вынесено восемь документов, подготовленных профильными комиссиями. Среди них был и документ “О принятии в лоно Церкви обращающихся из расколов”. Этот текст вызвал самое живое обсуждение, причем, не только в Украине. Было две официальные площадки, на которых велась дискуссия: блог Межсоборного присутствия (http://mpr.livejournal.com/) и научный богословский портал Богослов.Ru (www.bogoslov.ru). Так вот, больше всего комментариев поступило именно на этот документ (если не ошибаюсь, более 250). Значительная их часть содержала богословские аргументы как за, так и против положений документа. Кстати, обе площадки являются открытыми, и каждый интересующийся, может зайти на соответствующие интернет-адреса и ознакомиться с состоявшейся дискуссией.


Кроме того, как сообщил участникам пленума Святейший Патриарх Кирилл, было получено множество разноречивых отзывов на проект этого документа из епархий. Причем, Его Святейшество перечислил те епархии, которые особо активно приняли участие в дискуссии. И я бы хотел особо подчеркнуть, что речь идет, прежде всего, о российских епархиях, а не об украинских.


Таким образом, механизм широкого обсуждения документа, который, пожалуй, впервые был задействован в Русской Церкви в таком масштабе, принес очевидные плоды. Перед началом работы пленума Межсоборного присутствия три дня работала редакционная комиссия под председательством Святейшего Патриарха, которая рассмотрела полученные отзывы с целью доработать проекты документов. Как рассказал на пленуме сам Патриарх, в ходе работы редакционной комиссии выяснилось, что, во-первых, сам объем комментариев и отзывов на документ “О принятия в лоно Церкви возвращающихся из расколов” превышал все остальные комментарии вместе взятые, а во-вторых, отзывы были настолько разнородны, что учесть все замечания в такой краткий срок оказалось невозможным. Именно поэтому было принято решение отправить этот документ на доработку с учетом результатов общецерковной дискуссии.


– Чем обусловлено противоречие в отзывах?


– Здесь я могу высказать лишь свою личную точку зрения. Дело в том, что этот документ касается одной из наиболее сложных богословских проблем – проблемы границ Церкви. Где пролегает граница Церкви и, соответственно, как Церковь должна поступать с теми людьми, которые оказались вне этой границы? Эта проблема не имеет на сегодня однозначного решения в богословской науке. Споры по этому вопросу ведутся как минимум с ІІІ века и восходят еще к эпохе святителя Киприана Карфагенского. Уже тогда было высказано два различных взгляда на проблему границ Церкви и, соответственно, на процедуру принятия в лоно Церкви тех, кто возвращается в нее из расколов. Какой-то однозначной позиции в православном богословии так и не было выработано. И, наверное, это связано с тем, что здесь мы сталкиваемся с тайной Божественного промысла. Мы сталкиваемся с вопросами, на которые человеческий ум едва ли способен дать однозначные ответы.


Ввиду сложности этой проблемы в русском богословии ХХ века было высказано как минимум два варианта ее решения. Один связан, прежде всего, с именем священномученика Илариона (Троицкого), а второй отражен, например, в сочинениях Патриарха Сергия (Страгородского) и протоиерея Георгия Флоровского. Во второй половине ХХ века, а может быть и раньше, еще с 1930-х годов, в своей практической деятельности Русская Православная Церковь опиралась, скорее, на точку зрения патриарха Сергия.


– Если кратко, то в чем принципиальное различие между двумя подходами?


– Точка зрения священномученика Илариона (Троицкого) восходит к святителю Киприану Карфагенскому. Если изложить ее максимально кратко, то выглядит она так. За пределами канонической границы Православной Церкви нет и не может быть никаких таинств. И если религиозное сообщество находится вне общения с Церковью, значит, независимо от того, искажено в нем вероучение или нет, сохранилась преемственность иерархии или не сохранилась – без учета каких-либо факторов все совершенные в этом сообществе таинства считаются недействительными. Соответственно, принимая в Церковь членов любого, отделившегося от нее сообщества, необходимо повторять над ними все таинства, совершенные в расколе (крещение, миропомазание, брак, священство). При этом Церковь, чтобы облегчить этим людям вхождение в свою ограду, может оказывать им снисхождение: может не повторять какие-то таинства, но не потому, что они действительны за ее пределами, а потому, что вхождение в Церковь, как говорил священномученик Иларион, наполняет благодатью те внешние формы, которые не имеют содержания вне ее границ. Таким образом, как видим, это довольно жесткий подход.


 Вторая точка зрения более мягкая. Она сводится к тому, что те сообщества, которые отделились от Церкви, все-таки в определенной мере сохраняют благодатную жизнь. Причем о степени сохранности в отделившихся от Церкви сообществах благодатной жизни можно судить по степени сохранности в них церковного вероучения и церковно-канонического устройства. Вследствие этого члены разных сообществ принимаются в Православную Церковь по разным чинам. Ведь их, условно говоря, отдаленность от Церкви различна. И тут открывается возможность признания некоторых таинств, совершенных вне Церкви. Именно поэтому члены одних конфессий принимаются в Православную Церковь через крещение, другие через миропомазание, а священники и епископы некоторых исповеданий вообще могут быть приняты в сущем сане, без повторения над ними хиротоний. Я еще раз подчеркну, что первая точка зрения принципиально отвергает таинства, совершенные за пределами Церкви, а вторая все же открывает возможность признания некоторых из этих таинств.


Возвращаясь к документу “О принятия в лоно Церкви возвращающихся из расколов”, необходимо отметить, что он написан как раз исходя из первой точки зрения – священномученика Илариона (Троицкого). Но проблема в том, что, как я сказал, в течение последних десятилетий в РПЦ доминировала другая точка зрения, и церковные документы, принятые в прежние годы, скорее, исходили из дифференцированного подхода к разным еретическим и раскольническим сообществам, предполагая, что в них в разной степени сохранилась благодатная жизнь. И если заглянуть в наши классические учебники по церковному праву или почитать статьи “Православной энциклопедии”, которая, кстати сказать, выходит под общей редакцией Святейшего Патриарха, то можно легко убедиться в том, что Церковь чрезвычайно осторожно подходит к обсуждению этого вопроса, принципиально воздерживаясь от каких-то однозначных, жестких суждений.


Таким образом, проект документа “О принятия в лоно Церкви возвращающихся из расколов” рождает у читателя важный вопрос: насколько адекватно этот текст отражает ту богословскую дискуссию, которая велась в нашей Церкви на протяжении многих не только десятилетий, но и столетий? Для меня очевидно, что предложенный для обсуждения проект излагает лишь одну точку зрения, а о других вариантах решения проблемы умалчивает. Тем самым этот текст несколько выпадает из общего контекста русской богословской мысли ХХ столетия и создает серьезную проблему согласования его положений с другими официальными документами Русской Церкви, равно как и с авторитетными учебными и научными изданиями последних лет. Видимо, с учетом именно этих обстоятельств и будет осуществлена доработка документа.


О проектах документов, которые остались ждать своего времени


– Вы являетесь членом комиссии Межсоборного присутствия по вопросам духовного образования и религиозного просвещения. Могли бы Вы отметить какие-то результаты ее работы? Был ли представлен от комиссии профильный проект документа?


– В течение 2010 года было три заседания комиссии. Одно из них проходило в сентябре у нас в Киеве, в стенах Киевской духовной академии.


Из самого названия комиссии видно, что она занимается двумя сферами деятельности: во-первых, духовным образованием и, во-вторых, религиозным образованием и катехизацией. Это несколько разные сферы. Поэтому у нас на заседаниях обсуждалось два блока вопросов.


Сопредседателями комиссии являются наш владыка ректор архиепископ Бориспольский Антоний (в комиссии он курирует вопросы духовного образования), и епископ Зарайский Меркурий, глава Синодального отдела религиозного образования и катехизации – в его ведении находится второй блок вопросов, касающийся его сферы деятельности. Исходя из этого, в проекте результирующего документа мы старались охватить две эти сферы.


В комиссии обсуждались интересные инициативы Отдела религиозного образования и катехизации РПЦ. В частности, мы рассматривали подготовленный этим отделом проект церковного образовательного стандарта для подготовки катехизаторов. Что касается духовного образования, то в комиссии обсуждались, прежде всего, вопросы, связанные с интеграцией духовных школ в Болонский процесс, принципы работы богословских факультетов в светских университетах.


Так что наша комиссия тоже внесла в президиум Межсоборного присутствия свои предложения. Но поскольку проектов документов, представленных комиссиями, оказалось очень много, то президиум не успел их все рассмотреть. Потому на общецерковную дискуссию были вынесены только восемь из них. Остальные, видимо, будут обсуждаться в 2011 году.


– И последний вопрос. В прошлом году в комментарии “Православию в Украине” Вы отметили, что во время работы Межсоборного присутствия Вам хотелось бы поучаствовать в обсуждении проблем Украинской Церкви. Прошел год, что можете сказать, удалось поучаствовать?


– Отчасти да. Например, на одном из заседаний комиссии по вопросам духовного образования и религиозного просвещения, здесь, в Киевской духовной академии, обсуждался вопрос о том, как в разных странах построена система богословского образования. И я делал доклад, посвященный правовым основаниям, на которых строится работа богословских факультетов в светских ВУЗах Украины. Нам удалось обратить внимание членов комиссии на те проблемы, которые существуют в этой сфере в Украине. Это нашло определенное отражение и в проекте результирующего документа комиссии.


Так что, начало положено, будем надеяться, что наши труды получат и достойное продолжение.


Беседу вела Юлия Коминко
Над материалом работала Татьяна Пилипчук


Православие в Украине

Залишити відповідь