Исповедь: О важном и несерьезном

О чем мы чаще всего говорим Богу на исповеди? Не превращается ли таинство “второго крещения” в пресловутое отцеживание комаров и проглатывание верблюдов?


Недавно я был в гостях в одном соседнем приходе, и настоятель попросил помочь с исповедью. Как правило, основной контингент людей, подходящих к исповедальному аналою, один и тот же, грехи (точнее, грешки), которые при этом называют, – тоже практически не меняются из года в год, и священники банально устают. Устают выслушивать каждую неделю от одних и тех же людей одно и то же. А новый “гостевой” священник хорош во всех отношениях: и местным клирикам разгрузка, и прихожанам интересно: рассказать да послушать.


Хорошо это и священнику – расширить кругозор. Увидеть больше людей, чем вмещается в рамки своего прихода, причем увидеть в очень важном моменте – как и с чем люди приходят к Богу, прося у Него прощения.


“Рвала на кладбище сирень и приносила домой”, “пугала прохожих”, “в храме смотрела на часы”, – эти и прочие нелепые “грехи” можно встретить в популярных пособиях по подготовке к исповеди. Каждый священник, наверное, может дополнить список. Почему же люди не только обращают внимание на подобные вещи, но находят их настолько серьезными, чтобы рассказать о них Богу?


Конечно, значительная вина в этом и нас, пастырей, не умеющих проповедовать о главном, а самое важное – жить так, чтобы “заражать” своей верой других. Что греха таить, и нам бывает “удобно” выслушать формальную исповедь, прочитать разрешительную молитву – и дело исполнено. Гораздо сложнее подходить к людям с их проблемами неформально. Но разве кто-то сказал, что пастырь должен искать легких путей?


Но есть и другая сторона. Приходящий на исповедь тоже ведь зачастую ищет в ней только “билетик на причастие”. Не так часто, как хотелось бы, мы встречаем решимость исповедующегося менять что-то в своей жизни. Проще отделаться формальностью: тогда можно и причаститься, и продолжать привычный образ жизни.


Но христианство не только чуждо формальности: Евангелие буквально вопиет против такого подхода к вере. Самые резкие слова Иисуса Христа в Евангелии удостоились не грешники, ведущие явно неправедный образ жизни, но вполне духовно респектабельные фарисеи, исполняющие все требования “религиозного благочестия”. Когда вера превращается в формализм, она перестает быть верой и становится религией, одной в ряду прочих. Когда исповедь становится формальным перечислением банальностей и копанием в мелочах, она вместо “второго крещения” становится средством ложного самоуспокоения, закрывающим верный путь к Богу.


Станете ли вы на Страшном суде говорить Богу о том, что в постный день ели печенье, в составе которого было указано сухое молоко, или что вышивали в праздник? Есть такие мелочи, о которых лучше сразу забыть, чтобы “отцеживание мелочей” не мешало разборке с “верблюдами”.


Но если исповедь серьезная, не формальная, означающая действительный поворот жизни, то очевидно, что такая исповедь не может происходить каждую неделю. Жизненные повороты мы совершаем довольно редко, и тут справедливо будет утверждение: чем реже – тем лучше. Христианин, по логике, должен изначально задать такой “вектор” своей жизни, чтобы по ходу его приходилось как можно меньше корректировать. Другими словами, как можно раньше воспринять свое христианство всерьез.


В нашей церковной практике уже давно смешались отпущение грехов и откровение помыслов. Первое в древней Церкви совершалось далеко не всегда, с причащением было непосредственно не связано, и поводом к такого рода исповеди служили грехи, несовместимые с пребыванием в Церкви: отречение от веры, убийство, прелюбодеяние. Практика откровения помыслов пришла из монашеской традиции, где возникла как действенный метод духовного руководства. Старец, принимавший такую исповедь, чаще всего не обладал священным саном и не мог “отпустить” грехи. Помыслы открывали ежедневно, но не ощущали необходимости в дополнении этого действия сакраментальным актом отпущения грехов.


Итак, что мы имеем в древности: прощение грехов подается тогда, когда человек своими грехами себя исключил из Церкви, и его покаяние – таинство воссоединения с Церковью, дающее возможность приступать к Чаше. Тот, кто ищет покаяния, сотворил нечто, не дающее ему подойти к Чаше без исповеди и соответствующей епитимии. А монашеское откровение помыслов подразумевает “корректировку” в тех случаях (а их большинство), когда образ жизни не мешает пребыванию в Церкви и причащению.


Но скажут: сегодня невозможно механически вернуться к древней практике – и будут правы. Знакомы нам и негативные стороны греческой практики, когда причащаются часто, а исповедуются по мере потребности: есть люди, дожившие до зрелого возраста, и так ни разу и не приступавшие к исповеди. С другой стороны, очевидно, что проблема есть и с этим нужно что-то делать. Если закрыть глаза, проблема ведь не исчезнет.


Более разумным представляется разрешение в индивидуальном порядке позволять постоянным прихожанам самостоятельно решать для себя вопрос частоты исповеди. Такая практика уже существует, и хорошо показала себя в некоторых приходах. Священник, знающий свою паству, вполне может позволить постоянным прихожанам, стремящимся к частому причащению, исповедоваться примерно раз в месяц или по мере необходимости, и при этом приступать к Чаше каждое воскресенье. С одной стороны, это избавит многих людей от мучительной необходимости “ну хоть что-то придумать” для исповеди, а с другой – даст возможность священнику уделить больше времени тем, кто действительно в этом нуждается – пришедшим на исповедь впервые или после долгого перерыва.


Наверное, идеальная модель сочетания исповеди и причащения не будет придумана никогда: жизнь вообще трудно вписывается в любые “модели”. При любой практике возможны и злоупотребления, и профанация, но это уже вопрос ответственности – как пастыря, так и каждого христианина. Но поиск модели, которая даст возможность избегать такого множества профанаций, как это происходит сегодня, – дело, несомненно, заслуживающее внимания.


Интернет-издание “Татьянин день

Цей запис має 8 коментар(-ів)

  1. Павел Малый

    На Страшном Суде за батюшку не спрячешься, всякий сам свой грех понесёт. Кто причащался недостойно за недостоинство и ответит, – вот, на что нужно обратить внимание. А возлагать бремена неудобоносимые, только , чтобы соблюсти традицию, тоже неправильно.

  2. burevestnik

    Люди, полгяньте правді в очі. Якщо зараз почне лунати з уст вельми авторитетних священиків і тим більше, єпископів про те, що треба, мовляв, повернутился до аполстольської практики, коли сповідь не є обов’язковою перед Причастям, то це призведе до КАТАСТРОФИ. Люди почнуть легковажно ставитися до причатся, поверхнево, без належного благоговіння. Так хочаб думка про те що перед Причастям маєш сповідатися якось наштовхує на те, щоб замислитися над своїм життям!! А так, люди деякі не будуть приходити до сповіді роками, чи тільки у Великий піст. Це надто небезпечно.

  3. АРХИМ АВВАКУМ

    ИСПОВЕДЬ СТРОГАЯ
    Про отца Иоаникия известно было, что у него дар — исповедовать подробно. Поисповедуешься у отца Иоаникия — и словно побывал в баньке, выходишь пропаренным, чистеньким, выутюженным. Люди записывались к нему на исповедь за двадцать четыре рабочих дня. Варвара Петровна тоже записалась, но все равно стояла в очереди и успела только последней, в пять часов утра. Отец Иоаникий начал задавать ей «очистительой» исповеди строгие вопросы.
    Не слишком ли много времени тратила на стирку? Не выбрасывала ли в мусоропровод продукты? Суп. Кашу? Подпорченные ягоды из кисельного брусничного компота.
    Мандарины? Свеклу? Курицу? Мясо? Редиску? Работала ли в дома воскресные дни? Как именно? Мыла ли пол? Гладила ли? Протирала ли пыль? Чистила ли уши? Мылась ли в бане? Не совершала ли грех содомский? Не страдала ли чуть, чуть малакией? Скотанием? Было ли тайноядение? Мшелоимство?
    Исповедь длилась два часа, как раз до утренней службы. Утром рано Варвара Петровна пришла домой вся обмершая, поняв, что она самая грешница окаянная и жить ей на свете больше незачем. Включила все газовые конфорки, не поднеся к ним спички, и легла на диван прямо в верхней одежде
    сложа руки. Ну, умирать! Но, тут неожиданно приехал ее муж, забыл дома документы, вернулся с полдороги, открыл своим ключом дверь – газ; выключил конфорки, вылил из всех банок и баночек святую воду, маслице, выкинул в мусоропровод кусочек Мамврийского дуба, задубевшую каменную просфорку от мощей великомученицы Варвары, еще что-то, святое, но волохатое, похожее больше не на святыньку, но на паучка тарантула, густо покрытое темным мхом-пушком зелени, разломал свечи, поцеловал Варвару Павловну в побледневший лобик и сказал медленно: «Еще раз пойдешь туда, на ту очистительну исповедь, убью!»
    Дорогие братья и сестры! Не забыл бы муж документы, попала бы Варвара Петровна в ад. Будем же благодарить Господа за Его всесвятое и благое попечение о нас, грешных! Смотрите, дабы и с нами чего либо подобного не случилось!
    Это я выкрал у Майи Кучерской

  4. нина

    А как причащались в апостольские времена?? Как апостолы рекомендовали готовиться к причастию?Вольно пользоваться Причастием тоже опасно. Ведь это не обряд! Есть желание причащаться часто, каждое воскресенье, праздники. Иногда после воскресенья следует праздник и наоборот, позволила себе не вычитать последование ко Причастию, а боюсь, ведь никто не знает как придется за это отвечать на Страшном суде. Когда-то читая слова в молитвах “огнь сый”, недоумевала как это Причастие может быть огнем и ещё опалять,ведь ни кипяток? И довелось узнать: несколько раз после принятия Причастия во рту всё пекло огнем, невозможно было запить и после запивки обжигало ещё минут до 20. Опасно принимать вольные решения, надо благословение священника.

    В апостольские времена причащение рассматривалось не как акт индивидуального благочестия, а как соборное дело общины. Собираясь на Евхаристию, христиане причащались, ибо у Евхаристии нет иной цели, кроме причастия верных. Что касается подготовки – не было никакого “правила ко причащению”, сама жизнь должна быть лучшей подготовкой. Нина, если Вам действительно интересен вопрос Евхаристии в ранней Церкви, обратитесь к труду о.Николая Афанасьева “Трапеза Господня” (можно найти в сети).

  5. Sergej

    Между прочим, я был в Сербии. Там, как и в Греции, нет обязательной связки исповедь-причастие.

  6. Ирина

    Благодарю Вас за статью! Вы разрешили мои давнишние сомнения: хочу, мечтаю причащаться каждое воскресенье, но удерживает от этого то не соблюдение поста, то невычитанное последование, то невозможность попасть на вечернюю… И сама себя отгоняешь от чаши, а силы уходят и становиться все труднее не то, что действовать, но даже мыслить. Да благословить Вас Господь!!!

Залишити відповідь до Sergej Скасувати відповідь