Во время посещения одной из епархий ныне покойный Блаженнейший Митрополит Владимир имел встречу с духовенством.
«Владыка, – спросил один священник, – а как мы должны относиться к раскольникам»? – «С любовью», – ответил Митрополит Владимир. – «С любовью?..» Вопрошающий явно не ожидал такого краткого наставления и требовал более подробной «расшифровки» смысла ответа. «Они у нас храмы отбирают! А вы говорите: «с любовью»?». «Храмы, говоришь, забирают? А не виноваты ли мы сами, что люди от нас уходят? В себе самих надо искать причину раскола. От добра не бегают. А почему с любовью? Да потому, что пастырь добрый, если он добрый, то он душу свою полагает. И с любовью это делает к овцам, хоть и заблудшим. Да и вспомни слова Христа Спасителя: «Есть у Меня другие овцы, которые не сего двора, и тех надлежит Мне привести».
Каждый раз, читая эти евангельские слова, вспоминаю эту незамысловатую историю и удивленного священника.
«Мой Бог. Моя Церковь». Увы, эти слова иногда обозначают не степень нашей близости к Богу, а наш религиозный эгоизм, наше желание все и всюду разделять на «свое» и «чужое». «Я люблю все каноническое», – поведал как-то о своих религиозно-эстетических предпочтениях один причастный к политике человек, вкось и вкривь выговаривая само слово «каноническое». А заметив в моем взгляде некоторое недоумение, поспешил уточнить свою мысль: «Хоть я и не читал всю Библию, я стараюсь освещать пасху только в правильных церквах».
Украинское общество достаточно религиозно. И, к сожалению, общество это разделено не только по политическим принципам, но и религиозным, по конфессиональной принадлежности. Способствуют этому разделению, к огромному сожалению, и некоторые пастыри, деля людей на своих и чужих, благословленных и проклятых, спасенных и не спасенных, верша уже Суд Божий самостоятельно тут на земле, забывая, что «Дух дыши, где хочет».
Увы, несмотря на высокую религиозность в целом, общество наше, к сожалению, религиозно не богословски, не внутренне, а внешне-обрядово.
Для многих спасение зависит исключительно от того, правильно ли мы выбрали храм, в который ходим по воскресеньям. Увы, этой упрощенческой логике следует сегодня множество людей, забывающих о том, что без подлинной Евангельской веры и подлинного Евангельского воцерковления наше спасение невозможно. «Они вышли от нас, но не были наши: ибо если бы они были наши, то остались бы с нами» (1 Ин. 2, 19). Применяя эти слова апостола к тем, кто отделился от церковной полноты, мы часто забываем о других словах Писания, словах Самого Христа, которые звучат сегодня за богослужением: «Есть у Меня и другие овцы, которые не сего двора, и тех надлежит Мне привести: и они услышат голос Мой, и будет одно стадо и один Пастырь» (Ин. 10, 16).
Почему в Церкви имеют место разделения? Отвечая на этот вопрос, историк сошлется на исторические обстоятельства, а пастырь Церкви укажет на оскудение любви. «Кто виноват?» Этот вечный вопрос христианство решает в духе любви, когда каждый из нас, самокритично вглядываясь вглубь собственного сердца, должен ответить: виноват, прежде всего, не кто-то другой, а именно я, слабость моей любви, слепой эгоизм моей религиозности…
Мы привыкли формулировать постулаты православия через его отличия от западного христианства. «В отличие от католицизма, – привыкли рассуждать мы, – православие делает главный акцент на соборности церковного устроения. А в отличие от протестантизма, православие сохранило традицию Древней Церкви…». Однако время «сравнительного богословия» далеко в прошлом. В эпоху неизбежного секуляризма и глобализации отличия восточного и западного христианства не столь важны, как раньше. Главным вопросом нашего времени оказывается вопрос о самом существе и личном измерении нашей веры.
«Что главное в твоей вере? Меняет ли она твою жизнь и как именно? Почему лично ты принадлежишь к Церкви?» Желая узнать о христианстве больше, наши современники не стесняются формулировать свои вопросы в неудобном для нас личном формате.
Вот один из грустных примеров, о котором мне рассказал знакомый священник: «Однажды по просьбе прихожан мне довелось поздравлять с Рождеством группу людей с синдромом Дауна. Поздравить с Рождеством? Никаких проблем! Ведь я делал это в жизни множество раз. И вот я стою лицом к лицу перед собравшимися. На ум приходят тексты, которыми я привык оперировать на проповеди в своем приходе, где собираются, в основном, люди с высшим образованием. Я бойко выдаю несколько «готовых» фраз… И чувствую, что мой язык и мои фразы здесь абсолютно неуместны. Меня слушают и не понимают… Я пытаюсь высказать этим людям самые, казалось бы, «понятные» в общем-то вещи о значении Воплощения и спасительной Смерти Христа … И вижу, что мои слова беспомощны… Вижу, что эти слова сейчас никак не могут засвидетельствовать то, в чем на самом деле заключается моя вера… Я попытался изменить свой язык. Постарался забыть о христианской философии и говорить только о самом главном и только в личном аспекте. И вдруг один из моих слушателей задал мне самый простой, но полностью уничтожающий мою псевдо-проповедь вопрос. «Дядя, а если твой Бог действительно умер за нас, то почему ты не плачешь?!»».
Эта печальная история – свидетельство того, что христианство – это всегда личное отношение и личное переживание. Много ли меняет в нашей жизни то, что мы выбрали «правильную» веру и «правильный» храм? Много ли значат слова о Христе распятом без слез? Велика ли ценность нашего христианства, если мы подробно знакомы с историей Церкви и учением Святых Отцов, но не способны впустить в сердце сам дух Евангелия? Можем ли мы утверждать, что являемся христианами, если слова Христа, которые передает Евангелие, до сих пор кажутся нам каким-то неоправданным преувеличением или потоком метафор?
Чаще всего мы оказываемся в Церкви не случайно, но в силу внутренней потребности. В какой-то момент нашей жизни мы понимаем, что наш личный эгоизм и самодостаточность в конце концов приведут нас только к нашей личной смерти. Наступает момент трезвения. Мы отказываемся от эгоизма и приходим в Церковь, где учимся «жить умирая», то есть отказываясь от себя… Но соблазн эгоизма был бы не столь велик и мощен, если бы эгоизм имел исключительно индивидуальный характер. Увы, нередко сегодня, отказываясь от эгоизма индивидуального, мы незаметно для самих себя приходим к эгоизму коллективному и даже «религиозному».
Однажды ко мне на встречу попросился один ученый муж. Настроив меня на доверительный тон, он записал наш частный разговор на диктофон, а позже передал запись третьим лицам… Поступок, мягко говоря, странный, но я бы не спешил осуждать этого человека. Дело в том, что, поступая таким образом, он старался защитить свое понимание церковной правды и справедливости… Нечто аналогичное нередко происходит и с нами, когда мы находимся на начальных стадиях воцерковления. Мы понимаем, что эгоист не наследует Царствия Небесного. Но вместе с тем наивно полагаем, что коллективный или религиозный эгоизм извинителен. Так ли это?
«Конечно, религия тоже может быть эгоистичной, тоже может быть занята лишь собой, своим, – пишет отец Александр Шмеман. – Но важно понять, что такая религия, сколько бы ни прикрывалась она христианством и его терминологией, никогда по-настоящему христианской не будет. Ибо все христианство – в прорыве сквозь страшную твердыню эгоизма к той любви, которую по слову апостола Павла, излил в наши души Бог. Вот эта любовь есть новая, последняя и вечная Его заповедь. О ней – все Евангелие, вся наша вера».
Проблема раскола или церковного разделения – это проблема нашей любви, а, вернее, ее немощи. Слова Христа о «других овцах» и Его притча об овце загубленной свидетельствуют о том, что любовь Бога универсальна и распространяется на всех, включая тех, кого мы считаем своими оппонентами, противниками или даже врагами.
«Люби врагов своих, сокрушай врагов Отечества, гнушайся врагами Божиими». Я не ставлю под сомнение авторитет святителя Филарета Московского, которому принадлежат эти слова, но уже не раз замечал, как ими пытаются оправдать собственные нежелание и неумение прощать и любить… Следовать этим словам святителя может только тот, кто сумел отделить личное чувство неприязни от «врага Отечества» или «врага Божия». Но способны ли мы к этому? Не пытаемся ли поспешно провозгласить врагами своей Церкви или страны тех, к кому испытываем исключительно личную ненависть?
«Я есмь дверь: кто войдет Мною, тот спасется, и войдет и выйдет, и пажить найдет», – говорит Христос (Ин. 10, 9). И Он призывает, чтобы сквозь эти двери во единство с Отцом вошли не только мы, собранные Им в «сем дворе», но и те, кого Божия любовь призывает как бы «издалека». Господь любит и нас, и других. Он распространяет Свое милосердие и на праведных, и на грешных. Бог желает спасения каждого из нас. У Него нет тех, кого бы Он не хотел видеть в Своем Царствии Света. Есть только те, кто сами не хотят войти на брачный пир… Но, попуская своей гордыне, мы часто пытаемся самовольно занять место привратника Божьего милосердия и не впускать в рай тех, кого мы там не хотели бы видеть: тех, кто «ошибся» храмом, тех, кто разделяет альтернативные нашим политические ценности, тех, кто не согласен с нашим пониманием церковности…
Как найти здесь «золотую середину»? Как научиться одновременно хранить верность церковному Преданию и Христовой заповеди любить? Если бы я сейчас предложил вам некий готовый рецепт, то тем самым дерзнул подменить Божию заповедь хитроумной «политтехнологией»… Любовь – это риск, ибо любить может только свободный. Поэтому здесь не может существовать готовых рецептов, которые бы освобождали нас от риска «ошибиться» в любви, то есть полюбить недостойного и дать свободу тому, кто ею превратно воспользуется… Но можем ли мы отказаться от любви потому, что это «слишком рискованно»? Но можем ли мы избежать риска свободы в любви, если на этот риск идет Сам Бог, который наделил нас свободой и ждет от нас ответной любви?
Господь не требует от нас, чтобы мы «правильно» распоряжались судьбами других. Он не требует от нас, чтобы мы вершили Его суд и выносили окончательные вердикты… Христос ждет от нас только подлинной любви. Мы должны искренне, от всего сердца любить и Церковь, в которой нам так дороги ее древние канонические традиции, и других людей, которые нередко превратно используют свою свободу и нарушают эти традиции. «Есть у Меня и другие овцы, – слышали мы сегодня из уст Самого Спасителя, – которые не сего двора, и тех надлежит Мне привести: и они услышат голос Мой, и будет одно стадо и один Пастырь». Не будем же закрывать уста Христу и уши овцам! Будем же уповать на силу Божией любви и благодати, которая одна способна преодолеть наши разделения и привести нас под омофор Единого Пастыря – воплощенной Божией Любви, Христа-Спасителя. Будем ежедневно испрашивать у Бога духовных сил любить и стремиться к единству. Будем помнить, что подлинное единство возможно только во Христе и только в Его Царстве. Будем по-настоящему любить Христа и в Нем, через Него, Им – любить всех людей, которые встречаются нам на жизненном пути.
Любовь Христова да пребудет со всеми вами.
Христос, податель единства и любви, посреди нас!
И есть, и будет!
8 марта 2015 г.