Пасха Христова – из дневников протопресвитера Александра Шмемана

Вторник, 1 мая 1973. “Светлый”


Пасха. Страстная. Чуть-чуть омраченные мелким раздражением на суету в алтаре (четыре священника, пять дьяконов!), но в основном светлые, такие, как нужно. И все, что нужно. Я убежден, что если бы люди услышали по-настоящему – Страстную, Пасху, Воскресение, Пятидесятницу, Успение, не нужно было бы богословие. Оно все тут. Все, что нужно духу, душе, уму и сердцу. Почему люди могли веками спорить об justificatio[1], об искуплении? Все это в этих службах не то что раскрывается, а просто вливается в душу и в сознание. Но вот удивительно: чем больше живу, тем больше убеждаюсь, что большинство что-то другое любит и чего-то другого ждет от религии и в религии. Чего-то, что я ощущаю как идолопоклонство, что делает контакт с “религиозными” людьми таким мучительным.

[1] оправдание (лат.).

Пятница, 4 мая 1973

Все эти дни – пасхальные Литургии и крестный ход. Пасха как “вечность”. Повторение неповторимого.

Светлый Вторник, 16 апреля 1974

Страстная и Пасха с обычной для них напряженностью, нарастанием, полнотой. Всегда волнуюсь о том, чтобы все прошло хорошо, и, слава Богу, всегда тот же подарок с неба. И опять то же чувство: как легко все это – всю эту красоту, полноту, глубину – превратить в “самоцель”, в “идола”. Ибо как только применишь это к жизни – страшное сознание, что в жизни это – крест. То, чему учит, что раскрывает Страстная и Пасха, – это такой замысел о жизни и победе, который действительно, как оружие, “проходит сердце”.

Светлый Понедельник, 11 апреля 1977

Еще одна Пасха. И всегда мысль – а вдруг последняя? Еще раз – белая тишина Великой Субботы, прорыв пасхальной ночи, солнечная пустота воскресного дня. И опять – “il faut tenter de vivre…”. Писать обо всем этом нельзя и не нужно. Только острое чувство: все это, действительно и только, по милости Божией, это разрушение смерти в нас. Ибо, конечно, смысл Пасхи, а значит и Церкви – в разрушении смерти. Продолжающееся сошествие во ад – Жизни. И дар нетленной жизни. Поэтому и все настойчивые “воскресни”, “возстани” – это не “инсценировка” прошлого, не “символизм”, а мольба о том, чтобы все это совершилось и совершалось в нас и с нами, в Церкви, в мире. “Смерти Царство разрушаеши…” Пасха – это передавание нам содержания веры как силы, как радости, как реальности, как Царства. Только от нас зависит “воистину воскресе” – от нашей веры, от степени нашего самоотождествления с “Царством смерти”, в которое снизошла Жизнь, чтобы его разрушить.

Великая Пятница, 28 апреля 1978

Ожидание и исполнение. Кажется, никогда не кончится пост, не сдвинутся с места эти бесконечные сорок дней… Затем в Лазареву субботу – “несбыточной” кажется Пасха… Но вот всегда приходит и всегда застает врасплох. Вот уж действительно: “Се жених грядет в полунощи…”. Чувство такое, что совсем и не ждал и не готовился, что все равно безнадежно вне чертога…

Великий Четверг вчера – и всегдашнее чувство, что времени нет… Что это не он к нам приходит, а мы возвращаемся к нему, снова в него погружаемся, что он снова дается, даруется нам. “И Я завещаю вам, как завещал мне Отец, Царство…”[2]. Что вся сила “литургии” Церкви именно в том и состоит, что она дает нам возможность этого возвращения, этого погружения… И, наконец, что “духовная” жизнь в том, чтобы там быть, а не только к “там” иногда и, притом, символически прикасаться… “На горнем месте высокими умы…”.

[2] Лк. 22:29.

Понедельник, 14 апреля 1980

За спиной – Страстная и Пасха: чудные, незаслуженно радостные, полные, “утоляющие”…

Великая Суббота, 25 апреля 1981

Перед уходом в церковь на любимейшую из любимейших служб: крещальную, пасхальную Литургию Василия Великого, когда “спит живот и ад трепещет…”. И пишу только для того, чтобы сказать это. Это день моего “обращения”: не от неверия к вере и не от нецерковности к церковности и т.д., нет, – обращения внутри веры, внутри Церкви к тому, что составляет “сокровище сердца”. Несмотря на греховность, лень, равнодушие, на почти постоянное, почти сознательное отпадение от этого сокровища, на небрежение в буквальном смысле этого слова. Не знаю, как, не знаю, почему, действительно, только по милости Божией, но Великая Суббота остается средоточием, светлым знаком, символом, даром всего. “Христос – новая Пасха…”. И ей, этой “новой Пасхе”, что-то во мне говорит с радостью и верой: Аминь.

Светлый Понедельник, 27 апреля 1981

Изумительная Пасха: по радости, по торжественности, по лучезарным весенним дням. И, главное, эта толпа молодых, празднующих Пасху с такой силой, так действительно всем существом. И после длинной субботы и длинной ночи та же толпа и на вечерне, и сегодня на Литургии.

Среда, 3 июня 1981. Отдание Пасхи

Отдание Пасхи. Я только что вернулся из церкви, с чудной пасхальной службы, и хочу просто подтвердить написанное вчера: да, для этого и в каком-то смысле – только для этого оставлена в мире Церковь. Чтобы снова и снова могли мы сказать: “Хорошо нам здесь быти…”[3].

[3] Мф. 17:4.

Великий Понедельник, 12 апреля 1982

Вербное Воскресенье – праздник Царства, праздник воцарения. Так ясно, празднуя его, что вся Страстная – это явление Царства. Вход Господень в Иерусалим: явление Царя. Тайная Вечеря – явление Царства. Крест – воцарение, победа Царя. Пасха – начало вечной Пасхи, вхождение на небо… “И отверз еси нам райские двери…”.

Светлый Понедельник, 19 апреля 1982

Чудная Пасха. Лучезарная весна.

Цит. по: Протоиерей Александр Шмеман. Дневники. 1973-1983. – М.: Русский путь, 2005.
Подготовила к публикации Е. Дорман.


Пасха.ру

Цей запис має 2 коментар(-ів)

  1. Бухарова Ирина

    Вот оно – истинное православие, вот она животрепещущая душа в Боге, в вечном Его поиске…, в радости познания Его, а не внешнее фальшивое благочестие….
    Христос Воскресе…Благодарю автора за Шмемана.

  2. Людмила

    Христос Воскресе!Спасибо большое за хорошие слова.Храни вас Господь!

Залишити відповідь