Москва, 21 июня 2001 г.
Кандидат богословия, специалист по инославным конфессиям, настоятель церкви святой мученицы Татианы при Московском Государственном университете протоиерей Максим Козлов дал интервью Стране.Ru, где высказался о православно-католических отношениях в свете папского визита на Украину.
Отец Максим полагает, что “само по себе стремление Папы Римского распространить католицизм как можно шире отнюдь не странно, оно очень понятно для верховного епископа колоссальной конфессии”. Известны примеры “мужественных католических миссионеров, добиравшихся и ныне добирающихся до Африки, сидящих в лепрозориях или живущих вместе с индейцами в районе Амазонки и никто не бросит в них камень. И в значительной мере можно поучиться тому послушанию, той готовности идти туда, куда никто другой, кроме этих священников или монахов, не готов был идти”. Но гораздо больше примеров “политиканов от миссионерства или миссионерствующих политиков, которые действуют отнюдь не ради истины церковной, а ради побуждений националистического или политического толка”.
Настоятель университетского храма напоминает, что сами католики на Втором Ватиканском Соборе ввели по отношению к православию термин “Церковь-сестра”, который официально никто не отменял. Отец Максим полагает, что “если эта позиция серьезна, если они действительно из нее исходят, то такого рода активность, которая осуществляется вопреки голосу этой Сестры, и с очевидными свидетельствами о попрании ее прав, отторжение от нее паствы отнюдь не путем богословский дискуссии или культурной инициативы – это позиция внутренне противоречивая. И о том, что она, по сути дела, лицемерна в нынешнем ее варианте, наш долг говорить”.
Протоиерей Максим Козлов подчеркивает, что “впервые римский понтифик отказался от практики, которую он употреблял до того всегда при визитах в страны с не преобладающим католическим населением, пусть со значительным католическим меньшинством, но где католики не находятся в решительном большинстве”. Такие визиты Папа всегда согласовывал с позицией главной конфессии или главного религиозного сообщества этой страны. Так было и при визитах в Румынию, в Грузию и в Грецию. На Украине же, “когда такого согласия не последовало, предпочли от своей принципиальности отказаться. Это очевидный метод двух стандартов, который на самом деле в официальной политике Ватикана всегда применялся и применяется: где слабо, там действовать силой, где можно договориться путем закулисной дипломатии, там договариваться путем дипломатии”.
Говоря о ситуации на Западной Украине, отец Максим заметил, что “принцип восстановления как бы исторической справедливости применяется лишь частично, и лишь по отношению к отдельному региону”. При этом “католики никогда не пойдут на проведение этого принципа последовательно именно потому, что на самом деле возвращение того, что было отторгнуто, ударит по самой Римо-католической Церкви, если говорить в масштабах в целом ее распространения”. Отец Максим выразил мнение, что греко-католики скорее должны были быть благодарны Православной Церкви за сохранение приходов на Западной Украине, а не силой захватывать их, пользуясь благоприятной политической ситуацией.
Желание Папы встретиться с украинскими раскольниками отец Максим сравнил с той ситуацией, “как если бы при визите в Рим делегация Московского Патриархата пожелала бы встретиться с представителями последователей архиепископа Марселя Лефевра, устроить такую тройственную встречу в Ватикане”. Нетрудно предположить, как бы на нее отреагировали в ватиканской администрации.
Положительный результат визита Папы на Украину отец Максим видит в отпадении иллюзий. “Мы окажемся в позиции, когда отойдет в сторону некоторое лукавство, или внутренняя неправда, которая была в православно-католических отношениях, начиная с эпохи Второго Ватиканского собора, когда все говорили немножко не то, что думали, оставляя собственное свое мировоззрение для внутреннего потребления, а для диалога некое специальное дипломатическое экуменическое богословие”.